Источник: rooted the rights
Через несколько месяцев после окончания колледжа, я, неожиданно для себя, ненадолго устроилась на работу в мужской шелтер для бездомных в Сан-Франциско, в районе Тендерлойн.
Я была равным консультантом, занималась предоставлением питания, проводила ночные и вечерние беседы. Так что в мои обязанности входила поддержка многих жителей шелтера, которые ночью возвращались туда в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Учитывая, что шелтер поддерживал политику по снижению вреда от употребления наркотиков, подобное происходило довольно часто - нас специально учили оказывать помощь зависимым жильцам. Согласно этой политике мы понимали, что люди с зависимостью не могут избавиться от неё мгновенно, и применяли санкции только если наркотики проносили в сам приют.
Раньше я никогда не сталкивалась с подобным подходом к лечению зависимости, и мне был очень близок акцент на признании того, что у этих людей есть свои человеческие слабости, которые нельзя просто так взять и преодолеть. Очень долго после того, как я была вынуждена покинуть эту работу из-за такой же нестабильности в вопросах жилья как у тех мужчин, я не переставала удивляться тому, что до этого никогда не думала о такой явно угнетенной группе, когда думала о социальной справедливости. Но, что ещё более важно - почему раньше вопрос бездомности не рассматривался мною как одна из повесток в вопросах инвалидности?
Вне зависимости от того, ориентироваться ли на личные воспоминания или на научные исследования по вопросам бездомностям, очевидно, что инвалидность влияет на многих бездомных, и понятно, как именно влияет. Вне зависимости от того, идёт ли речь о бездомных из Лос-Анджелеса, которые страдают от злоупотребления наркотиками, или о людях с ментальными заболеваниями, которые вынуждены жить на улицах Нью-Йорка, или о бездомных на инвалидных колясках, обитающих в Санта-Круз, инвалидность является значительной частью жизни этих и многих других бездомных. Уточняю, что я не хочу сказать, что у большинства бездомных людей есть инвалидность, и тем более что у большинства из них есть ментальная инвалидность. Согласно исследованиям, менее чем у 20% бездомных есть ментальная инвалидность. Тем не менее, при общем увеличении количества бездомных, которое произошло за последние десятилетия, в том числе и увеличения количества бездомных с серьезными психическими заболеваниями, говорить о проблеме бездомности в контексте разговоров об инвалидности (и наоборот) все более необходимо.
Итак, если число бездомных растёт, и если среди этих бездомных есть инвалиды, почему никого не заботят их проблемы? Почему так часто я и другие люди, интересующиеся вопросами социальной справедливости в контексте инвалидности, отказываются думать о бездомных инвалидах?
Если обратить внимание на нормативную составляющую разговоров об инвалидности, ответ можно разделить на две части. Первая часть вопроса касается Теории Разбитых Окон, согласно которой любой признак общественного недуга, связанный с бедностью, распространиться на все общество (или сообщество), если не убрать его оттуда в срочном порядке. В частности, считается, что если в каком-то районе становится больше маргинализированного населения (в данном случае, бездомных), этот район очень скоро перестаёт кого-либо волновать и приходит в запустение.
Вторая часть вопроса касается так называемой политики респектабельности, которая заключается в том, что для обладания реальным политическим влиянием - то есть, для того, чтобы решать вопросы связанные с социальными проблемами, все стороны должны принимать и соблюдать определенный кодекс поведенческих норм. Политика респектабельности, которая (в США) берет свои корни в идеологии чернокожих людей среднего класса, требует сосредоточенности на поэтапных изменениях, а не на системных проблемах, которые преследовали человечество на протяжении веков.
И Теория Разбитых Окон, и политика респектабельности приводили к тому, что я и другие активисты вроде меня, нифига не думали о бездомных инвалидах.
Я первой готова признать, что время работы в шелтере не всегда было простым и приятным. Мужчины приходили к нам пьяными. Иногда между постояльцами возникали ссоры, которые с большой вероятностью могли перерасти в драки, и это при том, что у постояльцев еще бывали серьезные проблемы с психическим здоровьем. Я думала о том, заслуживают ли эти люди моей помощи, и не лучше ли вообще пойти работать с менее проблемными людьми, туда, где меня будут больше ценить.
Но именно такая реакция и нуждалась (и все еще нуждается) в изменении. Надо менять не бездомных в ночлежках и на улицах, а отношение к ним. Бездомные люди сами по себе не являются проблемой. Проблемы возникают от представлений о том, что проблемы бездомных слишком неудобны, чтобы с ними возиться. Более того, сама идея о том, что чьё-то существование «слишком неудобно» - крайне токсичный подход для формирования повестки.
И да, это непреднамеренный результат вышеперечисленных установок, которые также влияют на работу активистских организаций и на законодательную базу. Во многих организациях помощи инвалидам, с которыми я сталкивалась, существовала тенденция заботиться только о «респектабельных» инвалидах. Мы относимся с пониманием только к тем, кто хорошо говорит, у кого белая кожа, кто аккуратен, чист и может выступать перед лицом жестокого системного насилия на гражданских основаниях.
Мы игнорируем тот факт, что многие бездомные люди не могут воспользоваться такими простыми вещами как ванна и душ, что у них может не быть еды и безопасности - живя на улице, они могут постоянно подвергаться угрозе нападения. Мы игнорируем тот факт, что в последние годы снизилась доступность жилья, и не задумываемся о том, насколько жестоко некоторые городские администрации наказывают бездомных людей и ограничивают их гражданские права просто за то, что они посмели показаться на улице перед «нормальными» людьми.
Бездомных ограничивают просто потому, что считают, что они «разрушают наши города», что они «слишком безумны», ведут себя «слишком грубо» и поэтому не должны выражать свою политическую позицию. Или просто потому, что мы все боремся за интересы среднего класса, которому существование бездомных «неудобно».
Знаю, что вопросы инвалидности очень сложны. Знаю, что вызванные бездомностью проблемы нельзя решить сходу, и что эти проблемы появились задолго до моего рождения. Но политическая философия, согласно которой надо заботиться только об «удобных инвалидах», просто отвратительна. Мы создаём видимость респектабельности, но при этом делаем круг инвалидов, которым мы помогаем, все уже и уже. С таким подходом, в конце концов, «достаточно ценными» будут считать только элиту. Спросите любого, кто когда-либо был бездомным - он скажет, что в долгосрочной перспективе такое отношение не может никому помочь.
Это фаворизм, замаскированный под «политику организации», эйблизм, подаваемый под соусом гражданской отвественности, и несправедливость под вывеской благотворительности. Думаю, что мы уже дошли до черты, после которой мы должны понять, что наша политика должна учитывать потребности всех нас, включая самых «неудобных».
_______
На русский язык переведено специально для проекта Пересечения.
