Айман Экфорд. Дети - собственность государства?

Люди на митинге


Прошедшее полугодие в России  была богата на скандалы и громкие дела.
Особого внимания заслуживают три из них, довольно неожиданно объединённые общей темой, которую невнимательный взгляд может не сразу заметить.
Первое дело - двенадцатичасовой допрос либертарианца и оппозиционера Михаила Светова. Причиной допроса и возбуждения уголовного дела о развратных действия стало фото в Инстаграме, сделанное в далеком 2012 году: на фото была тогда ещё шестнадцатилетняя девушка Светова, вступившая с ним в добровольные сексуальные отношения, которые силовики почему-то посчитали «развращением малолетней». Дело было возбуждено 6 ноября.

Второе дело произошло 9 ноября. Шестидесятитрехлетний преподаватель СБПГУ  был пойман с поличным, когда пытался утопить в реке Мойке расчленённый труп своей любовницы и бывшей студентки Анастасии Ещенко. Известного преподавателя и раньше улучали в насилии по отношению к студентам, но никто не обращал на их жалобы внимания.

Третье дело - это продолжающийся шум вокруг закона о Домашнем насилии, который в последней своей поправке принял слишком компромиссный облик, не предусматривающий никаких мер борьбы с домашним насилием за исключением профилактики. В центре скандала оказались как депутаты, боящиеся в XXI веке открыто выступить против закона о домашнем насилии, так и консервативная общественность, видящие в его принятии признак влияния «гей-лобби».

Итак, три дела, объединённые одной темой.
Первое на первый взгляд чисто полицейское.
Второе настолько пугающе и вместе с тем стереотипно, что скорее напоминает сюжет криминальной драмы чем реальность.
Третье вообще касается создания нового законопроекта.
Но в центре всех этих дел оказались женщины и молодёжь. И если влияние домашнего насилия на женщин в нашем обществе уже обсуждались в СМИ неоднократно, то вопрос уязвимости молодёжи остаётся за кадром.
Тем не менее, все эти дела были бы невозможны, если бы мы воспринимали молодёжь, в том числе детей и подростков как полноценных людей, а не просто как безвольных объектов, которые мы можем использовать для «защиты», пропаганды своих идей и разжигании моральных паник.
События этой осени заставляют нас на примере трёх дел задуматься о том, как эйджизм - дискриминация по возрастному признаку - по отношению к молодёжи влияет на наше общество, и к чему это может привести в будущем.

Айман Экфорд. О фантастике

Почему так часто люди, говоря о фантастике и которые ее якобы знают и любят, заявляют, что фантастика не может и не должна быть серьезной?

Уйму раз встречала обсуждение Матрицы, Звездных Войн, Людей Икс, которые можно описать двумя предложениями: "Это же драки! Это же невероятные приключения!"

Игнорируя философию Матрицы, религиозную систему и политические интриги Звездных войн, вопросы прав меньшинств в Людях Икс...

На экране происходят серьезные события - персонажи осознают свою дискриминированность, понимают что жили во лжи, теряют близких, мучительно умирают.... 

Это показано серьезно, а не упрощенно.

Но для зрителей это - "нечто простое, и легкое".

Эти же самые зрители считают серьезными произведениями книги Пушкина, Толстого, Шекспира и Джейн Остин, несмотря на то, что у этих классиков многие социальные и психологические аспекты раскрыты ГОРАЗДО хуже чем в перечисленной фантастике.

Но фантастику не считают серьезной исключительно из-за ее формы, из-за картинке на экране. Именно поэтому скажем фильм "Прибытие" считается более серьезным чем "Матрица", хотя серьезных и интересных идей там меньше, а фильм "Логан" исключительно из-за мрачности съемок считается более серьезным, чем вторые Люди Икс оригинальной трилогии.

Такое ощущение, что если людям рассказать одну и ту же историю в разных жанрах, у них будут совершенно разные выводы.

Что заставляет задуматься о том, насколько они вообще способы понимать что происходит на экране. Как бы они восприняли подачу реальных событий с разной картинкой? Могли бы они, например, ужасаться от одного видео с публичной казнью и смеяться над другим? Что на них повлияет - музыка, освещение, слова диктора? Действительно ли у нас не может быть реальных Голодных Игр? Или действительно ли пропагандистские видео ДАИШ с обезглавливанием не могли бы "зайти" у российских зрителей как обычные репортажи если бы их снимали российские каналы и съемки бы больше соответствовали той картинке, которую люди в РФ привыкли видеть на экранах?

Ведь если дело не в сути, а в подаче, почему бы и нет?

Кроме того, интересно что у меня противоположная штука с пониманием фантастики и серьезности - когда я начинала писать приквиллы к своей Трилогии, мне было довольно сложно делать их в рамках жанра очень приближенной к реальности альтернативной истории, по-сути, просто "современной прозы", которая считается более серьезной, потому что мне в ней не хватало именно серьезности. Мне скажем было довольно сложно подать историю о девочке-еврейке из Викторианской Англии так, чтобы я знала, что история не о евреях, и не об Англии совсем.

Она о правах меньшинств, об эйджизме, о влиянии пропаганды на общество, об интерсекциональности, о религиозной травме, о том насколько некоторые виды повседневности совместимы с тем, чтобы жить со здоровой психикой, о том, насколько люди готовы защищать себя и всегда ли они могут...

То есть это буквально про любую страну. Некоторые смогли это увидеть, некоторые - нет. Но при этом скажем развить большую универсальность мне было бы гораздо проще если бы я писала то же самое про каких-то мутантов или телепатов.

Что объединяет:

- джихадистов

- православнутых на всю голову фанатиков

-совков а-ля «я из 60-х вывалился»

- радфемок?

Трансфобия!

Что объединяет:

- джихадистов

- православнутых на всю голову фанатиков

-совков а-ля «я из 60-х вывалился»

- прогрессивных левых

- мейнстримных интерсекциональных феминисток?

Антисемитизм обыкновенный (тм) под видом антисионизма.

Женщины во власти ИГИЛ*: рассказ учительницы

Источник: aljazeera.

(Женщина в никабе и учебники)

Предупреждение: описание насилия 

(Женщина из Сирии рассказывает, как ее заставляли пропагандировать детям войну, и что случалось с теми, кто отказывался это делать)

Меня зовут Айят. Мне 27 лет, я учительница начальных классов.

ИГИЛ* закрыло школы, превратило их в тренировочные центры для своих бойцов.

Они хотели, чтобы мы учили только стихам из Корана, где речь идёт о «джихаде», войне и убийствах. Нам не хотелось, чтобы дети учились подобным вещам. Так что я начала преподавать дома. Я договорилась с некоторыми родителями, чтобы они посылали ко мне детей, учила их в маленьких группках.

Но одна из матерей моих учеников слишком много говорила. Новости ходили по округе; так боевики ИГИЛ* узнали, что учительница преподаёт на дому и не следует их инструкциям. Они сказали моему мужу: «Лучше уж научиться уважать законы ИГИЛ* и учить детей в мечетях так, как говорим мы. Иначе…»

Это была угроза. У меня не оставалось выбора. 

Во время «курсов по изменению квалификации» нам постоянно напоминали, что мы теперь одни из ИГИЛ*, что мы обязаны подчиняться их правилам. У них были наши имена, и они тщательно за нами следили. Теперь мы зависели от них.

В конце курсов нам устраивали личное собеседование. Нас вызывали поодиночке, и заставляли принести клятву. Мы приносили ее в присутствии жены эмира. Это она подобными вещами занималась.