Источник: AlJazeera
Порка, забивание камнями, постоянное наблюдение - женщины-полицейские, которые стояли на страже законов ИГИЛ*, рассказывают свои истории
(В первой из пяти серий текста, рассказывающего о положении женщин под властью группировки Исламское Государство Ирака и Леванта (ИГИЛ*) своими историями делятся две женщины, которые работали мучительницами в ИГИЛовской религиозной полиции)
История Аишы - Ракка. Сирия: «Наша работа заключалась в том, чтобы пытать людей»
Меня зовут Аиша. В ИГИЛ* они называли меня Ум Какаа. Я жила в Ракке.
Я пошла в ИГИЛ*, чтобы объяснить им мою ситуацию. Мой муж стал мучеником. У меня не было денег. Не оставалось выбора, кроме как начать работать на ИГИЛовцев.
Я начала оформлять документы, чтобы к ним присоединиться, но мне сказали, что прежде я должна выучить законы шариата. Нас учили декламировать Коран. Кроме меня на курсах было ещё 30 или 40 женщин. Мечеть была заполнена обучающимися. И ты должна была снова и снова декламировать, что они сказали, пока, наконец, не сдашь экзамены. На это ушло три месяца.
Часть женщин была безграмотна. Эти женщины не знали, как писать и читать. Их пороли, чтобы заставить учиться. Некоторые из них так и не смогли обучиться. Их за это посадили в тюрьму.
Однажды, двое мужчин из ИГИЛ* заявились в мой дом и заявили: «Завтра ты начнёшь работать».
Когда мы подписывали контракт, нам выдавали пистолеты. В моем отряде было 10 женщин. Три должны были разъезжать на машине, а семь работали в полицейском участке и в пыточной. Они выбирали огромных, высоких, внушительных женщин, чтобы пугать людей. Они выбирали самых жестоких женщин. Женщин, которые ни к кому не испытывают сочувствия.
Если женщина шла сама, без сопровождающего, ее арестовывали. По закону ее должен был сопровождать брат или муж. Так что, если женщина шла одна или брала такси без сопровождения, ее арестовывали.
Мы должны были патрулировать кварталы, рынки и искать женщин, которые носят неугодную ИГИЛ* одежду.
Это было сделано для того, чтобы ИГИЛовцы могли продавать свою одежду. Они арестовывали женщин и заставляли их заплатить 6.000 или 7.000 сирийских фунтов
[$12 или $14]. И только после этого им позволяли выйти на свободу.
Даже самые маленькие девочки должны были носить предписанную шариатом одежду.
Итак, мы должны были возвращаться в полицейский участок на автобусе, полном женщин. Иногда их было 30, 40, иногда - 10 или 20. Зависит от количества нарушений. Но автобус никогда не оставался пуст.
Женщин в полицейском участке сразу же пороли. Их несколько дней держали в тюрьме. После этого заставляли купить «правильную» одежду, и только тогда освобождали.
Однажды мы арестовали женщину за маникюр. Ногти ей выдернули плоскогубцами.
Мое худшее воспоминание - это арест женщины, которая не носила никаб. Оказалось, что она немая. Она совсем не могла разговаривать. Ее пытали, и мне было ее особенно жалко. Они узнали, что она немая, только в процессе пыток.
Некоторые женщины были на ранних сроках беременности, и пытки спровоцировали у них выкидыши. Одна из женщин родила прямо в офисе религиозной полиции. Она как раз ехала в больницу вместе со своей матерью, потому что почувствовала, что вот-вот родит. Ее арестовали за то, что у неё были не прикрыты глаза. Она родила во время пыток.
Полицейские были безжалостны.
Это была наша работа, пытать людей. Мы многих пытали. Не могу даже сказать вам, сколько.
Мы работали под наблюдением. Одна из коллег за нами постоянно следила.
Если я кого-то не арестовывала, потому что знала этого человека, обо мне тут же докладывали. Я ничего не могла поделать.
Однажды одна из наших работниц увидела в качестве нарушителя свою… то ли соседку, то ли кузену. Кого-то, кого она знала. Она попросила нас вести себя так, словно ничего не произошло. Но наблюдательница о ней доложила. Мою коллегу уволили; ее пытали. Ее посадили в тюрьму, пороли и пытали!
Женщины, состоящие в ИГИЛ*, запрещали окружающим курить, но сами они курили. На самом деле, меня даже посылали купить женщинам-ИГИЛовцам сигареты. Они запрещали алкоголь, но сами пили. То есть, для них это было нормально, а для остальных - грех.
Самым популярным методом пыток была порка.
Глава религиозной полиции приезжал посмотреть на женщин, и если какая-то ему нравилась, он мог предложить выйти за него замуж. Если она соглашалась, он подписывал бумаги о браке и они ехали домой. Если нет - она оставалась в тюрьме и ее пытали.
ИГИЛовцы промывали мозги, не давали людям уйти, пока те с ними не согласятся. Были женщины, которые присоединялись к ним на поле боя. Настоящие женщины, которые брались за оружие и сражались на передовой вместе с мужчинами. Они воевали потому, что рядом были их мужья. Себе они говорили: «если мой муж сражается, то я должна быть с ним».
Среди сражающихся женщин были и вдовы погибших бойцов. Они брались за оружие, чтобы отомстить за мужей. Ну а некоторые сражались потому, что их убеждали, что они попадут в рай.
Я перестала работать после бомбардировки Ракки. Мои коллеги продолжили работу, но я забрала детей и уехала подальше от налётов.
Я хочу попросить людей не повторять моих ошибок. Я пытала людей. Не повторяйте этого.
История Умм Фарук - Деир Аз Зори, Сирия: «Она кусала женщину за грудь и не отпускала, пока та не умерла»
Меня зовут Умм Фарук, я живу в Дал Аз Зор, «провинции изобилиях». Мне 45 лет. Когда к нам прибыл ИГИЛ*, я поклялась ему в верности и стала работать вместе с ИГИЛовцами в религиозной полиции.
Когда они приехали, мы были счастливы. Мы надеялись, что религия благотворно скажется на нашей стране. Что все будет так, как было прежде. Они хорошо обращались с людьми. Поэтому мы остались и решили немного на них поработать.
Бая - это клятва верности. Когда вы ее произносите, вы становитесь одними из них. Простые сторонники не являлись частью группы. Они боялись, что простые сторонники могут предать. Но те, кто поклялся в верности, становились полноправными членами.
Меня вызвали в суд. За принятие клятвы отвечал Абу Умар. Я сказала: “я с тобой, брат. Я сделаю все, что от меня требуется”. Так я поклялась в своей верности. Да, все было настолько просто.
Нам приходилось носить широкую абайю с чехлом сверху. Поначалу они позволяли нам не закрывать глаза. Но потом передумали. Так что нам пришлось ходить полностью закутанными и даже носить перчатки.
Таковы были правила. Любой, кто не подчинялся и носил абая, которая была слишком зауженной или с чем-то блестящим, тем самым нарушал закон.
Однажды маленькая девочка лет десяти вышла в магазин в пижаме, поверх которой была надета молитвенная одежда. И тут же рядом с ней остановилась машина религиозной полиции. Они увидели, что под молитвенной одеждой у девочки штаны и кофта. Из машины вышел мужчина. Он был из Кувейта или из Саудовской Аравии. Я узнала его акцент. Он заявил: “Почему ты вышла в такой одежде, шлюха?”
Малышка от страха описалась.
За мелкие правонарушения наказывали так называемыми ”укусами”. Однажды женщине кусали грудь и не отпускали, пока она не умерла.
Еще я знаю историю о женщине, которая только что родила ребенка. У ее сына была лихорадка, так что женщина вышла в аптеку за лекарствами. Рядом остановилась полицейская машина, женщину арестовали.
У нее спросили: “почему ты вышла на улицу, шлюха?”, что на их языке означало: “почему ты вышла в неположенной одежде?”
Они не проявляли никакого сострадания. Но когда она сказала, что только что родила, во время наказания для “укуса” они использовали только зубы. Иногда же кусали не зубами, а электрическими щипцами.
Они смотрели на женщин с презрением. Это была как тюрьма. Вне зависимости от того, являлась ли женщина членом их группировки или гражданским лицом, они вынуждали ее жить как в тюрьме и задыхаться. Не важно, дома ты или на улице, это тюрьма. Женщины были так угнетены, что мы не могли нормально дышать. Даже дома надо было очень осторожно следить за тем, что говоришь. И в религиозной полиции тоже: мы ничего не знали друг о друге. Мне ничего не позволялось знать о моих коллегах, а они ничего не знали обо мне. Наша работа была покрыта тайной.
Когда я там работала, я видела странные вещи. Однажды мне сказали, что я должна встретить акушерку. Что она должна помочь принять роды у жен ИГИЛовцев. Она несколько раз помогала принять роды. Но потом я заметила, что после этого она не выходит с детьми. Что на самом деле она приходила к женщине-военнопленной: она могла быть дочкой или женой члена армии Свободной Сирии, или женой “неверного”. Мужчины ее насиловали. Она беременела, поэтому акушерка приходила, чтобы сделать аборт.
Когда я это узнала, то клянусь, мысль об этом сводила меня с ума. Я же об этом ничего не знала. У этих людей нет ни веры, ни человечности.
Я не просто психически измотана. Они вырывали наши сердца. Мы были вынуждены принимать участие в этом бесчинстве. Господь один будет нам судьей.
Я сказала, что у моего мужа больное сердце и что он уехал в Ирак для операции. Так я от них сбежала.
Я обращаюсь ко всем свободным женщинам, которые боятся Бога: не присоединяйтесь к этой организации. Они несправедливы и жестоки. Они не боятся Бога. У них нет с исламом ничего общего. Они преступники.
—
Эта запись была сделана для документального фильма «Женщины ИГИЛ» от режиссера Томаса Дандуа. Интервью отредактировано для ясности и краткости.
На русский язык переведено специально для проекта Пересечения.
Порка, забивание камнями, постоянное наблюдение - женщины-полицейские, которые стояли на страже законов ИГИЛ*, рассказывают свои истории
(В первой из пяти серий текста, рассказывающего о положении женщин под властью группировки Исламское Государство Ирака и Леванта (ИГИЛ*) своими историями делятся две женщины, которые работали мучительницами в ИГИЛовской религиозной полиции)
История Аишы - Ракка. Сирия: «Наша работа заключалась в том, чтобы пытать людей»
Меня зовут Аиша. В ИГИЛ* они называли меня Ум Какаа. Я жила в Ракке.
Я пошла в ИГИЛ*, чтобы объяснить им мою ситуацию. Мой муж стал мучеником. У меня не было денег. Не оставалось выбора, кроме как начать работать на ИГИЛовцев.
Я начала оформлять документы, чтобы к ним присоединиться, но мне сказали, что прежде я должна выучить законы шариата. Нас учили декламировать Коран. Кроме меня на курсах было ещё 30 или 40 женщин. Мечеть была заполнена обучающимися. И ты должна была снова и снова декламировать, что они сказали, пока, наконец, не сдашь экзамены. На это ушло три месяца.
Часть женщин была безграмотна. Эти женщины не знали, как писать и читать. Их пороли, чтобы заставить учиться. Некоторые из них так и не смогли обучиться. Их за это посадили в тюрьму.
Однажды, двое мужчин из ИГИЛ* заявились в мой дом и заявили: «Завтра ты начнёшь работать».
Когда мы подписывали контракт, нам выдавали пистолеты. В моем отряде было 10 женщин. Три должны были разъезжать на машине, а семь работали в полицейском участке и в пыточной. Они выбирали огромных, высоких, внушительных женщин, чтобы пугать людей. Они выбирали самых жестоких женщин. Женщин, которые ни к кому не испытывают сочувствия.
Если женщина шла сама, без сопровождающего, ее арестовывали. По закону ее должен был сопровождать брат или муж. Так что, если женщина шла одна или брала такси без сопровождения, ее арестовывали.
Мы должны были патрулировать кварталы, рынки и искать женщин, которые носят неугодную ИГИЛ* одежду.
Это было сделано для того, чтобы ИГИЛовцы могли продавать свою одежду. Они арестовывали женщин и заставляли их заплатить 6.000 или 7.000 сирийских фунтов
[$12 или $14]. И только после этого им позволяли выйти на свободу.
Даже самые маленькие девочки должны были носить предписанную шариатом одежду.
Итак, мы должны были возвращаться в полицейский участок на автобусе, полном женщин. Иногда их было 30, 40, иногда - 10 или 20. Зависит от количества нарушений. Но автобус никогда не оставался пуст.
Женщин в полицейском участке сразу же пороли. Их несколько дней держали в тюрьме. После этого заставляли купить «правильную» одежду, и только тогда освобождали.
Однажды мы арестовали женщину за маникюр. Ногти ей выдернули плоскогубцами.
Мое худшее воспоминание - это арест женщины, которая не носила никаб. Оказалось, что она немая. Она совсем не могла разговаривать. Ее пытали, и мне было ее особенно жалко. Они узнали, что она немая, только в процессе пыток.
Некоторые женщины были на ранних сроках беременности, и пытки спровоцировали у них выкидыши. Одна из женщин родила прямо в офисе религиозной полиции. Она как раз ехала в больницу вместе со своей матерью, потому что почувствовала, что вот-вот родит. Ее арестовали за то, что у неё были не прикрыты глаза. Она родила во время пыток.
Полицейские были безжалостны.
Это была наша работа, пытать людей. Мы многих пытали. Не могу даже сказать вам, сколько.
Мы работали под наблюдением. Одна из коллег за нами постоянно следила.
Если я кого-то не арестовывала, потому что знала этого человека, обо мне тут же докладывали. Я ничего не могла поделать.
Однажды одна из наших работниц увидела в качестве нарушителя свою… то ли соседку, то ли кузену. Кого-то, кого она знала. Она попросила нас вести себя так, словно ничего не произошло. Но наблюдательница о ней доложила. Мою коллегу уволили; ее пытали. Ее посадили в тюрьму, пороли и пытали!
Женщины, состоящие в ИГИЛ*, запрещали окружающим курить, но сами они курили. На самом деле, меня даже посылали купить женщинам-ИГИЛовцам сигареты. Они запрещали алкоголь, но сами пили. То есть, для них это было нормально, а для остальных - грех.
Самым популярным методом пыток была порка.
Глава религиозной полиции приезжал посмотреть на женщин, и если какая-то ему нравилась, он мог предложить выйти за него замуж. Если она соглашалась, он подписывал бумаги о браке и они ехали домой. Если нет - она оставалась в тюрьме и ее пытали.
ИГИЛовцы промывали мозги, не давали людям уйти, пока те с ними не согласятся. Были женщины, которые присоединялись к ним на поле боя. Настоящие женщины, которые брались за оружие и сражались на передовой вместе с мужчинами. Они воевали потому, что рядом были их мужья. Себе они говорили: «если мой муж сражается, то я должна быть с ним».
Среди сражающихся женщин были и вдовы погибших бойцов. Они брались за оружие, чтобы отомстить за мужей. Ну а некоторые сражались потому, что их убеждали, что они попадут в рай.
Я перестала работать после бомбардировки Ракки. Мои коллеги продолжили работу, но я забрала детей и уехала подальше от налётов.
Я хочу попросить людей не повторять моих ошибок. Я пытала людей. Не повторяйте этого.
История Умм Фарук - Деир Аз Зори, Сирия: «Она кусала женщину за грудь и не отпускала, пока та не умерла»
Меня зовут Умм Фарук, я живу в Дал Аз Зор, «провинции изобилиях». Мне 45 лет. Когда к нам прибыл ИГИЛ*, я поклялась ему в верности и стала работать вместе с ИГИЛовцами в религиозной полиции.
Когда они приехали, мы были счастливы. Мы надеялись, что религия благотворно скажется на нашей стране. Что все будет так, как было прежде. Они хорошо обращались с людьми. Поэтому мы остались и решили немного на них поработать.
Бая - это клятва верности. Когда вы ее произносите, вы становитесь одними из них. Простые сторонники не являлись частью группы. Они боялись, что простые сторонники могут предать. Но те, кто поклялся в верности, становились полноправными членами.
Меня вызвали в суд. За принятие клятвы отвечал Абу Умар. Я сказала: “я с тобой, брат. Я сделаю все, что от меня требуется”. Так я поклялась в своей верности. Да, все было настолько просто.
Нам приходилось носить широкую абайю с чехлом сверху. Поначалу они позволяли нам не закрывать глаза. Но потом передумали. Так что нам пришлось ходить полностью закутанными и даже носить перчатки.
Таковы были правила. Любой, кто не подчинялся и носил абая, которая была слишком зауженной или с чем-то блестящим, тем самым нарушал закон.
Однажды маленькая девочка лет десяти вышла в магазин в пижаме, поверх которой была надета молитвенная одежда. И тут же рядом с ней остановилась машина религиозной полиции. Они увидели, что под молитвенной одеждой у девочки штаны и кофта. Из машины вышел мужчина. Он был из Кувейта или из Саудовской Аравии. Я узнала его акцент. Он заявил: “Почему ты вышла в такой одежде, шлюха?”
Малышка от страха описалась.
За мелкие правонарушения наказывали так называемыми ”укусами”. Однажды женщине кусали грудь и не отпускали, пока она не умерла.
Еще я знаю историю о женщине, которая только что родила ребенка. У ее сына была лихорадка, так что женщина вышла в аптеку за лекарствами. Рядом остановилась полицейская машина, женщину арестовали.
У нее спросили: “почему ты вышла на улицу, шлюха?”, что на их языке означало: “почему ты вышла в неположенной одежде?”
Они не проявляли никакого сострадания. Но когда она сказала, что только что родила, во время наказания для “укуса” они использовали только зубы. Иногда же кусали не зубами, а электрическими щипцами.
Они смотрели на женщин с презрением. Это была как тюрьма. Вне зависимости от того, являлась ли женщина членом их группировки или гражданским лицом, они вынуждали ее жить как в тюрьме и задыхаться. Не важно, дома ты или на улице, это тюрьма. Женщины были так угнетены, что мы не могли нормально дышать. Даже дома надо было очень осторожно следить за тем, что говоришь. И в религиозной полиции тоже: мы ничего не знали друг о друге. Мне ничего не позволялось знать о моих коллегах, а они ничего не знали обо мне. Наша работа была покрыта тайной.
Когда я там работала, я видела странные вещи. Однажды мне сказали, что я должна встретить акушерку. Что она должна помочь принять роды у жен ИГИЛовцев. Она несколько раз помогала принять роды. Но потом я заметила, что после этого она не выходит с детьми. Что на самом деле она приходила к женщине-военнопленной: она могла быть дочкой или женой члена армии Свободной Сирии, или женой “неверного”. Мужчины ее насиловали. Она беременела, поэтому акушерка приходила, чтобы сделать аборт.
Когда я это узнала, то клянусь, мысль об этом сводила меня с ума. Я же об этом ничего не знала. У этих людей нет ни веры, ни человечности.
Я не просто психически измотана. Они вырывали наши сердца. Мы были вынуждены принимать участие в этом бесчинстве. Господь один будет нам судьей.
Я сказала, что у моего мужа больное сердце и что он уехал в Ирак для операции. Так я от них сбежала.
Я обращаюсь ко всем свободным женщинам, которые боятся Бога: не присоединяйтесь к этой организации. Они несправедливы и жестоки. Они не боятся Бога. У них нет с исламом ничего общего. Они преступники.
—
Эта запись была сделана для документального фильма «Женщины ИГИЛ» от режиссера Томаса Дандуа. Интервью отредактировано для ясности и краткости.
На русский язык переведено специально для проекта Пересечения.
