Источник: Bitch Media
Вот из чего, по-видимому, сделаны маленькие девочки.
В моем последнем посте (ссылка на пост на русском) я рассматривала книгу «Синдром Аспергера и девочки», сборник статей, в которых делались попытки разобраться с потребностями и проблемами девочек с синдромом Аспергера. Я пришла к выводу, что разочарована всей этой книгой, но одна глава особенно выделяется своей чрезвычайной отвратительностью. Авторка статьи «Девочка девочке: советы, касающиеся дружбы, травли и приспособления», Лиза Айланд (Lisa Iland), неаутичная молодая женщина, имеющая сиблинга в спектре аутизма, поделилась «практическими советами, как справляться с 'иерархией популярности' и 'уровнями отношений'; как сделать себя симпатичной; использование MTV в своих интересах; борьба с травлей; положительная роль болтовни; и другое».
Погодите, MTV? Серьезно? Эта книга была напечатана в 2006 году. Хотя все верно: читая про себя эту статью, я ничего не могла поделать с тем, что слышала у себя в голове голос Квин Моргендорффер. Я также почувствовала непреодолимое стремление открыть саундтрек к «Wicked» и послушать «Popular».
Я (попробую) оспорить этот вид издевательства, поскольку образы бездарной белокурой «красотки» и ограниченной зацикленной на себе карьеристки сами по себе являются сексистскими стереотипами. Истинной основой этой статьи является распространенный миф о монолитной «подростковой культуре», в которой «типичный подросток» действует в рамках жесткой гендерно-сегрегированной социальной системы с непротиворечивой системой правил и неизменной иерархией, основанной на «популярности». Несомненно, существуют системы управления распределением социального капитала в старшей школе, но эта конкретная идея подростковой культуры – такая живучая, в частности, потому что ее бесконечно воспроизводят в популярных средствах массовой информации – в действительности при пристальном рассмотрении она быстро разваливается. Кто такой «типичный» подросток? Он/он_а белая? Черная? Богатая? Бедная? Живет в крупном городе? В пригороде? В деревне? Гомосексуальная? Гетеросексуальная? «Подростковая культура» не описывается и не может описываться как единое целое. Культуры подростков разнообразные, сложные и зависят от социальных, экономических и географических условий, как и любые другие виды культуры.
Эта глава начинает разговор с установления четырех «важнейших областей, которые необходимо знать, чтобы приспособиться». Вот они: 1. Создание образа и привлекательность; 2. Понимание, где нужно приспособиться; 3. Соответствие социальным ожиданиям; 4. Преодоление травли и плохие девочки.
В первой из этих областей, «создание образа», Айланд предлагает такие премудрости, как:
Вещи, которые с самого начала отталкивают друзей - навязчивость, надоедливая гиперактивность, удары и излишнее самомнение. [Выделение мое]
Девочки, уделяющие первостепенное внимание своему образу, станут частью среднего слоя девочек. У них есть возможность иметь больше друзей, выбираемых из большинства, и также у них есть возможность дружить с необычными людьми, а не быть ограниченными этим классом.
Не каждая девочка должна быть «девчачей» или активно интересоваться макияжем и модой, но даже спортивные девочки и самопровозглашенные «пацанки» следуют подростковым правилам гигиены и носят прически и одежду, социально уместные для их образа.
Когда типичная девочка смотрит на другую девочку, она расшифровывает ее образ, чтобы определить, к какому уровню социального статуса принадлежит эта девочка. Затем сверстница сравнивает себя с этим и решает, следует ли ей проявить дружелюбие.
Итак, «девчачесть» определяется по тяге к макияжу и моде? А быть спортивной – нечто противоположное тому, чтобы быть «девчачей»? Что в точности должно означать для девочки «излишнее самомнение»? Означает ли это, что ее убеждения слишком прочные? Что у нее слишком много своего мнения? У нас заведомо не может быть девочек, разгуливающих со слишком многими мнениями.
Идея «класса» или «статуса» - основная в статье Айланд, но она нигде не углубляется в подробности классовых признаков, а использует весьма неопределенные характеристики, такие как «преобладающий», «умеренный» и «необычный». Я пришла к выводу, что это наиболее предосудительная составляющая этой статьи. Невозможно говорить по существу о социальном статусе, не описывая признаков статуса, которыми являются такие признаки, как раса, экономический класс, гендерное представление, наличие/отсутствие инвалидности, сексуальная ориентация и так далее. В гипотетическом социальном контексте, с которым работает Айланд, одежда девочки может выглядеть «необычной», потому в ней девочка выглядит сумасшедшей, или представительницей рабочего класса, или гомосексуальной, и эти признаки относят людей к более низкому социальному статусу. Но Айланд никогда не учитывает этих дополнительных стадий определения в невысказанных рассуждениях между суждениями сверстников и угнетающих действиях социальной иерархии. Она просто ограничивается «Попытайся не выглядеть необычной».
В разделе «Понимание, где нужно приспособиться» Айланд описывает социальную иерархию в старшей школе. То, как она ее представляет, напоминает нечто прямиком с канала Disney: чирлидерши и диск-жокеи на «вершине» группы «популярных/элиты», большинство детей где-то в «середине», и на «дне» «особые/необычные группы». Неопределенность, переполняющая всю главу, продолжается и в этом разделе. Что именно означает быть «популярным»? Популярным среди кого? Айланд, не раздумывая, утверждает, что «Любой, кто принадлежит к этой группе Популярных, обладает тем, чего желают другие подростки в школе», но нигде не говорит, в чем именно это заключается.
Мне всего двадцать три года – я была подростком не так давно. Я достаточно ясно припоминаю, что социальная структура в старших классах моей (государственной, пригородной, состоятельной, преимущественно белой) школы была гораздо более сложной, чем эта примитивная карикатура. Если бы я должна была точно определить, к какой «группе» я принадлежу, я бы сказала, что я находилась в некоей области пересечения между «умными детьми» и «странными детьми» - и, соответственно, у «популярных детей» не было совершенно ничего, чего бы хотела я и мои сверстники, кроме, возможно, богатых родителей. Если наш социальный капитал был скромным в определенных кругах, то дети, которых Айланд могла бы определить как «элиту», обладали скромным социальным капиталом в нашем кругу. Вот так на самом деле функционирует подростковое общество. Существует реальная всеобъемлющая гегемония – проявляющаяся, например, в реальности экономических привилегий, привилегий белых и гетеронормативности – но эта система не является простой вертикальной иерархией. И эта гегемония направлена на угнетение. Ее следует детально исследовать и противостоять ей, а не просто обходить молчанием и автоматически соглашаться.
Как и можно было ожидать, Айланд подразумевает, что основной социальной единицей «культуры девочек» является «компания», и цитирует книгу Розалин Уайзман «Королевы пчел и их приспешники» (Rosalind Wiseman «Queen Bees and Wannabees» [sic]). Я не читала «Королевы пчел и их приспешники», но я автоматически остерегаюсь любого текста, эссенциализирующего девичество и излишне упрощающего подростковый возраст посредством использования архетипов и модных слов. Несомненно, я думаю, что классификация Уайзман, включающая семь определенных ролей в «компании» – среди них, конечно же, есть «королева пчел», «владычествующая» над другими девочками – слишком однозначна. Кроме того, как насчет отношений со сверстниками между девочками и мальчиками? Айланд упоминает мальчиков только мимоходом, как людей, которых можно впечатлить своим внешним видом, поскольку, несомненно, добиваться одобрения и сексуального желания с точки зрения мужского взгляда является повышением «статуса». Как насчет мальчиков в качестве друзей и собеседников?
Раздел «Соответствие социальным ожиданиям» содержит еще бессмертные перлы:
Когда девочка-подросток спрашивает «Я выгляжу толстой?», всегда отвечайте «нет»! Ложь во спасение является важным для дружбы умением, и она нужна, чтобы поддерживать хрупкую самооценку девочек-подростков.
Цитата «друга с СА» по имени Келси: «Большинство девочек не хотят говорить о науке или Звездных Войнах. Найдите тему, чтобы участвовать в разговорах о том, о чем говорят девочки. Слушайте, пока не сможете участвовать, вместо того, чтобы перебивать и начинать тему, о которой вы хотите говорить. Лучше, чтобы вас считали стеснительной и тихой, чем громкой и навязчивой».
Мальчики, мода, шопинг, фильмы и музыка всегда будут темами разговоров подростков…
Этническая принадлежность и гендер также являются важными факторами в плане того, какие приветствия [sic] являются уместными.
Быть одной = иметь замкнутый характер.
Девочки с СА, которые проводят обеденные перерывы в одиночестве, должны учиться выглядеть довольными и занятыми. Типичные сверстники не хотят дружить с человеком, который представляет собой угрюмого «одиночку». Единственной уважительной причиной находиться в одиночестве в обеденный перерыв, которую признают подростки, является учебная нагрузка....
Мне надо было догадаться, что возможность быть толстой будет приведена как пример самой.Худшей.ВОЗМОЖНОЙ.ВЕЩИ!, которая могла случиться с девочкой-подростком. Я также с удовольствием узнала бы то, как этническая и гендерная принадлежность определяет, какие разговорные выражения мне следует использовать, чтобы приветствовать моих сверстников. (Нет, серьезно, контекст этой цитаты именно такой.) Я также впечатлена тем, что было приемлемо просто, понимаете ли, есть в обеденный перерыв. Если бы я только знала, какой оплошностью было провести несколько минут в одиночестве!
Четвертый и последний раздел имеет дело с «Травлей и плохими девочками». «Травля изжила себя как культурная особенность», и я даже не знаю, что сказать по этому вопросу. Айланд, безусловно, оказалась неспособна решить этот вопрос. Она еще цитирует Уайзман, и предлагает никчемные советы давать остроумные ответы и игнорировать приставания. Жироненавистничество снова проявляет себя в истории от одно_й из «типичных друзей и знакомых» Айланд:
Меня определенно дразнили за то, что я толст_ая. Хотя меня много травили, я никогда не позволял_а этому достать меня, потому что я был_а сильнее этого. Я думаю, что люди, которых высмеивают, склонны поддерживать язвительные комментарии в свой адрес и начинают верить им по причине повторяющейся природы травли. Я также понимал_а, что если я позволю тому, что они говорят, застревать в моей голове, это не улучшит ситуацию; если я собираюсь быть счастлив_ой, т_ой, кто я есть, мне нужно не придавать этому значения, и надо, чтобы моя семья и друзья были на моей стороне. Истинный способ преодоления травли состоял в том, что я изменил_а себя и стал_а более здоров_ой, не для кого-то еще, а для того, чтобы сделать себя счастливее. [Выделение мое.]
Точно. Потому что если вас изводят за то, что вы толстая, вы знаете, это дрянь и все такое, но понимаете, вы действительно должны стать более «здоровой» – то есть, сбросить вес, поскольку вес и здоровье, несомненно, одно и то же. Так что на самом деле те, кто вас травили, были правы: настоящая проблема все-таки заключается в вашем теле. Если выразиться грубо, эта история дает следующую инструкцию: если вас травили за то, что вы толстая, настоящим решением является перестать быть толстой.
Напоследок надо посмеяться над «Девочка девочке». Эта статья так исключительно бессодержательна и стереотипна – и для статьи, якобы написанной девочкой-подростком для девочки-подростка, так поразительно оторвана от реальной жизни – что читается как пародия.
Конечно же, учитывая одобрение и широкую читательскую аудиторию, которые «Синдром Аспергера и девочки» получила в сообществе родителей и специалистов, если бы мы не смеялись, нам, пожалуй, стоило бы плакать.
Вот из чего, по-видимому, сделаны маленькие девочки.
В моем последнем посте (ссылка на пост на русском) я рассматривала книгу «Синдром Аспергера и девочки», сборник статей, в которых делались попытки разобраться с потребностями и проблемами девочек с синдромом Аспергера. Я пришла к выводу, что разочарована всей этой книгой, но одна глава особенно выделяется своей чрезвычайной отвратительностью. Авторка статьи «Девочка девочке: советы, касающиеся дружбы, травли и приспособления», Лиза Айланд (Lisa Iland), неаутичная молодая женщина, имеющая сиблинга в спектре аутизма, поделилась «практическими советами, как справляться с 'иерархией популярности' и 'уровнями отношений'; как сделать себя симпатичной; использование MTV в своих интересах; борьба с травлей; положительная роль болтовни; и другое».
Погодите, MTV? Серьезно? Эта книга была напечатана в 2006 году. Хотя все верно: читая про себя эту статью, я ничего не могла поделать с тем, что слышала у себя в голове голос Квин Моргендорффер. Я также почувствовала непреодолимое стремление открыть саундтрек к «Wicked» и послушать «Popular».
Я (попробую) оспорить этот вид издевательства, поскольку образы бездарной белокурой «красотки» и ограниченной зацикленной на себе карьеристки сами по себе являются сексистскими стереотипами. Истинной основой этой статьи является распространенный миф о монолитной «подростковой культуре», в которой «типичный подросток» действует в рамках жесткой гендерно-сегрегированной социальной системы с непротиворечивой системой правил и неизменной иерархией, основанной на «популярности». Несомненно, существуют системы управления распределением социального капитала в старшей школе, но эта конкретная идея подростковой культуры – такая живучая, в частности, потому что ее бесконечно воспроизводят в популярных средствах массовой информации – в действительности при пристальном рассмотрении она быстро разваливается. Кто такой «типичный» подросток? Он/он_а белая? Черная? Богатая? Бедная? Живет в крупном городе? В пригороде? В деревне? Гомосексуальная? Гетеросексуальная? «Подростковая культура» не описывается и не может описываться как единое целое. Культуры подростков разнообразные, сложные и зависят от социальных, экономических и географических условий, как и любые другие виды культуры.
Эта глава начинает разговор с установления четырех «важнейших областей, которые необходимо знать, чтобы приспособиться». Вот они: 1. Создание образа и привлекательность; 2. Понимание, где нужно приспособиться; 3. Соответствие социальным ожиданиям; 4. Преодоление травли и плохие девочки.
В первой из этих областей, «создание образа», Айланд предлагает такие премудрости, как:
Вещи, которые с самого начала отталкивают друзей - навязчивость, надоедливая гиперактивность, удары и излишнее самомнение. [Выделение мое]
Девочки, уделяющие первостепенное внимание своему образу, станут частью среднего слоя девочек. У них есть возможность иметь больше друзей, выбираемых из большинства, и также у них есть возможность дружить с необычными людьми, а не быть ограниченными этим классом.
Не каждая девочка должна быть «девчачей» или активно интересоваться макияжем и модой, но даже спортивные девочки и самопровозглашенные «пацанки» следуют подростковым правилам гигиены и носят прически и одежду, социально уместные для их образа.
Когда типичная девочка смотрит на другую девочку, она расшифровывает ее образ, чтобы определить, к какому уровню социального статуса принадлежит эта девочка. Затем сверстница сравнивает себя с этим и решает, следует ли ей проявить дружелюбие.
Итак, «девчачесть» определяется по тяге к макияжу и моде? А быть спортивной – нечто противоположное тому, чтобы быть «девчачей»? Что в точности должно означать для девочки «излишнее самомнение»? Означает ли это, что ее убеждения слишком прочные? Что у нее слишком много своего мнения? У нас заведомо не может быть девочек, разгуливающих со слишком многими мнениями.
Идея «класса» или «статуса» - основная в статье Айланд, но она нигде не углубляется в подробности классовых признаков, а использует весьма неопределенные характеристики, такие как «преобладающий», «умеренный» и «необычный». Я пришла к выводу, что это наиболее предосудительная составляющая этой статьи. Невозможно говорить по существу о социальном статусе, не описывая признаков статуса, которыми являются такие признаки, как раса, экономический класс, гендерное представление, наличие/отсутствие инвалидности, сексуальная ориентация и так далее. В гипотетическом социальном контексте, с которым работает Айланд, одежда девочки может выглядеть «необычной», потому в ней девочка выглядит сумасшедшей, или представительницей рабочего класса, или гомосексуальной, и эти признаки относят людей к более низкому социальному статусу. Но Айланд никогда не учитывает этих дополнительных стадий определения в невысказанных рассуждениях между суждениями сверстников и угнетающих действиях социальной иерархии. Она просто ограничивается «Попытайся не выглядеть необычной».
В разделе «Понимание, где нужно приспособиться» Айланд описывает социальную иерархию в старшей школе. То, как она ее представляет, напоминает нечто прямиком с канала Disney: чирлидерши и диск-жокеи на «вершине» группы «популярных/элиты», большинство детей где-то в «середине», и на «дне» «особые/необычные группы». Неопределенность, переполняющая всю главу, продолжается и в этом разделе. Что именно означает быть «популярным»? Популярным среди кого? Айланд, не раздумывая, утверждает, что «Любой, кто принадлежит к этой группе Популярных, обладает тем, чего желают другие подростки в школе», но нигде не говорит, в чем именно это заключается.
Мне всего двадцать три года – я была подростком не так давно. Я достаточно ясно припоминаю, что социальная структура в старших классах моей (государственной, пригородной, состоятельной, преимущественно белой) школы была гораздо более сложной, чем эта примитивная карикатура. Если бы я должна была точно определить, к какой «группе» я принадлежу, я бы сказала, что я находилась в некоей области пересечения между «умными детьми» и «странными детьми» - и, соответственно, у «популярных детей» не было совершенно ничего, чего бы хотела я и мои сверстники, кроме, возможно, богатых родителей. Если наш социальный капитал был скромным в определенных кругах, то дети, которых Айланд могла бы определить как «элиту», обладали скромным социальным капиталом в нашем кругу. Вот так на самом деле функционирует подростковое общество. Существует реальная всеобъемлющая гегемония – проявляющаяся, например, в реальности экономических привилегий, привилегий белых и гетеронормативности – но эта система не является простой вертикальной иерархией. И эта гегемония направлена на угнетение. Ее следует детально исследовать и противостоять ей, а не просто обходить молчанием и автоматически соглашаться.
Как и можно было ожидать, Айланд подразумевает, что основной социальной единицей «культуры девочек» является «компания», и цитирует книгу Розалин Уайзман «Королевы пчел и их приспешники» (Rosalind Wiseman «Queen Bees and Wannabees» [sic]). Я не читала «Королевы пчел и их приспешники», но я автоматически остерегаюсь любого текста, эссенциализирующего девичество и излишне упрощающего подростковый возраст посредством использования архетипов и модных слов. Несомненно, я думаю, что классификация Уайзман, включающая семь определенных ролей в «компании» – среди них, конечно же, есть «королева пчел», «владычествующая» над другими девочками – слишком однозначна. Кроме того, как насчет отношений со сверстниками между девочками и мальчиками? Айланд упоминает мальчиков только мимоходом, как людей, которых можно впечатлить своим внешним видом, поскольку, несомненно, добиваться одобрения и сексуального желания с точки зрения мужского взгляда является повышением «статуса». Как насчет мальчиков в качестве друзей и собеседников?
Раздел «Соответствие социальным ожиданиям» содержит еще бессмертные перлы:
Когда девочка-подросток спрашивает «Я выгляжу толстой?», всегда отвечайте «нет»! Ложь во спасение является важным для дружбы умением, и она нужна, чтобы поддерживать хрупкую самооценку девочек-подростков.
Цитата «друга с СА» по имени Келси: «Большинство девочек не хотят говорить о науке или Звездных Войнах. Найдите тему, чтобы участвовать в разговорах о том, о чем говорят девочки. Слушайте, пока не сможете участвовать, вместо того, чтобы перебивать и начинать тему, о которой вы хотите говорить. Лучше, чтобы вас считали стеснительной и тихой, чем громкой и навязчивой».
Мальчики, мода, шопинг, фильмы и музыка всегда будут темами разговоров подростков…
Этническая принадлежность и гендер также являются важными факторами в плане того, какие приветствия [sic] являются уместными.
Быть одной = иметь замкнутый характер.
Девочки с СА, которые проводят обеденные перерывы в одиночестве, должны учиться выглядеть довольными и занятыми. Типичные сверстники не хотят дружить с человеком, который представляет собой угрюмого «одиночку». Единственной уважительной причиной находиться в одиночестве в обеденный перерыв, которую признают подростки, является учебная нагрузка....
Мне надо было догадаться, что возможность быть толстой будет приведена как пример самой.Худшей.ВОЗМОЖНОЙ.ВЕЩИ!, которая могла случиться с девочкой-подростком. Я также с удовольствием узнала бы то, как этническая и гендерная принадлежность определяет, какие разговорные выражения мне следует использовать, чтобы приветствовать моих сверстников. (Нет, серьезно, контекст этой цитаты именно такой.) Я также впечатлена тем, что было приемлемо просто, понимаете ли, есть в обеденный перерыв. Если бы я только знала, какой оплошностью было провести несколько минут в одиночестве!
Четвертый и последний раздел имеет дело с «Травлей и плохими девочками». «Травля изжила себя как культурная особенность», и я даже не знаю, что сказать по этому вопросу. Айланд, безусловно, оказалась неспособна решить этот вопрос. Она еще цитирует Уайзман, и предлагает никчемные советы давать остроумные ответы и игнорировать приставания. Жироненавистничество снова проявляет себя в истории от одно_й из «типичных друзей и знакомых» Айланд:
Меня определенно дразнили за то, что я толст_ая. Хотя меня много травили, я никогда не позволял_а этому достать меня, потому что я был_а сильнее этого. Я думаю, что люди, которых высмеивают, склонны поддерживать язвительные комментарии в свой адрес и начинают верить им по причине повторяющейся природы травли. Я также понимал_а, что если я позволю тому, что они говорят, застревать в моей голове, это не улучшит ситуацию; если я собираюсь быть счастлив_ой, т_ой, кто я есть, мне нужно не придавать этому значения, и надо, чтобы моя семья и друзья были на моей стороне. Истинный способ преодоления травли состоял в том, что я изменил_а себя и стал_а более здоров_ой, не для кого-то еще, а для того, чтобы сделать себя счастливее. [Выделение мое.]
Точно. Потому что если вас изводят за то, что вы толстая, вы знаете, это дрянь и все такое, но понимаете, вы действительно должны стать более «здоровой» – то есть, сбросить вес, поскольку вес и здоровье, несомненно, одно и то же. Так что на самом деле те, кто вас травили, были правы: настоящая проблема все-таки заключается в вашем теле. Если выразиться грубо, эта история дает следующую инструкцию: если вас травили за то, что вы толстая, настоящим решением является перестать быть толстой.
Напоследок надо посмеяться над «Девочка девочке». Эта статья так исключительно бессодержательна и стереотипна – и для статьи, якобы написанной девочкой-подростком для девочки-подростка, так поразительно оторвана от реальной жизни – что читается как пародия.
Конечно же, учитывая одобрение и широкую читательскую аудиторию, которые «Синдром Аспергера и девочки» получила в сообществе родителей и специалистов, если бы мы не смеялись, нам, пожалуй, стоило бы плакать.
