 |
| Фигурки на радужном фоне |
Источник: bilerico
В ЛГБТ-сообществе мы много говорим о проблемах, с которыми сталкиваются самые юные члены нашего сообщества. Иногда мы даже пытаемся работать над решением этих проблем. Это внимание абсолютно обосновано.
Вот классические последствия гетеросексизма, влияющего на наших детей и подростков:- детские и подростковые самоубийства;
- травля и домогательства в школе;
- преступления ненависти;
- угроза потери дома и семьи (некоторых подростков родители даже выгоняют из дому);
- проблемы с получением адекватной медицинской помощи в вопросах, связанных с сексуальностью;
- серьёзные сложности с прохождением трансгендерного перехода;
- невозможность получить качественную психологическую помощь;
- различные ситуации, в которых ЛГБТ-подростки и Т-дети становятся жертвами религиозного фанатизма сообществ, в которых они вынуждены находиться;
- общее ощущение безнадежности и дискомфорта.
Мы быстро обратили внимание на эти проблемы и стали возмущаться тем, как гетеросексизм, гомофобия, трансфобия и бифобия влияют на жизнь ЛГБТ-людей.
С появлением проекта "It Gets Better", возмущение вредом, который наше общество наносит ЛГБТ-молодежи, стало мейнстримом.
То, что ЛГБТ-люди и их союзники наконец-то стали обращать внимание на насилие, с которым сталкивается ЛГБТ-молодежь - явно позитивный шаг, сделанный в верном направлении. Но наш анализ этой проблемы редко заходит достаточно глубоко для того, чтобы осознать влияние на жизнь ЛГБТ-подростков и детей (и на их трагедии) интерсекционального пересечения гомо/би/транс-фобии и эйджизма. При этом, пока мы не начнём обращать внимание на то, как эйджистские социальные структуры совершенно необоснованно препятствуют свободе, равенству и счастью юных ЛГБТ-людей, наш анализ их проблем будет неполным и недостаточно радикальным.
Я пришла в движение за права молодежи вскоре после бисексуального камин-аута. Из-за того, что до 18 лет молодых людей в основном рассматривают как собственность родителей, из-за того, что их принуждают находиться в школе большую часть того времени, что они бодрствуют, и из-за того, что у них нет социальной мобильности в следствие законодательных и принятых в культуре ограничений, у ЛГБТ-молодежи практически нет тех путей улучшения жизни, которые есть у взрослых ЛГБТ-людей. Подобное положение вещей не является ни естественным, ни неизбежным - это всего лишь следствие того, как государственные власти и наше общество относятся к молодым людям. Это сильно вредит всем молодым людям, но ЛГБТ-дети и подростки страдают от этого больше других. Не важно, сколько однополых пар смогли пожениться и сколько анти-дискриминационных законов было принято - проблемы ЛГБТ-молодежи останутся неизменными, пока мы не признаем борьбу с эйджизмом частью повестки ЛГБТ-движения.
Когда ЛГБТ-подростки, которые подвергаются насилию в школах, смогут сами выбирать место учебы; когда наша молодёжь сможет спасать себя от проблематичных ситуаций дома; когда молодые люди смогут на законных основаниях привлечь к ответственности своих родителей, которые отправляют их в заведения для трудных подростков из-за их сексуальной ориентации и/или гендерной идентичности, мы увидим, что уровень проблем ЛГБТ-молодежи станет менее значительным. Даже если значительная часть общества не будет считать нас равными себе.
Когда Констанс МакМиллан не смогла привести на выпускной свою девушку, мы все дружно затрясли головами, возмущённо спрашивая, почему школа запретила ей привести на выпускной подружку; на самом деле мы должны были бы потрясти головами, возмущаясь тому, что она была обязана учиться в этом гадюшнике. Когда мы говорим молодежи, что «потом будет лучше» (в оригинале игра слов - там написано "it gets better", - это ещё и название международного проекта для ЛГБТ-подростков (прим.переводчика)), мы должны спросить себя «Почему нам кажется, что им сейчас так плохо?» и после сказать: «мы должны сделать так, чтобы им уже СЕЙЧАС стало лучше».
Активисты за права ЛГБТ должны становиться ещё и активистами за права молодежи. Несмотря на все наши разговоры об интерсекциональности и важности проверки привилегий, мы практически никогда серьезно не обсуждаем - и тем более не учитываем это в активисткой работе - то, как эйджизм пересекается с гетеросексизмом, тем самым бессмысленно усложняя жизнь множеству ЛГБТ-подростков. Пока мы не будем серьёзно относиться к политическому, социальному, экономическому и культурному угнетению всех молодых людей со стороны нашего общества, ЛГБТ-подросткам и Т-детям будет тяжелее всего.
——
Об авторе: Кейтлин Николь О׳Нил недавно была избрана в совет директоров National Youth Rights Association. Сейчас она получает образование в области управления со специализацией в некоммерческом менеджменте в Американском Университете.
На русский язык переведено специально для проекта Пересечения.
В ЛГБТ-сообществе мы много говорим о проблемах, с которыми сталкиваются самые юные члены нашего сообщества. Иногда мы даже пытаемся работать над решением этих проблем. Это внимание абсолютно обосновано.
Вот классические последствия гетеросексизма, влияющего на наших детей и подростков:- детские и подростковые самоубийства;
- травля и домогательства в школе;
- преступления ненависти;
- угроза потери дома и семьи (некоторых подростков родители даже выгоняют из дому);
- проблемы с получением адекватной медицинской помощи в вопросах, связанных с сексуальностью;
- серьёзные сложности с прохождением трансгендерного перехода;
- невозможность получить качественную психологическую помощь;
- различные ситуации, в которых ЛГБТ-подростки и Т-дети становятся жертвами религиозного фанатизма сообществ, в которых они вынуждены находиться;
- общее ощущение безнадежности и дискомфорта.
Мы быстро обратили внимание на эти проблемы и стали возмущаться тем, как гетеросексизм, гомофобия, трансфобия и бифобия влияют на жизнь ЛГБТ-людей.
С появлением проекта "It Gets Better", возмущение вредом, который наше общество наносит ЛГБТ-молодежи, стало мейнстримом.
То, что ЛГБТ-люди и их союзники наконец-то стали обращать внимание на насилие, с которым сталкивается ЛГБТ-молодежь - явно позитивный шаг, сделанный в верном направлении. Но наш анализ этой проблемы редко заходит достаточно глубоко для того, чтобы осознать влияние на жизнь ЛГБТ-подростков и детей (и на их трагедии) интерсекционального пересечения гомо/би/транс-фобии и эйджизма. При этом, пока мы не начнём обращать внимание на то, как эйджистские социальные структуры совершенно необоснованно препятствуют свободе, равенству и счастью юных ЛГБТ-людей, наш анализ их проблем будет неполным и недостаточно радикальным.
Я пришла в движение за права молодежи вскоре после бисексуального камин-аута. Из-за того, что до 18 лет молодых людей в основном рассматривают как собственность родителей, из-за того, что их принуждают находиться в школе большую часть того времени, что они бодрствуют, и из-за того, что у них нет социальной мобильности в следствие законодательных и принятых в культуре ограничений, у ЛГБТ-молодежи практически нет тех путей улучшения жизни, которые есть у взрослых ЛГБТ-людей. Подобное положение вещей не является ни естественным, ни неизбежным - это всего лишь следствие того, как государственные власти и наше общество относятся к молодым людям. Это сильно вредит всем молодым людям, но ЛГБТ-дети и подростки страдают от этого больше других. Не важно, сколько однополых пар смогли пожениться и сколько анти-дискриминационных законов было принято - проблемы ЛГБТ-молодежи останутся неизменными, пока мы не признаем борьбу с эйджизмом частью повестки ЛГБТ-движения.
Когда ЛГБТ-подростки, которые подвергаются насилию в школах, смогут сами выбирать место учебы; когда наша молодёжь сможет спасать себя от проблематичных ситуаций дома; когда молодые люди смогут на законных основаниях привлечь к ответственности своих родителей, которые отправляют их в заведения для трудных подростков из-за их сексуальной ориентации и/или гендерной идентичности, мы увидим, что уровень проблем ЛГБТ-молодежи станет менее значительным. Даже если значительная часть общества не будет считать нас равными себе.
Когда Констанс МакМиллан не смогла привести на выпускной свою девушку, мы все дружно затрясли головами, возмущённо спрашивая, почему школа запретила ей привести на выпускной подружку; на самом деле мы должны были бы потрясти головами, возмущаясь тому, что она была обязана учиться в этом гадюшнике. Когда мы говорим молодежи, что «потом будет лучше» (в оригинале игра слов - там написано "it gets better", - это ещё и название международного проекта для ЛГБТ-подростков (прим.переводчика)), мы должны спросить себя «Почему нам кажется, что им сейчас так плохо?» и после сказать: «мы должны сделать так, чтобы им уже СЕЙЧАС стало лучше».
Активисты за права ЛГБТ должны становиться ещё и активистами за права молодежи. Несмотря на все наши разговоры об интерсекциональности и важности проверки привилегий, мы практически никогда серьезно не обсуждаем - и тем более не учитываем это в активисткой работе - то, как эйджизм пересекается с гетеросексизмом, тем самым бессмысленно усложняя жизнь множеству ЛГБТ-подростков. Пока мы не будем серьёзно относиться к политическому, социальному, экономическому и культурному угнетению всех молодых людей со стороны нашего общества, ЛГБТ-подросткам и Т-детям будет тяжелее всего.
——
Об авторе: Кейтлин Николь О׳Нил недавно была избрана в совет директоров National Youth Rights Association. Сейчас она получает образование в области управления со специализацией в некоммерческом менеджменте в Американском Университете.
На русский язык переведено специально для проекта Пересечения.
