Автор: Лина Экфорд
Вообще самое яркое впечатление от Британии — это, конечно, именно поведение людей.
Помимо общего (вежливость, доброжелательное отношение) — меня до сих пор поражают взгляды и поведение местных во многих вопросах. Когда по какому-то вопросу изначально думаешь, что это очевидно и все понимают. Потом говоришь с людьми — и почти никто не понимает. Начинаешь думать, что у тебя какие-то неправильные, идеализированные представления о людях... А потом уезжаешь из России и не перестаёшь удивляться, что большинство демонстрирует ту самую адекватную реакцию и взгляды. И если обьясняешь, что об этой теме думали российские знакомые — они уверены, что речь идёт об альт-райтовцах, нациках, крайне консервативных людях или о ком-то таком, и очень сложно обьяснить, что нет, речь про феминисток, лгбт-активистов, левых и прочих «прогрессивных», по российским меркам, людей.
С таким я и Айман многократно сталкивались при разговорах с местными на темы трансгендерности, семейного насилия, аутизма, беженцев, мусульман, интереса к террористам. Это что первое вспомнилось.
Для примера — все видели, сколько российских феминисток и лгбт-активист_ок на рассказы Айман о родителях реагируют в стиле «ачотакова?» и оправдывают насилие. И каждый раз, рассказывая то же самое кому-то из местных, Айман по привычке ждёт того же. Но сталкивается с тем, что люди в ужасе. Совершенно искренне шокированы, сильно сочувствуют брату Айман, которого нельзя забрать от этих людей. Когда Айман неуверенно и с оправданиями начинает вспоминать, как побила отца, люди совершенно искренне поддерживают ее, понимают, что никто не обязан терпеть такое дерьмо даже от родителей.
А знаете, как обычный местный врач отреагировала на первое обращение Айман по поводу «мне кажется, что мне нужен переход»? Она не только была вежливой, не трансфобила и т.д. Она сказала, что мало знает о таких случаях — у неё всего один трансгендерный пациент, и даже сочувственно добавила что, возможно, переход улучшит психическое состояние, у многих так бывает. Потом врач предложила внести необходимые изменения (имя, местоимения — да-да, именно “they”) в медицинские документы.
Когда Айман описывал юристу жизнь в Украине и России — юрист не просто ужаснулась. Она сказала, что Айману следует обратиться к психотерапевту, чтобы ему написали что-то о том, что жизнь в этих странах нанесла серьезный вред психике. Вы понимаете? В России даже ФЕМИНИСТКАМ хрен докажешь, что от домашнего насилия со стороны родителей, типичного русско-украинского антисемитизма и прочего тебе может быть плохо, а здесь случайный человек, услышав небольшую часть истории, не сомневается в том, что это нанесло вред здоровью человека.
Когда Айман рассказывала юристу подробно, что пишет в соцсетях про терроризм, юристка долго не могла понять, в чем вообще проблема и что кому-то в этом не нравится. Потом посмеялась, рассказала, что интересуется серийными убийцами. И все без исключения реагировали примерно так же. И почти все подозревали, что люди, которые хейтят Айман из-за этого — исключительно альт-Райт и нацики. Они НЕ ПОНИМАЛИ, что это «оппозиция», у них это в голове не укладывалось, что где-то может твориться такой сюр.
Здесь очень много проблем. Как и везде. Но это нельзя даже сравнивать с Россией или Украиной, странами, бесконечно отстающими по всем параметрам.
Всю жизнь у меня было ощущение, что почти все люди вокруг воспринимают реальность предельно искаженно, что с ними невозможно разговаривать, что у них совершенно дикие и неприемлемые взгляды, что все они вообще не видят реальность. И я думала, что таковы ЛЮДИ. Оказалось, таковы русские (и большая часть постсовка). Большая часть страны рассуждает так, будто у них нет вообще ничего, кроме стереотипов двухсотлетней давности, традиций и стадности. Пропутинцы ничем не отличаются от лгбт-активистов, консервативные христиане от оппозиционеров, бумеры от зумеров, исламисты от феминисток. Вся страна — сплошная серая масса с совковым менталитетом, без индивидуальности, без собственных мыслей в головах. Большинство людей в России похожи на NPC из какой-то глупой компьютерной игры, и я НЕ ЗНАЮ, что с ними не так.
Есть отдельные люди — настоящие личности, умные, свободомыслящие. Они есть как среди моих друзей, так и среди идеологических противников, которые скорее могли бы быть моими врагами, чем друзьями. Есть люди, которых я могу ненавидеть, но признавать — человек мыслит самостоятельно, что уже значит, что он довольно умён. Но это редкость. Единицы.
Я думала, дело в том, что они люди.
Но дело в советской культуре.
Люди не такие.
Человечество не такое.
Человечество прекрасно.
А русско-постсоветская «культура» — система, калечащая людей. Система без перспектив и без права на существование.
В этом все дело.
