Немного о политике Ближнего Востока и России. Вещи которые точно взбесят моих совковых знакомых и не только. Актуально на фоне исламофобии некоторых ЛГБТ-активистов и оправдании войны в Сирии  (и проигранной войны в Афганистане) со стороны совков. 

1) Я считаю что у Чечни есть право на независимость. У людей есть право на самоопределение. Если хотят жить при диктатуре «Ымырата Кавказ» - пусть живут, это ничем не лучше и не хуже диктатуры Кадырова. Хотят жить при демократии: ещё лучше. Но дайте им право выбора. 

Хватит убивать людей (да, я лично знаю тех, кто рассказывал мне как русские солдаты убивали людей в их деревнях, и это рассказывали не активисты, а самые простые люди).

2) Нет, США не «создавала» чеченских террористов. Они «организовались» сами.

3) США не создавала ИГИЛ и Аль-Каиду. Точнее непреднамеренные последствия поддержки «моджахетов» привели к тому что бен Ладен радикализовался во время войны в Афганистане. Но кто вторгся в Афганистан? Правильно. СССР.

(Не было бы вторжения СССР в Афганистан, не было бы Аль-Каиды. И, следовательно, не было бы ИГИЛ как отделения Аль-Каиды в Ираке)

Помню я писала статью по исламскому феминизму для Ножа, где редакторы нафиг выбросили часть про то, что Россия и СССР способствуют укреплению исламизма, зато оставили аналогичное заявление про США. Так вот, У МЕНЯ другая позиция. (Достало уже, что то, что я пишу, намеренно и ненамеренно смягчают): https://knife.media/feminist-militarism/

4) Правительство Путина лицемерно, когда ведёт войну в Сирии и в Украине но выступает против действий США в Ираке, Сирии и Иране.

5) Любой российский гражданин за исключением несведущего, кто ПОДДЕРЖИВАЕТ присоединение Крыма и удерживание Чечни, но критикует колониализм и «империализм» США - лицемер.

6) И, если уж зашла речь о Крыме. Я жила в Украине 18 лет. Могу с уверенностью сказать что украинцы в среднем не менее исламофобнутые (а ещё ксенофобнутые и антисемитнутые) чем русские. Поэтому аргументы оппозиции в стиле «Россия плохая, Украина - прекрасная» когда речь заходит о национализме, расизме, исламофобии и прочем мне крайне неприятны. Они не просто не соответствуют реальности, а отрицают мой опыт.

6) Бесят феминистки и ЛГБТ-активисты, которые ставят в пример Сирию, говоря что мы должны бороться с сексизмом/гомофобией ИГИЛ. 

Чтобы увидеть сексистов и гомофобов - не надо далеко ходить в Сирию. Посмотрите что делает ваши прекрасные пропутинские

власти в Чечне. Хуже не был бы даже Ымырат Кавказ, хотя там мудаки и убийцы казалось бы хуже некуда.

Вначале разберитесь со своими проблемами, потом уже лезте в другие страны. Понимаю что вам хочется «бороться с чудовищами», но и у вас не «град на холме». Хватит поддерживать милитаризм.

Ещё раз: моя статья про исламский феминизм https://knife.media/feminist-militarism/

Не моя, но хорошая статья про войну в Афганистане: https://meduza.io/feature/2019/02/15/stydnye-voprosy-ob-afganskoy-voyne

-/-

P.S. Напоминаю для особо... не умных. Разумеется, я не поддерживаю упомянутые запрещённые в РФ организации ДАИШ (ИГИЛ), Аль-Каиду и Ымырат Кавказ.

Но если мне не нравится Гитлер, не значит что я за Сталина. А если мне не нравятся исламистские «джихадисты», то это не значит что я за Путина и его силовиков.

Женщины во власти ИГИЛ*: рассказ парикмахерши

(В последней части пятисерийного текста о женщинах, живущих под властью ИГИЛ* в Сирии и Ираке, одна женщина рассказывает о том, как вопреки ИГИЛ* управляла парикмахерской из своего дома)

(Изображение темного салона. Автор: Jawahir Al-Naimi/Al Jazeera)

(Предупреждение: описание насилия)
Источник:  AlJazeera

Женщина из Ирака рассказывает, как она бросила вызов ИГИЛ*, чтобы управлять салоном из своего дома в Масуле.

История Атиаф - Мосул, Ирак: «Я хочу, чтобы у женщин было больше прав и возможностей»

Меня зовут Атыаф Талаат, и у меня есть парикмахерская в Мосуле.

Однажды в мой салон заявились ИГИЛовцы. Они забрали все, что только могли унести: мебель, деньги, золото. Забрали все, что хотели. А все остальное сломали. Они вели себя как грабители, как бандиты.

Никто из парикмахеров больше не решался там работать. Но я втайне продолжала работу.

У меня становилось все больше клиентов. Они могли приходить ко мне домой, стараясь оставаться незамеченными.

Благодаря мне они чувствовали надежду.
Они повторяли, что я помогаю им стать прекраснее.

Но это было рискованно. Если бы ИГИЛ* меня обнаружило, меня бы казнили.

Типы специальных интересов аутистов

Постоянно меняющийся специальный интерес: это тот тип специальных интересов, который меняется каждую неделю или около того. В одну неделю этот интерес может быть сфокусирован на динозаврах, в другую неделю этот интерес может быть сфокусирован на последнем фильме от марвел.

Специальный интерес, который продолжает возвращаться: это тот тип с.и, что продолжает возвращаться, даже если вы думали, что вы больше не заинтересованны в нем. Помните вашу одержимость покемонами? Бдыщ! Она вернулась! По-факту, этот специальный интерес вернется, вне зависимости от того, как много других заменило его.

Долго длящийся специальный интерес: А этот довольно крупный! Этот тип специального интереса, что длится месяцами, годами или даже десятилетиями. У вас может быть второй по значению с.и, но он никогда не сможет заменить этот. Иногда, этот специальный интерес может хорошо повлиять на вашу жизнь, к примеру, в выборе карьеры или подружиться с другими людьми. Этот специальный интерес не будет уходить довольно долгое время.

источник: https://instagram.com/theaworlduk?igshid=1c5k2a3pnbycp

перевод от: https://vk.com/club184136876

Предупреждение: в тексте упоминаются сексуальные домогательства

Когда вы сводите все к возрасту в вопросах сексуального насилия, ваши действия приводят только к тому, что тысячи детей и подростков, сталкивающиеся с домогательствами со стороны младших детей, остаются беззащитными.

Когда я была ребёнком и подростком, я хорошо знала, что если взрослый мужик, например, потрогает меня за задницу — стоит только сказать об этом, и все будут носиться вокруг и причитать, какая же я бедная-несчастная. Даже если на самом деле ситуация меня только насмешила. В общем, именно это было той причиной, по которой с домогательствами со стороны старших я всегда разбиралась сама — мне не нужны были эти неуместные эмоции и газлайтинг со стороны взрослых. Но если бы домогательства были серьёзными и я бы не знала, как с ними справиться — я бы без проблем обратилась к матери, и если бы захотела — преступника просто посадили бы.
Да, к сожалению, не всем так везёт. Но в моей семье не винили жертв насилия, у моей семьи были знакомые и в милиции, и среди чиновников — поэтому в этом плане мне повезло, я всегда понимала, что если взрослый человек не поймёт ни слова, ни угрозы — с ним будет разбираться милиция.
Мне повезло и в том, что достаточно серьёзных проблем в этой области не было. За период с 13 до 19 лет я сталкивалась с облапыванием, попыткой незнакомого мужчины принудить меня наблюдать в шалаше в лесу за мастурбацией, с попыткой изнасилования со стороны незнакомого мужчины поздно вечером. Со всеми этими ситуациями я легко разобралась сама. Было даже весело (мне, мне было весело; понимаю, что многих это бы травмировало и многие не смогли бы справиться сами, но для меня эти ситуации не были проблемой)

Если это будет старший подросток — тогда, конечно, до полиции вряд ли дойдёт, но скандал будет серьёзный, и домогательства прекратятся.

Но если домогается ребёнок, который младше жертвы, всем будет плевать. Потому что всех волнует поиск воображаемых «педофилов» под каждым кустом, соблюдение приличий и изоляция детей и подростков от других возрастных групп, а на реальные страдания жертв всем плевать.

Мне шесть или пять лет. Мальчик на год младше валит меня на траву и насильно целует в губы. Я отбиваюсь и говорю, что он дурак. Мне немного смешно, но больше — неприятно. Я сообщаю матери. Она смеётся и продолжает разговор с матерью этого самого мальчика. Пытаюсь повторить жалобу матери мальчика. Она не слушает.

Мне девять. Едем в машине. Пятилетний мальчишка постоянно кладёт руку мне на коленку. Я спихиваю руку, он опять кладёт. Это не просто случайность — вероятно, где-то увидел что-то подобное и повторял. После предыдущего случая знаю, что матери жаловаться бесполезно. Продолжаю спихивать его руку. Минут через 20 надоедает. Взрослому я бы врезала, закатила бы скандал. А тут маленький ребёнок, меня же выставят виноватой, он же «просто играет». Пофиг, пусть лапает. Это противно, но если начну требовать выйти из машины, на меня начнут орать — а это похуже, чем когда лапают за бедро и коленку.
Позже слышу, как мама со смехом рассказывает эту историю моей сестре. И ржёт. Сестра в шоке, а мать просто ржёт. Она видела, как я полдороги пыталась избавиться от руки на коленке, но ей было плевать, потому что это же «всего лишь» смешной ребёнок, а не ужасный взрослый педофил.
Этот мерзкий мальчишка время от времени выделывает что-то подобное ещё лет пять. Однажды даже пытается наврать окружающим, что он со мной спал. Никто не верит, конечно. Но мне все равно противно — блин, он же ребёнок.

Мне 12. Восьмилетний мальчишка, которого я везу на багажнике своего велосипеда, обнимает меня за талию, прижимается и начинает расспрашивать: «А ты уже трахалась? А почему нет?». Я не понимаю, что мне с ним делать, потому что просьбы не работают, жалобы, как я уже знаю, никто не воспримет всерьёз, бить ребёнка — тоже не выход, хотя ровесника отлупила бы чем-нибудь тяжелым. Только мои ровесники так себя не вели.
После этого случая такое повторяется несколько раз каждое лето, ещё четыре года. Он обнимает, прижимается, трется об меня, пытается говорить про секс. Просьбы отстать, ругань — это не работает никогда. Приходится просто игнорировать. Хотя это и ОЧЕНЬ неприятно — по той простой причине, что дети не кажутся мне сексуально привлекательными, уж совсем никак.
Когда мне было 16, а ему 12, то ли до него наконец-то доперло, что мне неприятно его поведение, то ли испугался того случая, когда я швырнула в него табуретку. В общем, он стал ходить и болтать всем, что трахнул бы меня, если бы я не была такой «старой» (и это тоже было мерзко потому что, блин, он сочиняет что я стала бы спать с ребёнком? Что за дерьмовые выдумки? Он ещё и выглядел на пару лет младше реального возраста), но хотя бы лапать почти перестал. На следующий год, когда мне было 17, а ему 13, уже совсем не лапал и не болтал ерунду.

Никакой из этих случаев не травмировал меня. Иногда было смешно, чаще вызывало отвращение, иногда и то, и другое сразу. Но это был очень неприятный опыт — ситуации, в которых, я знала, меня не могут защитить ни семья, ни закон, потому что «маленький мальчик» это не злой-ужасный педофил, а значит, может сделать что угодно и всем будет плевать. Сама себя защитить я тоже не могла, поскольку и не хотела бить маленьких и слабых, и понимала, что, что бы они ни делали, если я изобью ребёнка, виновата буду именно я.

Прекратите сводить все в вопросах сексуального насилия к возрасту. Это никому не помогает.

Автор: Лина Экфорд

Фото с официального диснеевского магазина.
1)Девочка, похожая на мальчика, либо мальчик, либо небинарный ребёнок изображает Эльзу. Наконец-то поняли что мальчики тоже могут играть в принцесс и другие «девчачьи» игры настолько, что это становится частью мейнтримной рекламы/культуры.

2) Мальчик с розовым плюшевым зверьком.

Женщины во власти ИГИЛ*: рассказ медсестры

(Женщина в парандже в медицинской палате; рисунок Al-Naimi/Al Jazeera)

Источник: AlJazeera
(Предупреждение: описание насилия)

Медсестра из Сирии рассказывает, каково ей было работать в родильном отделении в Ракке, когда город контролировали ИГИЛовцы.


В четвертой части нашего пятисерийного текста о жизни женщин во власти Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ*), медсестра рассказывает о своем опыте работы в больнице, контролируемой ИГИЛовцами в Ракке.

История Ясмин. Ракка, Сирия: “Я не могла нормально работать. Мы даже передвигаться нормально не могли”

Меня зовут Ясмин. Я была акушеркой во времена правления ИГИЛ*.

ИГИЛовцы заявили, что теперь больница в их власти и сказали, что мы должны выйти на работу. У них был список с нашими адресами и они вынудили нас прийти в больницу - вне зависимости от нашего желания.
Они сделали нас беспомощными с помощью своего “дресс-кода”. Я не могла нормально работать. Мы даже двигаться нормально не могли. Я не могла поставить младенцу капельницу. Представьте себе, каково это - вводить ребенку в вену капельницу, когда у тебя закрыты глаза. Я же ничего не видела.

Но мы должны были соблюдать все правила очень жестко. Нам запретили краситься. Мы должны были носить черные сумки. И черные туфли, и даже черные носки. Все черное. Честно говоря, мы были похожи на дурацкие мешки. Просто черное на черном.


Однажды, когда я сама была на седьмом месяце беременности и вынашивала дочку, я вышла в магазин, и меня арестовали. Меня заставили сесть в автобус и повезли в участок религиозной полиции. Меня заставили заплатить  3,500 сирийских фунтов (7$) за “правильную” одежду. Несмотря на то, что на мне была длинная и широкая абая, им не понравился материал, из которого она сделана. ИГИЛовцы были эксклюзивными поставщиками, покупать одежду мы могли только у них. Они даже запретили продажу никабов в обычных магазинах, чтобы их можно было купить только у них.
Мы даже не могли больше ходить в магазины.
Несколько раз продавцы отказывались меня обслуживать. Они сказали:
- Нет, сестра, пожалуйста, не входите. Если Хисба [религиозная полиция] увидит вас без сопровождения, арестуют и вас, и меня.

А если я приходила с мужем, они искали всевозможные предлоги, чтобы его не пустить.
- У вас слишком короткая борода. У вас слишком длинная туника. У вас неправильная прическа.

Они замечали любую мелочь. Так что мы старались не ходить по магазинам, даже когда это было необходимо. Мы старались не выходить на улицу.

Однажды на работе я спустилась вниз, чтобы заказать еду и наткнулась на старшего кузена со стороны отца. Я спросила, что он делает в больнице. Он ответил, что пришел навестить друга, которому проводили операцию. Я поговорила с ним пару секундочек, пока дожидалась заказа. И, конечно же, ко мне придиралась религиозная полиция.

- Кто это такой? - спросили они.

- Мой кузен, - ответила я.

- Он тебе не муж и не брат. Почему тогда ты стоишь с ним рядом?

Они меня отпустили только потому, что я работала в больнице, но кузена арестовали и держали в тюрьме 10 дней. Его пороли и пытали просто за разговор со мной.

Однажды я вышла на балкон, чтобы на что-то посмотреть. На мне была молитвенная одежда. Меня увидел один из ИГИЛовцев. Он вбежал в наш дом и стал стучаться ко мне в дверь. Дома кроме меня никого не было.

Женщины во власти ИГИЛ*: рассказы жен

Источник: AlJazeera
(Предупреждение: описание насилия)

(Женщины, заключившие брак с  ИГИЛовскими бойцами, рассказывают, как их заставляли смотреть публичные казни и привязывать взрывчатки к другим женщинам)

[Женская фигура Изображение сделано  Jawahir Al-Naimi/Al Jazeera]

Во второй части нашей пятисерийной истории о женщинах, живших при Исламском государстве Ирака и Леванта (ИГИЛ*), три женщины рассказывают о своем браке с ИГИЛовскими бойцами.

Аноним из Сирии. “Теперь это твоя жизнь. Ты часть ИГИЛ*, нравится тебе это или нет”

ИГИЛ* была похожа на заразу, на эпидемию вроде гриппа, заражающую все вокруг. К сожалению, она заразила и мой дом. Она заразила мой дом с помощью моего мужа.

У него раньше не было предубеждений. Он любил жизнь. Он был хорошо образованным и чувствительным человеком, либералом. Его все вокруг уважали. Постепенно он становился все более религиозным, все более набожным. И я заметила, что его принципы сильно изменились. Даже не знаю, как это объяснить. Это происходило постепенно.

Однажды он вдруг решил поехать за город, навестить своих родителей.

На следующий день мне позвонила его мать и сказала:

-Его больше нет. Точка. Забудь о нем. У тебя больше нет мужа.

40 дней я провела с родственниками, не возвращалась домой. Один из них вдруг сказал, что он проходил мимо моего дома и видел там моего мужа.

Я примчалась домой счастливая и бросилась его обнимать. Но это уже был не он. Да, у этого человека было то же лицо, но личность стала совсем другой. Как будто передо мною был незнакомец.

Он заявил:
-Я принял решение, которое ты должна принять. Теперь ты - часть ИГИЛ*, нравится тебе это или нет.


Нур Мухаммед, Ирак: “Я все еще его люблю”

Меня зовут Нур Мухаммед, и я родилась в 1991 году.

Мой муж был простым солдатом. Когда прибыло ИГИЛ*, он присоединился к этим людям.

Он запретил мне видеться с семьей. Если честно, я не могла от него уйти. Он был моей второй половинкой. Кроме того, у нас было двое детей, и я была на шестом месяце беременности, ждала третьего.

Понятия не имею, почему он к присоединился к ИГИЛовцам, но точно знаю, что его убедили друзья. Я часто пыталась изменить его мнение, но у меня ничего не получалось.

Когда мы жили в Мосуле, я угрожала его бросить и уехать к родителям.
Он заявил:
- Да пожалуйста, только дети останутся здесь. Это же мои дети.

Уйти было бы рискованно из-за ИГИЛ* и иракской армии.

Женщины под властью ИГИЛ*: Рассказы мучительниц

Источник: AlJazeera

Порка, забивание камнями, постоянное наблюдение - женщины-полицейские, которые стояли на страже законов ИГИЛ*, рассказывают свои истории

(В первой из пяти серий текста, рассказывающего о положении женщин под властью группировки Исламское Государство Ирака и Леванта (ИГИЛ*) своими историями делятся две женщины, которые работали мучительницами в ИГИЛовской религиозной полиции)

История Аишы - Ракка. Сирия: «Наша работа заключалась в том, чтобы пытать людей»

Меня зовут Аиша. В ИГИЛ* они называли меня Ум Какаа. Я жила в Ракке.

Я пошла в ИГИЛ*, чтобы объяснить им мою ситуацию. Мой муж стал мучеником. У меня не было денег. Не оставалось выбора, кроме как начать работать на ИГИЛовцев.

Я начала оформлять документы, чтобы к ним присоединиться, но мне сказали, что прежде я должна выучить законы шариата. Нас учили декламировать Коран. Кроме меня на курсах было ещё 30 или 40 женщин. Мечеть была заполнена обучающимися. И ты  должна была снова и снова декламировать, что они сказали, пока, наконец, не сдашь экзамены. На это ушло три месяца.

Часть женщин была безграмотна. Эти женщины не знали, как писать и читать. Их пороли, чтобы заставить учиться. Некоторые из них так и не смогли обучиться. Их за это посадили в тюрьму.

Однажды, двое мужчин из ИГИЛ* заявились в мой дом и заявили: «Завтра ты начнёшь работать».

Когда мы подписывали контракт, нам выдавали пистолеты. В моем отряде было 10 женщин. Три должны были разъезжать на машине, а семь работали в полицейском участке и в пыточной. Они выбирали огромных, высоких, внушительных женщин, чтобы пугать людей. Они выбирали самых жестоких женщин. Женщин, которые ни к кому не испытывают сочувствия.

Если женщина шла сама, без сопровождающего, ее арестовывали. По закону ее должен был сопровождать брат или муж. Так что, если женщина шла одна или брала такси без сопровождения, ее арестовывали.

Мы должны были патрулировать кварталы, рынки и искать женщин, которые носят неугодную ИГИЛ* одежду.

• Ваши менталки или ваша нейроотличность не могут служить оправданием для вашего эйблизма.

• Умение вести себя, как нейротипик, в определенных ситуациях, или наличие отдельных черт, которые в большей степени присущи нейротипикам, не означает, что вы вправе требовать такого же поведения от других нейроотличных. 

• Способность справляться с определенными аспектами повседневной жизни не даёт вам права требовать таких же навыков от людей с аналогичным диагнозом

• Вы имеете право не бороться с собственным внутренним эйблизмом, но не стоит проецировать его на окружающих

Пожалуйста, не будьте эйблистами. Даже если вы нейроотличный/носитель ментального расстройства.

———

Автор: Лина Экфорд