 |
| Белое небо и синяя вода. Инвалидная коляска стоит на воде. Источник. |
Из-за долгов экономика стала хромать.
Только псих может вторгнуться в Сирию.
Они слепы к страданиям других людей.
Только идиот может в это поверить.
Метафоры, связанные с инвалидностью, прочно въелись в нашу культуру. Эти метафоры практически всегда являются ругательствами.
Вы видите, что что-то идет не так? Сравните это с физической или когнитивной инвалидностью. Это нечто хворает, хромает, парализовано, покалечено, шизофренично, больно.
Хотите кого-то обидеть? Кажется, слов для оскорблений бесконечное множество: глухой, слепой, калека, идиот, отсталый, олигофрен, дебил, безумный, сумасшедший, псих, буйный, лунатик.
Я встречаю эти слова повсюду: в комментариях к важным новостным сообщениям, на сайтах, посвященных вопросам социальной справедливости, в повседневной жизни... Эти слова кажутся настолько «естественными», что, чаще всего, о них даже никто и не задумывается.
Я, обычно, обращаю внимание на подобный язык везде, где я его вижу и слышу. В некоторых пространствах – что бывает очень редко – к моей критике относятся положительно. Но чаще всего, ей не рады.
Когда я критикую язык, имеющий отношение к инвалидности, и мою критику воспринимают как нечто нежелательное, это практически всегда означает, что и мне как инвалиду там не рады.
Мне могут быть рады как активисту, но не как активисту-инвалиду. Мне могут быть рады как союзнику, но не как союзнику-инвалиду. Мне могут быть рады как родителю, но не как родителю-инвалиду. Эта ситуация похожа на те, когда тебя принимают как активиста, союзника и родителя, но не как женщину и еврейку.
У многих людей возникают вопросы о том, почему вообще стоит обращать внимание на эйблистскую лексику, поэтому я и решила написать ответы на эти вопросы. Пожалуйста, не стесняйтесь просвещать других.
1. «Неужели у нас нет проблем посерьезнее слов?»
Я всегда удивлялась тому, что кто-то считает слова «просто словами», игнорируя тот факт, что они обладают огромной силой.
Люди, использующие слова, воспринимают через них мир. Мы используем слова для конструирования концепций, через которые мы описываем свой опыт. Каждый раз, когда мы пишем или говорим, мы рассказываем историю. Каждый раз, когда мы читаем или слушаем, мы воспринимаем историю. Никто не живет в отрыве от сформированных через эти истории представлениях об окружающих нас людях.
Как написал Артур Франк:
«Истории создаются людьми, взаимодействуют с людьми и всегда влияют на то, что кажется людям наиболее реальным, что стоит, а чего не стоит делать. Что же это за истории – каковы их особенности – и что заставляет их действовать на людей подобным образом? За этим вопросом стоят гораздо более серьезные вещи, чем простое любопытство, потому что человеческие жизни зависят от тех историй, которые мы рассказываем. Речь идет о чувстве собственного «я», о взаимоотношениях, которые формируются за счет этих историй, и о поставленных целях, которые истории могут как предлагать, так и отменять».
Истории, формирующиеся благодаря сравнениям с инвалидностью, крайне проблематичны, деструктивны, и связаны с теми видами угнетения и насилия, с которыми инвалиды сталкивались на протяжении многих столетий.
Они увековечивают негативные представления о людях с инвалидностью, и эти стереотипы лишают инвалидов реальных прав и возможностей. Эти метафоры связаны со всеми теми проблемами, которые кажутся «более важными» большинству людей.
Если в языке нашей культуры полно уничижительных метафор об определенной социальной группе, эта культура вряд ли сможет признать, что эта группа людей имеет те же права на жилье, трудоустройство, медицинскую помощь, образование, доступ к различным вещам и инклюзию, что и более привилегированные люди.
2. «Вы забыли, что слова иногда теряют первоначальное значение?»
О да. Этимологический аргумент.
Обычно люди спорят о значении слов в определенном (и зачастую в неустановленном) контексте.
Когда речь заходит об эйблистских метафорах, люди доказывают, что определенные слова в их первоначальном виде «устарели», но при этом они отказываются обращать внимание на то, как эти «устаревшие» слова влияют на людей из маргинализированных групп.
Например, я встречала аргумент о том, что мы не должны «заморачиваться» по поводу слова «дебил», потому что людям с интеллектуальной инвалидностью уже не ставят диагноз «дебилизм».
Что же, этот диагноз был у моей двоюродной бабушки, которая была вынуждена прозябать в различных закрытых учреждениях большую часть своей короткой 25-летней жизни.
Так что, когда я слышу это слово, оно резонирует у меня с ее историей.
Я вспоминаю обо всех этих людях с диагнозом, которые жили и умирали в закрытых школах и психиатрических больницах, живя в полной нищете, постоянно подвергаясь высокому уровню насилия, полному пренебрежению, и постоянно страдая от регресса, болезней и недоедания.
Моя двоюродная бабушка была вынуждена жить в таких условиях в государственной психиатрической клинике, и десять месяцев медленно умирала от туберкулеза.. Термин «дебил» использовался для угнетения таких людей, как она, и многие из этих людей все еще живы в памяти новых поколений.
Дебил – и другие подобные «устаревшие диагнозы», такие как имбецил и идиот – уже не используются врачами, но дело не в их медицинском значении.
Дело в том, что эти термины служили притеснению людей.
И каждый раз, когда кто-то использует их без уважения к истории инвалидов, этот человек проявляет неуважение по отношению к памяти тех людей, которые унесли эти диагнозы с собой в могилы.
3. «Что плохого в том, чтобы использовать тело в качестве метафоры?»
Подумайте об этом в другом контексте: представьте, что вы женщина. Вот вы идете по улице, и кто-то нелестно отзывается о вашем теле.
Например, прохожий рассматривает ваше любимое платье, смотрит на вашу прическу, и вдруг говорит, что вы: «жирная, как свинья».
Уместно ли делать подобные публичные комментарии по отношению к вашему телу? Допустимо ли другим делать подобные комментарии – используя свой язык, без вашего разрешения и в вашем присутствии? Или подобные комментарии неуважительные и объективизирующие?
Точно так же, как незнакомец не может использовать ваше тело для своих комментариев, вы не должны использовать мое «инвалидное» тело – которое, в конце концов, принадлежит мне, а не вам. И оно существует не ради ваших политических заметок и социальных комментариев.
Вы не должны писать о телах людей с инвалидностью в контексте того, какой «идиотский» сексистский фильм, или как «безумен» расизм. Тела инвалидов не должны использоваться для комментариев со стороны не инвалидов.
Основная проблема использования тел в качестве метафор заключается в том, что у всех людей есть тела. Мы люди, а не просто «парализованные ноги», «глухие уши» или «слепые глаза».
Когда нас сводят исключительно к нашей инвалидности, окружающие забывают, что речь идет о людях.
Нас перестают воспринимать как полноценных людей, которые живут, которые дышат. Наши тела начинают служить вашим интересам без нашего на то разрешения.
4. «Разве одни тела не лучше других?»
Меня всегда поражало то, что люди, которых угнетали из-за их физических отличий – из-за того, как выглядят и работают их тела – по-прежнему верят в то, что одни тела лучше других.
Возможно, в человеческой психике есть нечто неправильное, что заставляет людей выделять неких Чужаков, за счет которых они чувствуют себя более полноценными и свободными. В той культуре, в которой я живу, этими Чужаками зачастую оказываются инвалиды.
Большая часть подобных предрассудков связана с серьезным непониманием вопросов инвалидности.
Я сталкивалась с тем, что люди считают логичным использовать в качестве метафор ментальные инвалидности, потому что они считают, что все люди с ментальными инвалидностями не понимают, что происходит в мире, хотя на самом деле очень мало видов ментальных инвалидностей связано с некорректным восприятием реальности или с галлюцинациями.
Я слышала, как люди используют слово «шизофреник», чтобы описать раздвоение личности, несмотря на то, что шизофрения вообще не связана с диссоциативным расстройством личности.
Я слышала, как люди говорят о том, что те, у кого есть инвалидность по зрению и кого называют «слепыми», в принципе не способны видеть, несмотря на то, что те, кого называют «слепыми», зачастую сохраняют определенную степень зрения.
Я слышала, как люди говорят о глухих людях так, словно они заперты в изоляционной камере, несмотря на то, что на самом деле многие глухие люди используют для общения язык жестов. Они «слушают» с помощью глаз (если у них сохранено зрение) или с помощью рук (если оно у них не сохранено).
Безусловно, основной подобного невежества является то, что посторонний наблюдатель обычно рассматривает инвалидность как исключительно негативное явление.
Эта идея засела в нашей культуре настолько глубоко, что большинству людей она кажется естественной. Даже люди, которые практически ничего не воспринимают из доминирующей культуры, воспринимают подобное понимание инвалидности. Они будут поддерживать общепринятые стереотипы о том, что инвалидность является чем-то пугающим, трагичным и жалким.
Но те из нас, кто является инвалидами, знают кое-что еще: инвалидность является частью наших тел.
Все тела меняются со временем. Все тела уязвимы. И все тела, в те или иные периоды жизни, являются «инвалидными». Это не является чем-то плохим или чем-то хорошим. Это просто неотъемлемая часть существующей реальности.
Я не могу сказать, что я люблю свою инвалидность. И я не могу сказать, что я ее ненавижу. Она просто существует. Она не является ни трагедией, ни чудом, ни метафорой, ни объектом, который подходит для примеров и «уроков».
5. «Разве инвалидов кто-то угнетает?»
Да, инвалиды являются дискриминируемой группой, и вопросы прав инвалидов являются вопросами гражданских прав.
Инвалиды чаще подвергаются нападениям, они чаще живут в бедности, и среди инвалидов выше уровень безработицы, чем среди не инвалидов.
Мы очень часто сталкиваемся с нарушениями прав человека, с дискриминацией и социальной изоляцией
Вы сможете разобраться с некоторыми вопросами, касающимися инвалидности, если, например, изучите Disability Social History Project.
6. «А что, если мой друг с инвалидностью говорит, что совершенно нормально использовать подобные слова?»
Пожалуйста, не надо превращать одного из нас в эксперта по вопросам языка.
Просто подумайте о том, какое влияние оказывает используемый вами язык. (Это должно быть очевидно!)
Не стоит переставать использовать какое-то слово просто потому, что так вам сказал другой человек. Вы должны понимать, почему не надо использовать то или иное слово.
7. «Разве людям не стоит быть более толстокожими?»
Для меня вопрос эйблисткой лексики не является вопросом личного неприятия. Это вопрос политического и социального воздействия языка.
Если вы регулярно используете эйблистские ругательства, вы поддерживаете доминирующий нарратив о том, что инвалиды являются неполноценными, неправильными, опасными и жалкими, и что их существование является трагедией.
И подобные представления нам точно не помогают.
8. «Вы просто зациклились на «толерастии», и из-за этого пытаетесь лишить меня свободы слова, прописанной в Первой Поправке?»
Нет.
Первая Поправка Американской конституции гарантирует, что правительство не может ограничивать вашу свободу слова.
Она не гарантирует, что ваши слова не могут подвергаться критике.
9. «Вы что, меряетесь, кто больше всего угнетен?»
Нет.
Я никогда не говорила, что один вид угнетения хуже другого, и никогда этого не скажу.
На самом деле, я жду, когда люди, маргинализированные на основании того, как выглядит их тело, или как оно устроено – на основании своей гендерной идентичности, расы, этнической принадлежности, сексуальной ориентации, класса, возраста, веса и инвалидности – объединились и начали вести диалог на тему того, как эти угнетения поддерживают друг друга и переплетаются друг с другом.
Если вы не хотите, чтобы эйблизм вредил вашей группе, задумайтесь над тем, что вы можете сделать, чтобы снизить уровень эйблизма в своих собственных пространствах.
Если вы не хотите, чтобы цветных людей обзывали «слабоумными», чтобы женщин обзывали «слабаками», чтобы ЛГБТКИА+ людей обзывали «уродами», чтобы полных людей называли «больными», или чтобы представителей рабочего класса называли «идиотами» - а все эти ругательства связаны с инвалидностью – не стоит дистанцироваться от нас и орать: «Нет! Мы, в отличие от вас, не инвалиды!»
Лучше работать во благо общего дела, объединиться с нами и сказать: «Инвалидность не является чем-то постыдным, и мы гордимся тем, что стоим вместе с вами!»
10. «Почему мы не можем использовать метафоры, связанные с инвалидностью, если мы их используем только по отношению к не инвалидам?»
Насколько мне известно, у президента Соединенных Штатов нет психических расстройств, но при этом его политику называют «сумасшедшей» и «безумной».
У большинства создателей Голливудских фильмов нет двигательной инвалидности, но люди говорят, что эти фильмы «хромают».
Тех, кто не осознает расизма или гомофобии, называют «слепыми» и «глухими», несмотря на то, что у этих людей нет инвалидности.
Почему мы ассоциируем инвалидность с тем, что каждый день делают не инвалиды?
Насколько я знаю, в появлении неудачных голливудские фильмы, неудачной внешней политики и неудачных комментариев о расе и сексуальной ориентации, чаще всего, «виноваты» так называемые Нормальные Люди
.
Так что, давайте, Нормальные Люди. Признайте авторство на свои «творения». И, пожалуйста, не забывайте, что инвалиды являются людьми, и что они живут не ради того, чтобы вы использовали их опыт в качестве метафор.
______
Ссылки:Frank, Arthur W. 2010. Letting Stories Breathe: A Socio-Narratology. Chicago, IL: The University of Chicago Press.
