Пересечения: Вероника Беленькая: «Перебои с телепатией и Радужный Первомай»

(Примечание: Мне было жутко сложно писать этот текст. Возможно, поэтому он появился через 5 дней после Первомая. Мне всегда было сложно выделять главное. Но, думаю, я справилась)

1) Подготовка.
В этом году первое мая выпало на Пасху по восточному календарю. Несмотря на то, что я больше не причисляю себя к определенной христианской конфессии и считаю себя просто христианкой, я продолжаю праздновать христианские праздники по восточному стилю. И я решила выйти на Радужный Первомай когда только узнала об организации радужной колонны, решила выйти, несмотря на то, что это пасхальный день. Это может показаться признаком недостатка веры, но для меня это скорее признак уверенности в том, что мои действия не противны Богу. Подробнее я написала об этом здесь. Мое решение пойти на Первомай было для меня очень важно.

То, что шествие радужной колонны запретили за несколько дней до назначенной даты демонстрации, не изменило моего решения. Это не изменило решения и других ЛГБТ-активистов, с которыми я общалась – они все равно решили пойти. Вот только многие из нас не могли понять, что именно мы должны теперь делать. Организаторы радужного Первомая сняли с себя какую-либо ответственность, что было совершенно понятно, ведь одно дело отвечать за согласованное мероприятие, а другое – за несанкционированную акцию. Оргкомитет больше не было. Нам предложили разойтись по всей колонне и взять ответственность за происходящее на себя. Нам были неизвестны планы друг друга. И, конечно же, без дара предвидения и телепатии я не могла сказать, что будет дальше. Вечером мне казалось, что люди боятся даже централизованно выйти с радужными лентами и с плакатами на смежную тему, где упоминалось бы ЛГБТ (хотя за это нас не имели бы права арестовать). Но одновременно с этим мне казалось, что готовится что-то… я не знала что. Об этом боялись писать в ВКонтакте, и я не понимала причины этого.

Я не понимала, что происходит: не понимала смысла в конспирации, не понимала смысла в том, чтобы мы разделились по всей колонне, не понимала, почему мы не можем использовать радужную символику, не понимала, что замышляют остальные активисты, и замышляют ли они что-либо вообще. Я много чего не понимала. Я не умею понимать намеки и читать мысли на большом расстоянии. При этом я скорее научусь читать мысли, чем понимать намеки.

Я легла спать в пять утра в надежде, что за три часа у меня проснуться выдающиеся телепатические способности.

2) Почему я пошла с Зелеными?

Я поставила будильник на восемь и, проснувшись, поняла, что чуда не произошло и мысли я читать все еще не могу. Я попыталась найти радужную ленточку, которую почти всегда ношу на рюкзаке, но так и не смогла ее найти. Я была слишком сонная, чтобы вспоминать, куда я могла ее убрать. Поэтому я просто надела рюкзак без ленточки и поехала в центр. Мне казалось, что я опаздываю, ведь когда я зашла в метро, было почти девять. Но, как оказалось, «время сбора в 10.00» не означает «окончательное время сбора в 10.00». Как человек, который прежде никогда не был на подобных мероприятиях, я не могла об этом знать.В В Вначале десятого я стала искать предполагаемую точку сбора, мимо которой я несколько раз проходила, потому что там не было никакого сбора. Я спрашивала у полиции, откуда начнется шествие, о чем они, разумеется, не знали. Разные полицейские называли мне разные предполагаемые «точки сбора» и «места начала мероприятий». К сожалению, я забыла пополнить счет на телефоне, так что я не могла связаться с другими активистами. Через час после начала этих злоключений я думала о том, что мне все-таки повезло, что радужная ленточка на этот раз осталась дома. В обычные дни я не боюсь ее носить, но сейчас мне не хотелось бы устраивать «радужную демонстрацию» в одиночку, шагая по Лиговскому Проспекту мимо одних и тех же полицейских, казаков и ОМОНовцев.

Я вспомнила историю о Девятки из Литтл-Рока и почувствовала себя Элизабет Экфорд. В 1954 черная девочка Элизабет Экфорд, одна из девяти черных школьников, которых попытались ввести в школу для белых в рамках программы по отмене сегрегации, попыталась пройти в школу сквозь толпу расистов, которые призывали ее линчевать. Она шла одна, потому что ее просто забыли предупредить, что остальные дети пойдут со священниками и с членами Лиги по Содействию Прогресса Цветного Населения. Я тоже шла одна. Я решила, что колонна уже ушла. Я не знала, где мои союзники, но я знала, что если кто-нибудь из полицейских начнет задавать мне вопросы, я просто выложу ему все, как есть. Когда я позже рассказывала об этой ситуации своей маме, она смеялась, но мне было не смешно. У меня тогда не было сил на то, чтобы придумывать ложь, да я и не видела в этом смысла. Зачем скрывать, кто я и что я здесь делаю, если я вышла сюда заявить о своих правах?
И тут я увидела Зеленых. Они только начали доставать баннеры. То, что они были недалеко от точки сбора и явно к чему-то готовились, означало, что я не опоздала.

Первый полицейский, у которого я спросила дорогу, задал мне встречный вопрос. Он спросил, какую колонну я ищу. Немного помолчав, я ответила, что ищу зеленых, потому что из оставшихся колонн их повестка была мне ближе всего и потому что я хотела посмотреть их плакаты. Я не сказала ему о то, что хотя я хочу увидеть Зеленых, я не уверена, что пойду вместе с ними. На самом деле, я искала своих товарищей по ЛГБТ-активизму. Но после часа поисков, увидев зеленых, я подумала: «почему бы и нет?»

Конечно, мне было интересно узнать, что придумали другие ЛГБТ-активисты и поддержать их. Но у ЛГБТ не было колонны. В отличие от многих ЛГБТ-активистов, я не анархист и не социалист. Я их даже не поддерживаю. Зато проблемы экологии, чистоты воздуха, вырубки лесов и защиты прав животных меня волнуют практически так же сильно, как проблемы аутистов и проблемы ЛГБТ. Возможно, я бы занялась зоозащитой, если бы мне не было настолько тяжело читать про убийства животных в питомниках. Возможно, когда-нибудь я смогу преодолеть себя, и зоозащита станет третьим направлением моего активизма. Да, со многими Зелеными у меня есть разногласия по некоторым их повесткам, но у нас гораздо больше общего, чем различий. К тому же, некоторые Зеленые привели с собой своих собак, и это очень напомнило мне мои собственные акции, на которые я брала с собой своего кота. Эти собаки и правда были похожи на нашего кота Карима. Им тоже нравилось находиться в толпе.
Среди Зеленых были и другие ЛГБТ-активисты и просто народ, который поддерживает ЛГБТ. Там были подростки, которые не побоялись прийти с радужными лентами и значками. Одна девушка даже нарисовала радужный флаг у себя на щеке. Там была моя знакомая с ЛГБТ-служения Nuntiare. Несмотря на дальнейшие претензии, я думаю, что большинство людей с ЛГБТ-символикой действительно волновали вопросы экологии и защиты прав животных.

3) Возня с флагами. Перед самым началом шествия ЛГБТ-активисты стали собираться недалеко от места сбора Зеленых. Они обсуждали, кто в какой колонне пойдет, и фактически те, кого я видела, делились на три колонны – феминистскую, анархистскую и зеленую. К тому моменту я уже решила идти с зелеными.

Перебои с телепатией продолжали мешать мне нормально участвовать в Первомае. Когда я стояла в Зеленой колонне, готовясь к старту, я не могла понять, что «там много наших» означает, что феминистская колонна во многом превратилась в колонну ЛГБТ и что там действительно используют радужную символику и плакаты на нашу тему. Ведь именно о том, что таких плакатов не будет, заявили мне вчера некоторые активисты.

Зато перед самым началом мне удалось узнать, что некоторые активисты решили развернуть радужные флаги. Я сильно сомневалась, что наши флаги заметят в толпе, и что мы успеем что-то сказать прежде, чем нас заберет полиция. Затея с флагами казалась мне практически безнадежной – кто о ней узнает, на что она может повлиять, ведь кто, в конце концов, успеет разглядеть наши флаги, и кто из прохожих поймет, что именно мы, таким образом, хотим донести. Но я не видела альтернативы. Я надеялась, что дружественные СМИ напишут о нашем задержании. И что наши союзники и противники, таким образом, смогут понять, что мы не собираемся сдаваться. Поэтому, когда один мой знакомый сказал мне, что у него есть флаг, но он боится его разворачивать, я предложила сделать это за него. Мой знакомый передал мне флаг, который я в свернутом виде спрятала в карман, даже не посмотрев на его размер. Знакомый ушел вместе с феминистками, но перед тем, как уйти, подвел меня к другим нашим товарищам по активизму, которые тоже шли в радужной колонне и планировали в определенный момент достать свои флаги. Они были мне нужны, потому что без их сигнала я бы не смогла понять, когда настанет подходящее для флагов время.
Не зная точных размеров флага и зная только что он «небольшой», я думала повязать его на плечи после того, как я им немного помашу. Я надела на голову зеленую косынку и вставила в карман жилетки зеленый флажок – пусть моя внешность отражает мои взгляды. Если я буду так выглядеть, у меня не заберут флаг – так я думала. Ведь я могу пройтись с радужным платком на шее даже по улице, и никто не вправе меня за это арестовывать. Они не могут придраться ко мне за элементы моего гардероба.

С самого начала шествия мы – ЛГБТ, которые шли в Зеленой колонне – начали кричать речевки вместе с остальным Зеленым Блоком. Мне нравилось кричать эти речевки, потому что я была согласна со многими вещами, о которых в них шла речь. Мне нравилась Зеленая Колонна из-за того, что среди Зеленых было много искренних защитников природы, из-за баннеров против звероферм, из-за собак, которые бежали рядом, из-за огромного резинового шара-Земли и из-за того, что на многих участниках были надеты смешные костюмы зверюшек. На тот момент я не думала, что мои действия могут подставить кого-то из организаторов этой колонны.

Когда мы вышли на Невский, ЛГБТ-ребята стали повязывать на руки радужные ленточки и ленточки флага России. Я поняла, что скоро начнется. Я старалась не отставать, но мне было сложно передвигаться в толпе, и я постоянно терялась.

Они не подали мне сигнала. Или я его просто не заметила. Я поняла, что пора, когда услышала чьи-то крики и увидела поднятые радужные флаги. Я достала свой флаг из кармана и увидела, что он слишком маленький. Я даже испугалась его размера, потому что я не ожидала увидеть настолько маленький флаг. Он был примерно размера чуть больше А4. Я не знала, как махать таким флагом, просто взяла его и стала трясти рукой, как трясла бы, если бы в руке у меня был колокольчик.

Дальше все произошло слишком быстро. И одновременно это было похоже на замедленную съемку.
Нас фотографировали.
Кто-то что-то кричал.
К нам подбегает девушка-организатор. Она что-то говорит, размахивает руками.
Она просит убрать флаги.
- Мы ведь договаривались, ребята….
Слов практически не разобрать. Слишком шумно.
- Нас запретили…вы понимаете… мы не можем по-другому.
- Я вас понимаю, но у нас будут неприятности….
- Тогда…
Я не знаю, что делать. Я не хочу никого подставлять. Я не хочу, чтобы из-за меня запретили совершенно мирную демонстрацию! Я считаю, что о правах животных надо говорить.
Но ведь и об ЛГБТ тоже.
Я больше не машу флагом. Пытаюсь надеть флаг на шею. Не получается. Знала, что не получится, он слишком маленький. Все еще слишком шумно, слишком страшно, слишком сильное сердцебиение, кровь стучит в висках, знаю, что надо что-то делать но не знаю, что именно.
Спор не прекращается.
- Провокаторы….
- Мы действительно вас поддерживаем…
Девушка кричит. Мои друзья тоже кричат. Она зовет какого-то парня, называет мужское имя. Парень подбегает, хватается за флаг, пытается его отобрать.

Я пытаюсь прицепить свой флаг к зеленому флажку, что прикреплен к карману жилетки на моей груди. Не получается. Радужный флаг соскальзывает.
Отбегаю в сторону. Не хочу никому мешать и никого подставлять. Но все-таки не решаюсь убрать флаг.

Теперь я поняла, что делать! Привязываю флаг к одной лямке рюкзака и заправляю его за другую. Он теперь закрывает мою грудь и часть живота. Я смогла оставить его так, чтобы при этом никого не подставлять.

Когда я поняла это, я увидела полицию. Они меня не тронули. Они даже не подошли ко мне. Они забрали тех, кто вместе со мной достал флаги.
Я продолжила шествие, и прошла его до конца. Женщина-организатор колонны шла рядом. Она не пыталась меня прогнать. Я посмотрела на ее лицо, и увидела, что она смотрит на меня и улыбается.

4) Неопределенность. Правильно ли я сделала, что надела флаг на себя? Я ведь достала его, как и те, кого забрали? Почему я сбежала? Возможно, я должна была позволить полиции взять и меня тоже.

Правильно ли я сделала, что развернула радужный флаг в Зеленой колонне? Имею ли я право заявлять о своих правах, рискуя при этом правами других? Могу ли я рисковать правом зоозащитников выходить на Первомай? Почему я всерьез не задумалась об этом риске раньше? Имела ли я право предпринимать провокационные действия без согласия организаторов мероприятия на чужом мероприятии?
Эти и другие подобные вопросы недолго меня занимали. Моя знакомая, которая участвовала в мониторинге, попыталась узнать у меня, кого из наших взяли. Я этого не знала. Я даже не знала, сколько «наших» было на этом Первомае. Я понятия не имела, что твориться в других колоннах.

Моя знакомая попыталась пробиться в другую колонну, но ее не пустила полиция.

Мы так ничего и не узнали. Я хотела что-то сказать ей, но зеленая косынка соскользнула с моей головы и упала на землю. Когда я попыталась ее поднять, меня толкнули идущие позади меня. С меня слетели наушники. И тут я услышала жуткий грохот! Слов было разобрать невозможно. Просто общий гул из тысячи голосов и топота толпы. От такого можно было отойти не сразу. Как все эти люди обходятся без наушников? Я очень быстро надела наушники и старалась больше ни с кем не разговаривать.

Мой Первомай закончился мирно. Я прошла весь путь без каких-либо столкновений с полицией или с организаторами колонны. На радужный флаг на моей груди все реагировали удивительно дружелюбно. Незнакомые подростки с радужной символикой всячески выражали поощрение. Знакомая из мониторинга, та самая, которая спрашивала у меня о задержанных, сказала, что мое решение «самое лучшее» и спросила, может ли она меня обнять. Я разрешила.

Когда мы закончили шествие возле Исакиевского собора, я попыталась найти того знакомого, который дал мне радужный флаг. Но я его не нашла. Поэтому я просто сунула в пакет для пожертвований последние 50 рублей, что были у меня с собой, и поехала к родителям отмечать Пасху.

5) Жалобы и предложения.
Первое предложение, которое я хотела бы внести – это устроить курсы по развитию телепатических способностей для активистов. На этом мероприятии и при подготовке к нему мне больше всего не хватало телепатии, которой, похоже, от меня ожидали. Я не знала точное время сбора. Я ничего не знала о том, что творится в других колоннах и о том, что фем.колонна, по сути, является нашей колонной. Я не понимала причин конспирации. О большом радужном флаге, который активисты развернули на Аничкином Мосту, я узнала только из новостей в ВКонтакте. Там же я узнала и о плакатах на ЛГБТ-тематику. И я ничего не знала о том, что часть активистов поехали в полицейские участки поддержать задержанных. Я поехала бы вместе с ними, если бы знала. Заодно бы отдала флаг. Но я не знала об этом, несмотря на то, что я находилась рядом с человеком, который вел мониторинг и имел доступ к мобильной связи. И я думаю, что не только я из всего Зеленого Блока поехала бы поддержать задержанных.

Итак, если уж предполагается, что большая часть активистов мутанты-телепаты, то, возможно, стоит работать над развитием наших способностей? Чтобы они не отказывали вот так внезапно, в самый неподходящий момент?
Если серьезно, то нам просто нужна более налаженная связь и нам надо лучше оповещать друг друга о своих планах и об особенностях предстоящего мероприятия. И я не уверена, что есть смысл в существующей конспирации.
Спецслужбы и всякие центры по борьбе с экстремизмом не остановит защита фейсбука, Gmail или telegram, потому что взломать можно все, что угодно. А гомофобная шпана, которая может взломать только ВКонтакте, вероятнее всего либо не будет тратить на нас свое время, либо на всякий случай может решить поджидать нас у места сбора. Более того, в этом году у нацистов даже была своя колонна.

И, наконец, у активистов был способ сообщить мне о своих планах с помощью безопасных по их мнению Gmail и фейсбук.

Другой мой вопрос заключается в том, действительно ли мы смогли выбрать правильный формат. Вечером, до начала мероприятия, я предложила всем «нашим» выйти с радужной символикой в виде ленточек, шарфиков, косынок и т.п. и с плакатами, на которых прямо бы не упоминались ЛГБТ, но при этом были бы написаны вещи, прямо указывающие на нас. Плакаты о том, что нам не дали здесь быть. Плакаты за светское государство, плакаты против ксенофобии и т.п. По символике и по надписям на плакатах было бы понятно, кто мы. По сути, это была бы радужная колонна, только не такая яркая, зато мы были бы более заметны на протяжении всей демонстрации. Мы привлекли бы внимание тех СМИ, кто обратил бы на нас внимание из-за флагов. И нас было бы больше – мы не были бы разбросаны по колоннам.

Мне говорили, что за радужную символику могут повязать, но подростков с ленточками не повязали. Не повязали девушку с радужным флагом, нарисованном на лице. Не повязали меня с радужным флагом на груди. Арестовывать за шестицветную радугу, которая является элементом одежды так же нелепо, как арестовывать меня за розово-коричневые клетки на рубашке.

Думаю, что если бы мы все наши на Невском стали бы надевать символику, эта абсурдность не смогла бы остановить полицейских. Они арестовали бы нескольких из нас. Возможно, арестованных было бы столько же, сколько их было сейчас. Маловероятно, что они взяли бы больше, и еще меньше вероятности, что они взяли бы всех - никому не нужно, чтобы на Пасху в обезьяннике было столько народа. И маловероятно, что они попытались бы остановить общую колонну, чтобы разогнать нас. А те, кто хотели развернуть большой флаг, все равно могли бы его развернуть.

А надписи на плакатах привлекли бы внимание той негомофобной части населения, которая не знает о наших проблемах. Они могли бы стать нашими союзниками. Я знаю людей, которые, узнав о выходках с флагами, просто решат: «ЛГБТ- это такие долбанутые пи…ры, которые хотят махать радужными тряпками. Вот им места не хватило, а они все равно приперлись и стали махать тряпками. Нет у них проблем, раз такой дурью маются».

И люди, о которых я говорю, не ярые гомофобы – они просто далеки от политики. Они действительно не знают, в чем суть проблем ЛГБТ. Моя девушка из такой среды, и ее сестра, и некоторые знакомые моих знакомых. Надписи на плакатах и статистика могли бы привлечь их внимание и улучшить их отношение к нам, а вот информация о радужных флагах без должных комментариев просто вызвала бы раздражение.

Но история не знает сослагательного наклонения. Все было так, как было.
Что мне понравилось? Мне понравилось, что мы не побоялись и вышли. Радужный флаг значит очень мало для тех, кто далек от ЛГБТ-активизма и, возможно, его появление им ничего не сказало, но зато мы напомнили депутатам и своим товарищам по активизму, что мы так просто не сдадимся. Что свобода не требует согласования. Я не участвовала в разворачивании огромного флага, но то, что он был развернут, то, что другие активисты развернули свои собственные флаги, меня обнадеживает. И меня вдохновляет количество людей в Зеленом и в других блоках, которые просто шли с радужными ленточками. За день до Первомая я уже думала, что в Санкт-Петербурге нет ЛГБТ-сообщества, что большинство ЛГБТ-активистов слишком трусливые, чтобы решиться выйти на Первомай с символикой, что они не готовы действовать даже после того, как их самым нелепым образом лишили их колонны. Как оказалось, я ошибалась. И я рада, что ошибалась.

Немного фоток с Первомая