- Ты должна быть против рыночной экономики! Ты же борешься за социальную справедливость! Как ты можешь поддерживать капитализм? - примерно это спрашивает у меня большинство знакомых, не понимая, что мое представление о том, каким должно быть справедливое общество, кардинальным образом отличается от их представлений о справедливом обществе.
К сожалению, я не очень хорошо понимаю, как мыслят мои оппоненты, поэтому просто постараюсь описать свою точку зрения.
1) МНЕ НЕ НРАВИТСЯ ДЕЛЕНИЕ НА «ПРАВЫХ» И «ЛЕВЫХ».
Я встречала такие определения «правизны» и «левизны», что иногда, судя по ним, была ну просто идеальным представителем сразу обоих категорий. То есть, по-мнению одних людей, я ультра-левая (и согласно их определению так оно и есть), а по мнению других людей - ультра-правая (что тоже верно, если использовать их определение).
Я сама несколько месяцев назад считала себя скорее левой, чем правой, а сейчас (как и большую часть жизни) - считаю себя скорее правой, чем левой. Но на самом деле я не хочу использовать это деление. Гораздо проще и разумнее говорить о конкретных взглядах человека по разным вопросам, понимая при этом, что одни взгляды далеко не всегда определяют другие, и что у человека может быть нетипичная связка между этими взглядами.
Вот, например, левых считают прогрессивными во всех «социальных» и правовых вопросах вроде вопросов прав женщин, прав инвалидов, прав ЛГБТ и прав молодежи. В этих вопросах я не просто «прогрессивная». Учитывая консервативность большинства людей, я радикальная.
При этом я за минимальное вмешательство государства в дела рынка, что, согласно большинству определений, свойственно правым. Так что в экономических вопросах я намного правее Путина и Трампа (по-моему, они оба ужасные этатисты).
И это не кажется мне странным, потому что...
2) ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СВОБОДЫ ЯВЛЯЮТСЯ ДЛЯ МЕНЯ НЕ МЕНЕЕ ВАЖНЫМИ ЧЕМ ДРУГИЕ ПРАВА И СВОБОДЫ.
Представьте, если бы появилось движение, которое признает все свободы кроме свободы слова. Абсурдно, не так ли? Точно таким же абсурдным кажется мне любое движение и течение, которое признает все свободы кроме свободы предпринимательства, и все права кроме права частной собственности.
Поэтому, когда мои «прогрессивные» левые друзья говорят, что они против частной собственности, и против системы, в которой существует предпринимательство, мне непонятно, почему они при этом считают, что могут говорить от моего имени. Когда окружающие пытались лишить меня моей собственности, мне это было гораздо более неприятно, чем физическое насилие. Когда я только начала замечать проблему дискриминации, то, что некоторые люди не могут заниматься бизнесом (или им это сложнее) исключительно из-за их возраста/пола/расы/национальности/не нейротипичного поведения казалось мне ужасным и глупым.
Поэтому мне в принципе сложно понять левых активистов.
К тому же все из теории не вписываются в мои представления о том, на чем должно быть основано общество.
Я считаю, что на данном этапе развития общества необходимо существование демократического государства со сменяемой властью. И что это государство должно служить интересам граждан - то есть, политики, пришедшие к власти, и чиновники, назначенные этими политиками, должны обслуживать граждан, а именно - защищать их права (в том числе право собственности), и обеспечивать их выживание. Государство не должно вносить запреты на что-то, что не причиняет прямой и непосредственный вред другим людям. Законы не должны быть основаны на традиции, идеологии, религии и коллективистских предрассудках. То есть, точно так же как государство не должно ограничивать право людей одного пола создавать семьи, ссылаясь на «традиции», оно не должно ограничивать свободу предпринимательства, обосновывая свои запреты «левой» моралью о жадности «капиталистов».
И те, и другие идеи основаны на том, что люди рассматриваются во-первых как представители групп, а не как конкретные личности, а во-вторых, как ресурс для государства и правительства, которое, якобы, должно все за них решать.
Страшилки о жадных капиталистах основаны, во-первых, на обобщениях, а во-вторых, на идее о том, что люди, которым «больше повезло», должны компенсировать свой успех перед обществом. Гомофобные законы основаны на идее о том, что, во-первых, все гомосексуалы одинаковы (например, не хотят заводить детей), а во-вторых, на идее о том, что демографические права и личная мораль человека принадлежат обществу и государству. В основе всех этих проблем - этатизм и коллективизм. На этом основаны и другие стереотипы, с которыми я борюсь - например, что мой пол, а не мое решение и не мои реальные навыки, определяет, на какой работе я могу или не могу работать (коллективисткое обобщение из-за половых признаков + убеждение, что государство и общество вправе приписывать гендерные нормы), или, скажем, возрастные ограничения на фильмы (государство считает что может указывать мне, что и во сколько лет я могу смотреть + всех подростков и детей воспринимают как группу, не глядя на личности и на конкретные особенности каждого конкретного ребенка).
3) МНЕ СЛОЖНО СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ СВОБОДНОЕ, НО ПРИ ЭТОМ ОЧЕНЬ ЭТАТИСТКОЕ В ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВОПРОСАХ ГОСУДАРСТВО.
Проще говоря - мне сложно представить себе свободное общество, где государство сильно контролирует любую экономическую деятельность.
Сложно высказывать непопулярную позицию в СМИ, когда все СМИ принадлежат государству.
Сложно составлять необычные системы обучения, если все школы и университеты являются государственными.
В такой системе свобода слова полностью зависит от прихоти выигравших выборы политиков, а большинство людей склонны верить СМИ... особенно когда у них нет альтернативной информации. Получается замкнутый круг, который немного решается во времена интернета... но что, если правительство, укрепив позиции, решит его ограничить?
Мне сложно представить, как ограничения рынка и государственное планирование могут поднять и без того слабую экономику, и как они могут не «расшатать» сильную. А проблемы с экономической ситуацией в стране и с доступностью товаров редко приводят к увеличению свободы. Скорее наоборот, это с большей вероятностью приведет к недовольству граждан, к цензуре и к поиску «внутреннего врага».
К тому же, я ведь хочу чтобы люди могли себе позволить то, что они хотят, а не только товары первой необходимости. Как насчет вкусного чая из смеси разных ингредиентов, необычных подарочных книжек и красивых фигурок? Мне, как потребителю, эти вещи нужны, но я очень сомневаюсь, что меня этим будет обеспечивать государство. Какая выгода этим заниматься кому-то кроме предпринимателей, которые получают с этого прибыль?
Кроме того, если у нас даже не будет огосударствление экономики, но будут серьезные ограничения, это все равно лишит потребителей выбора. Например, если компьютерная фирма, производящая те компы, которые мне нравятся станет монополией в рамках рыночной системы, я пойму, что она стала монополией из-за того, что она производит хорошие компы. Если на рынке появится что-то лучшее, она потеряет монополию... то есть, рано или поздно она ее потеряет наверняка. А что же до вмешательства государства и антимонопольных законов, то мне не понятно, почему я не могу покупать популярные компы просто потому, что они оказались лучше компов других фирм, и по какой-то причине больше нравятся людям. Почему популярность должна быть поводом для ограничений? К тому же, государственные ограничения могут привести к государственным монополиям, которые остаются монополиями на «веки вечные», причем совершенно незаслуженно.
Компы, чай, книги и фигурки могут показаться мелочью, но из таких мелочей состоит наша жизнь. В этатистской экономической системе меня лишают выбора, я не могу пользоваться теми товарами, которыми могла бы, и не могу создавать что-то новое, и мне это не нравится. К тому же, это часть более глобальной проблемы. Государственное регулирование, по-моему, довольно опасная штука, оно часто приводит к появлению незаслуженных привилегий, «крыши» у одних компании в ущерб честной конкуренции, оно плодит коррупцию и блат. Или, если это регулирование слишком сильное, оно лишает предпринимателей их собственности, как в социалистических странах, или налагает на них слишком серьезные ограничения, формально оставляя их собственность им, но распоряжаясь ею, как в нацистской Германии. Это мне кажется не только вредным для экономики, а и несправедливым.
Мне нравится сама возможность заниматься предпринимательством. Если у тебя есть к этому склонности, если ты можешь производить или продавать что-то полезное и интересное, людям не так важно, какая у тебя национальность, сексуальная ориентация и нейротип. Этим мне и нравится «общество потребления», которое так принято ругать в наше время. Мне нравится ощущение, что я могу придумать что-то интересное, что принесет мне выгоду, и что при этом упростит жизнь другим людям и сделает мир лучше. Предпринимательство и активизм нравятся мне по одной и той же причине, с той разницей, что занимаясь предпринимательством я бы чаще получала то, что заслуживаю, и мне было бы проще увидеть результат своих действий. И я не понимаю, на каком основании предпринимателей часто пытаются лишить их собственности. Для меня это так же дико, как попытки блокировки ЛГБТ-групп ВКонтакте. И мне не понятно, почему «сторонники социальной справедливости» часто выступают против предпринимательства как такового. Для меня такая «социальная справедливость» так же далека от моих представлений о справедливости, как защита системы апартеида.
***
Я могу долго рассуждать о преимуществах капитализма, и растянуть третий пункт на несколько страниц, но не вижу в этом никакого смысла. Сейчас я говорю не об экономике, а о стереотипах. Мне важно, чтобы вы заметили то, о чем я НЕ написала - я не написала о «традиционных ценностях», о том, что я хочу вернуться к системе свободного рынка, потому что раньше в США была похожая система. Я не написала ничего, что можно было бы воспринимать просто как ностальгию по прошлому, или желание сохранить статус-кво любой ценой. Наоборот - я ХОЧУ перемен в очень многих вопросах, я хочу переделать общество, и не скрываю этого! Так что бессмысленно обвинять меня в необоснованном консерватизме.
И я не указала на что-то, что можно воспринять как элитарность. Я не хочу поддерживать систему, в которой меньшинство процветает за счет большинства - и не думаю, что я ее поддерживаю, что бы ни считали мои союзники. Просто я никогда не считала капитализм такой системой.
Мое представление об экономических свободах в том виде, в котором я их воспринимаю, дополняет мои представления о всех остальных правах и свободах. Мои склонности к индивидуализму, к тому, чтобы рассматривать людей как отдельных личностей, а не как часть «стада», связаны напрямую и с моими взглядами на экономику, и с моими взглядами на активизм.
Попытка общества - или государства - трактовать людям как им жить, если они не мешают жить другим, и если это надо не для спасения жизни конкретных людей, воспринимается мною как зло. Поэтому для меня нет разницы между прогрессивными радикальными левыми, отрицающими экономические свободы, и ультра-правыми консерваторами-гомофобами, отрицающими гендерное равенство, но признающими экономические права. Я могу заключать с кем-то из них временные «союзы», когда мне это выгодно, но постоянными союзниками нам не быть никогда.
Если же говорить об истории и политике, для меня нет серьезной разницы между нацистской Германией, «коммунистическим» СССР, современной Северной Кореей, Кубой и ИГИЛ - все эти режимы мне отвратительны по одним и тем же причинам. И вы понимаете, по каким именно, если внимательно прочли эту статью.
Тогда вы уже поняли, что в моих взглядах нет противоречий - я могу чего-то не знать, но мои взгляды по самым разным вопросам связаны. Они - часть единого целого. Противоречия появляются в ваших суждениях, когда вы пытаетесь использовать стереотипы для описания моих взглядов.
К сожалению, я не очень хорошо понимаю, как мыслят мои оппоненты, поэтому просто постараюсь описать свою точку зрения.
1) МНЕ НЕ НРАВИТСЯ ДЕЛЕНИЕ НА «ПРАВЫХ» И «ЛЕВЫХ».
Я встречала такие определения «правизны» и «левизны», что иногда, судя по ним, была ну просто идеальным представителем сразу обоих категорий. То есть, по-мнению одних людей, я ультра-левая (и согласно их определению так оно и есть), а по мнению других людей - ультра-правая (что тоже верно, если использовать их определение).
Я сама несколько месяцев назад считала себя скорее левой, чем правой, а сейчас (как и большую часть жизни) - считаю себя скорее правой, чем левой. Но на самом деле я не хочу использовать это деление. Гораздо проще и разумнее говорить о конкретных взглядах человека по разным вопросам, понимая при этом, что одни взгляды далеко не всегда определяют другие, и что у человека может быть нетипичная связка между этими взглядами.
Вот, например, левых считают прогрессивными во всех «социальных» и правовых вопросах вроде вопросов прав женщин, прав инвалидов, прав ЛГБТ и прав молодежи. В этих вопросах я не просто «прогрессивная». Учитывая консервативность большинства людей, я радикальная.
При этом я за минимальное вмешательство государства в дела рынка, что, согласно большинству определений, свойственно правым. Так что в экономических вопросах я намного правее Путина и Трампа (по-моему, они оба ужасные этатисты).
И это не кажется мне странным, потому что...
2) ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СВОБОДЫ ЯВЛЯЮТСЯ ДЛЯ МЕНЯ НЕ МЕНЕЕ ВАЖНЫМИ ЧЕМ ДРУГИЕ ПРАВА И СВОБОДЫ.
Представьте, если бы появилось движение, которое признает все свободы кроме свободы слова. Абсурдно, не так ли? Точно таким же абсурдным кажется мне любое движение и течение, которое признает все свободы кроме свободы предпринимательства, и все права кроме права частной собственности.
Поэтому, когда мои «прогрессивные» левые друзья говорят, что они против частной собственности, и против системы, в которой существует предпринимательство, мне непонятно, почему они при этом считают, что могут говорить от моего имени. Когда окружающие пытались лишить меня моей собственности, мне это было гораздо более неприятно, чем физическое насилие. Когда я только начала замечать проблему дискриминации, то, что некоторые люди не могут заниматься бизнесом (или им это сложнее) исключительно из-за их возраста/пола/расы/национальности/не нейротипичного поведения казалось мне ужасным и глупым.
Поэтому мне в принципе сложно понять левых активистов.
К тому же все из теории не вписываются в мои представления о том, на чем должно быть основано общество.
Я считаю, что на данном этапе развития общества необходимо существование демократического государства со сменяемой властью. И что это государство должно служить интересам граждан - то есть, политики, пришедшие к власти, и чиновники, назначенные этими политиками, должны обслуживать граждан, а именно - защищать их права (в том числе право собственности), и обеспечивать их выживание. Государство не должно вносить запреты на что-то, что не причиняет прямой и непосредственный вред другим людям. Законы не должны быть основаны на традиции, идеологии, религии и коллективистских предрассудках. То есть, точно так же как государство не должно ограничивать право людей одного пола создавать семьи, ссылаясь на «традиции», оно не должно ограничивать свободу предпринимательства, обосновывая свои запреты «левой» моралью о жадности «капиталистов».
И те, и другие идеи основаны на том, что люди рассматриваются во-первых как представители групп, а не как конкретные личности, а во-вторых, как ресурс для государства и правительства, которое, якобы, должно все за них решать.
Страшилки о жадных капиталистах основаны, во-первых, на обобщениях, а во-вторых, на идее о том, что люди, которым «больше повезло», должны компенсировать свой успех перед обществом. Гомофобные законы основаны на идее о том, что, во-первых, все гомосексуалы одинаковы (например, не хотят заводить детей), а во-вторых, на идее о том, что демографические права и личная мораль человека принадлежат обществу и государству. В основе всех этих проблем - этатизм и коллективизм. На этом основаны и другие стереотипы, с которыми я борюсь - например, что мой пол, а не мое решение и не мои реальные навыки, определяет, на какой работе я могу или не могу работать (коллективисткое обобщение из-за половых признаков + убеждение, что государство и общество вправе приписывать гендерные нормы), или, скажем, возрастные ограничения на фильмы (государство считает что может указывать мне, что и во сколько лет я могу смотреть + всех подростков и детей воспринимают как группу, не глядя на личности и на конкретные особенности каждого конкретного ребенка).
3) МНЕ СЛОЖНО СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ СВОБОДНОЕ, НО ПРИ ЭТОМ ОЧЕНЬ ЭТАТИСТКОЕ В ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВОПРОСАХ ГОСУДАРСТВО.
Проще говоря - мне сложно представить себе свободное общество, где государство сильно контролирует любую экономическую деятельность.
Сложно высказывать непопулярную позицию в СМИ, когда все СМИ принадлежат государству.
Сложно составлять необычные системы обучения, если все школы и университеты являются государственными.
В такой системе свобода слова полностью зависит от прихоти выигравших выборы политиков, а большинство людей склонны верить СМИ... особенно когда у них нет альтернативной информации. Получается замкнутый круг, который немного решается во времена интернета... но что, если правительство, укрепив позиции, решит его ограничить?
Мне сложно представить, как ограничения рынка и государственное планирование могут поднять и без того слабую экономику, и как они могут не «расшатать» сильную. А проблемы с экономической ситуацией в стране и с доступностью товаров редко приводят к увеличению свободы. Скорее наоборот, это с большей вероятностью приведет к недовольству граждан, к цензуре и к поиску «внутреннего врага».
К тому же, я ведь хочу чтобы люди могли себе позволить то, что они хотят, а не только товары первой необходимости. Как насчет вкусного чая из смеси разных ингредиентов, необычных подарочных книжек и красивых фигурок? Мне, как потребителю, эти вещи нужны, но я очень сомневаюсь, что меня этим будет обеспечивать государство. Какая выгода этим заниматься кому-то кроме предпринимателей, которые получают с этого прибыль?
Кроме того, если у нас даже не будет огосударствление экономики, но будут серьезные ограничения, это все равно лишит потребителей выбора. Например, если компьютерная фирма, производящая те компы, которые мне нравятся станет монополией в рамках рыночной системы, я пойму, что она стала монополией из-за того, что она производит хорошие компы. Если на рынке появится что-то лучшее, она потеряет монополию... то есть, рано или поздно она ее потеряет наверняка. А что же до вмешательства государства и антимонопольных законов, то мне не понятно, почему я не могу покупать популярные компы просто потому, что они оказались лучше компов других фирм, и по какой-то причине больше нравятся людям. Почему популярность должна быть поводом для ограничений? К тому же, государственные ограничения могут привести к государственным монополиям, которые остаются монополиями на «веки вечные», причем совершенно незаслуженно.
Компы, чай, книги и фигурки могут показаться мелочью, но из таких мелочей состоит наша жизнь. В этатистской экономической системе меня лишают выбора, я не могу пользоваться теми товарами, которыми могла бы, и не могу создавать что-то новое, и мне это не нравится. К тому же, это часть более глобальной проблемы. Государственное регулирование, по-моему, довольно опасная штука, оно часто приводит к появлению незаслуженных привилегий, «крыши» у одних компании в ущерб честной конкуренции, оно плодит коррупцию и блат. Или, если это регулирование слишком сильное, оно лишает предпринимателей их собственности, как в социалистических странах, или налагает на них слишком серьезные ограничения, формально оставляя их собственность им, но распоряжаясь ею, как в нацистской Германии. Это мне кажется не только вредным для экономики, а и несправедливым.
Мне нравится сама возможность заниматься предпринимательством. Если у тебя есть к этому склонности, если ты можешь производить или продавать что-то полезное и интересное, людям не так важно, какая у тебя национальность, сексуальная ориентация и нейротип. Этим мне и нравится «общество потребления», которое так принято ругать в наше время. Мне нравится ощущение, что я могу придумать что-то интересное, что принесет мне выгоду, и что при этом упростит жизнь другим людям и сделает мир лучше. Предпринимательство и активизм нравятся мне по одной и той же причине, с той разницей, что занимаясь предпринимательством я бы чаще получала то, что заслуживаю, и мне было бы проще увидеть результат своих действий. И я не понимаю, на каком основании предпринимателей часто пытаются лишить их собственности. Для меня это так же дико, как попытки блокировки ЛГБТ-групп ВКонтакте. И мне не понятно, почему «сторонники социальной справедливости» часто выступают против предпринимательства как такового. Для меня такая «социальная справедливость» так же далека от моих представлений о справедливости, как защита системы апартеида.
***
Я могу долго рассуждать о преимуществах капитализма, и растянуть третий пункт на несколько страниц, но не вижу в этом никакого смысла. Сейчас я говорю не об экономике, а о стереотипах. Мне важно, чтобы вы заметили то, о чем я НЕ написала - я не написала о «традиционных ценностях», о том, что я хочу вернуться к системе свободного рынка, потому что раньше в США была похожая система. Я не написала ничего, что можно было бы воспринимать просто как ностальгию по прошлому, или желание сохранить статус-кво любой ценой. Наоборот - я ХОЧУ перемен в очень многих вопросах, я хочу переделать общество, и не скрываю этого! Так что бессмысленно обвинять меня в необоснованном консерватизме.
И я не указала на что-то, что можно воспринять как элитарность. Я не хочу поддерживать систему, в которой меньшинство процветает за счет большинства - и не думаю, что я ее поддерживаю, что бы ни считали мои союзники. Просто я никогда не считала капитализм такой системой.
Мое представление об экономических свободах в том виде, в котором я их воспринимаю, дополняет мои представления о всех остальных правах и свободах. Мои склонности к индивидуализму, к тому, чтобы рассматривать людей как отдельных личностей, а не как часть «стада», связаны напрямую и с моими взглядами на экономику, и с моими взглядами на активизм.
Попытка общества - или государства - трактовать людям как им жить, если они не мешают жить другим, и если это надо не для спасения жизни конкретных людей, воспринимается мною как зло. Поэтому для меня нет разницы между прогрессивными радикальными левыми, отрицающими экономические свободы, и ультра-правыми консерваторами-гомофобами, отрицающими гендерное равенство, но признающими экономические права. Я могу заключать с кем-то из них временные «союзы», когда мне это выгодно, но постоянными союзниками нам не быть никогда.
Если же говорить об истории и политике, для меня нет серьезной разницы между нацистской Германией, «коммунистическим» СССР, современной Северной Кореей, Кубой и ИГИЛ - все эти режимы мне отвратительны по одним и тем же причинам. И вы понимаете, по каким именно, если внимательно прочли эту статью.
Тогда вы уже поняли, что в моих взглядах нет противоречий - я могу чего-то не знать, но мои взгляды по самым разным вопросам связаны. Они - часть единого целого. Противоречия появляются в ваших суждениях, когда вы пытаетесь использовать стереотипы для описания моих взглядов.
