Источник: Let's Queer Things Up
Однажды я написал статью о том, что не могу быть полностью удовлетворен трансгендерным переходом - потому что, блин, у меня довольно сложные чувства по отношению к моему постоянно меняющемуся телу. Неудивительно, что из-за этого мне пришлось вытерпеть уйму дерьма.
Один из комментаторов написал_а, что мне надо сходить к психотерапевту (это не дословно е_е фраза, и, думаю, на самом деле он_а хотел меня оскорбить). Но он_а точно не догадывал_ась о том, что в чем-то был_а прав_а – я и сам знаю, что мое отношение к переходу связано с моими психическими заболеваниями.
Честно говоря, меня бесят нейротипичные трансгендерные люди, которые судят о моем опыте перехода. У них нет моего опыта, и поэтому они полностью игнорируют ту реальность, в которой я живу, и проблемы, с которыми я борюсь.
В той статье я не упоминал, что мне диагностировали ОКР после того, как меня полностью вымотал один из обсессивных циклов. Что это были за обсессии? Они были связаны с моей гендерной идентичности.
Некоторые люди с ОКР (обсессивно-компульсивным расстройством) – особенно те, у кого чисто обсессивная форма – оказываются одержимыми неприятными мыслями о своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Например, гетеросексуал может быть полностью вымотан навязчивой мыслью о том, что он может быть геем (или гей может страдать от навязчивых мыслей о том, что он гетеро). А трансгендерный человек вроде меня может часами испытывать панику из-за мыслей о том, что он_а цисгендер (и наоборот).
Проблема этих навязчивых мыслей в том, что нет никаких доказательств, связаны ли они с реальным положением вещей.
Я идентифицировал себя как трансгендерного человека в течение четырех лет, до начала обсессий был вполне счастлив, моя идентичность меня полностью устраивала, и я был в ней уверен. Я не хотел прекращать переход – сама мысль о прекращении перехода меня ужасала. И я точно не хотел быть цисгендерной женщиной - мне это никогда не нравилось. И моя дисфория медленно, но верно улучшалась в процессе перехода.
У возникшей обсессии не было никаких логических оснований. Это просто нечто вроде заезженной мелодии, которая постоянно повторяет: «а что, если… что, если… что, если?» Казалось, что я не могу об этом не думать, даже если очень хочу.
По словам моего психотерапевта, обсессия была спровоцирована тем, что я помогал другу, который переживал «обратный» переход (я был рад е_й помочь – я люблю этого человека, и я поддерживаю любое е_е решение, в том числе обратный переход!)
Страх того, что я могу испытать то отчаяние, которое испытывал мой друг, вызвало у меня обсессию – я сражаюсь с этой обсессией уже много месяцев.
Когда началась эта обсессия, я боялся об этом кому-либо рассказывать. Я боялась, что это аннулирует мою трансгендерную идентичность, поставит под сомнение мой гендер и приведет к тому, что от меня отвернется трансгендерное сообщество.
И мне казалось, что я не должен рассказывать об этом врачам, потому что я боялся, что они лишат меня доступа к необходимой хирургии.
Но представьте себе мое облегчение, когда психотерапевт, специализирующийся на работе с трансгендерными людьми, признал, что мои проблемы были вызваны ОКР, и что именно ОКР повлияло на мой переход. Я смог получить доступ к медикаментам, которые помогли справиться с ОКР, и после этого связался с еще одним трансгендерным человеком с ОКР, который проходил через тот же обсессивный цикл, что и я.
Сейчас эта обсессия то приходит, то уходит. Но я чувствую себя куда увереннее, зная, что это не настоящие сомнения в гендерной идентичности, а просто проявление психического расстройства.
Честно говоря, я был зол, когда люди комментировали мою предыдущую статью, утверждая, что я менее полноценный трансгендерный человек из-за того, что испытываю смешенные чувства к гормональному переходу. Я злился, потом что они понятия не имеют о том аде, сквозь который мне пришлось пройти, когда ОКР заставляло меня иррационально сомневаться в самой важной части того, кем я являюсь практически каждый час бодрствования. Хочу сказать, что вам чертовски повезло, если вы испытывали по отношению к своему переходу только позитивные чувства. Вам ведь везет?
Реальность такова, что психически больные трансгендерные люди (вроде меня) испытывают самые разные чувства относительно перехода.
Я разговаривал с трансгендерным человеком с генерализированной тревожностью, который так волновался, что обдумывал каждый аспект своего перехода. Я говорил с людьми с пограничным расстройством, которые переживали нестабильное и «отдаленное» чувство идентичности (и я сам испытывал подобное).
Я говорил с трансгедерым человеком с депрессией, который в особо депрессивные периоды чувствовал себя слишком опустошенным для того, чтобы вообще думать о генденой идентичности. Я говорил с психически больными трансгендерными людьми, чью гендерную идентичность посчитали ошибкой исключительно из-за их диагноза.
И я писал о переживших травму и психически больных, которые осознают что они трансгендерные люди только в поздние годы жизни, потому что до этого их главным приоритетом является выживание – и потому что травма может препятствовать самоанализу.
Поясню вот что, чтобы всем было понятно – трансгендерность не является психическим заболеванием. Но я точно знаю, что психические заболевания трансгендерных людей влияют на их опыт.
Когда нейротипичные трансгендерные люди осуждают мой опыт перехода, я могу только закатывать глаза. Насколько же они привилегированные, если им не приходится иметь дело со сложностями, муками и проблемами в попытках понять себя, рассматривая свою идентичность сквозь призму психического заболевания, (и это не говоря еще о физических препятствиях, которые мешают нам получать необходимую помощь).
Если мы все уже поняли, что такие вещи как раса, класс и гендерные особенности влияют на степень угнетения трансгендерных людей, нейротипичным трансгендерам пора признать, что их опыт отличается от опыта психически больных трансгендеров. И что при этом психические заболевания не дискредитируют нашу гендерную идентичность, и не делают ее менее важной.
Скажу прямо: Я считаю, что эйблистски мерзко заявлять психически больному трансгендерному человеку вроде меня, что он не является трансгендером из-за того, что его переход не проходит счастливо.
Думаю, нам надо предоставить пространство для психически больных трансгендерных людей, чтобы они могли лучше разобраться в своей идентичности. Если они ставят под сомнение переход, боятся или задают вопросы относительно перехода, мы не должны считать их менее правильными трансгендерами – потому что такие переживания не только нормальны для всех трансгендерных людей, а и особенно естественны для многих трансгендерных людей с ментальными заболеваниями.
Нам надо найти пространство, где психически больные трансгендерные люди (и, более того, все трансгендерные люди) смогут говорить о том, как переход их выматывает и утомляет, и какой стресс они от него испытывают – потому что у нас не всегда есть возможность справиться с подобными глобальными переменами, когда мы просто пытаемся выжить.
Нам также следует признать, что трансгендерные люди с ментальными заболеваниями являются одними из самых уязвимых членов нашего сообщества, потому что все виды дисфории (физической, социальной, эмоциональной), трансфобии и газлайтинга еще сильнее ставят под угрозу наше здоровье, и, более того, подвергают нас реальной опасности.
И мы просто обязаны признать, что психически больные трансгендерные люди, которые не могут или не хотят совершать переход, могут от этого перехода отказаться.
Так что да, уважаемый тролль, я сумасшедший. Ха, ха, вы меня «сделали». Психическое расстройство, несомненно, отразилось на моем восприятии себя и повлияло на мой опыт перехода. И так было у многих трансгендерных людей.
Учитывая распространенность психических расстройств в трансгендерном сообществе, даже если вы сами не страдаете психическим заболеванием, среди ваших любимых и друзей с большой вероятностью может быть тот, кто им страдает.
И если при этом мы и дальше будем маргинализировать психически больных трансгендерных людей, то я бы рискнул сказать, что мы не намного лучше чем те цисгендерные люди, которые маргинализируют нас.
____
На русский язык переведено специально для проекта Пересечения.
 |
| Человек стоит на дороге. Фото сделано так, что не видно его головы.Фото сделано со спины |
Однажды я написал статью о том, что не могу быть полностью удовлетворен трансгендерным переходом - потому что, блин, у меня довольно сложные чувства по отношению к моему постоянно меняющемуся телу. Неудивительно, что из-за этого мне пришлось вытерпеть уйму дерьма.
Один из комментаторов написал_а, что мне надо сходить к психотерапевту (это не дословно е_е фраза, и, думаю, на самом деле он_а хотел меня оскорбить). Но он_а точно не догадывал_ась о том, что в чем-то был_а прав_а – я и сам знаю, что мое отношение к переходу связано с моими психическими заболеваниями.
Честно говоря, меня бесят нейротипичные трансгендерные люди, которые судят о моем опыте перехода. У них нет моего опыта, и поэтому они полностью игнорируют ту реальность, в которой я живу, и проблемы, с которыми я борюсь.
В той статье я не упоминал, что мне диагностировали ОКР после того, как меня полностью вымотал один из обсессивных циклов. Что это были за обсессии? Они были связаны с моей гендерной идентичности.
Некоторые люди с ОКР (обсессивно-компульсивным расстройством) – особенно те, у кого чисто обсессивная форма – оказываются одержимыми неприятными мыслями о своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Например, гетеросексуал может быть полностью вымотан навязчивой мыслью о том, что он может быть геем (или гей может страдать от навязчивых мыслей о том, что он гетеро). А трансгендерный человек вроде меня может часами испытывать панику из-за мыслей о том, что он_а цисгендер (и наоборот).
Проблема этих навязчивых мыслей в том, что нет никаких доказательств, связаны ли они с реальным положением вещей.
Я идентифицировал себя как трансгендерного человека в течение четырех лет, до начала обсессий был вполне счастлив, моя идентичность меня полностью устраивала, и я был в ней уверен. Я не хотел прекращать переход – сама мысль о прекращении перехода меня ужасала. И я точно не хотел быть цисгендерной женщиной - мне это никогда не нравилось. И моя дисфория медленно, но верно улучшалась в процессе перехода.
У возникшей обсессии не было никаких логических оснований. Это просто нечто вроде заезженной мелодии, которая постоянно повторяет: «а что, если… что, если… что, если?» Казалось, что я не могу об этом не думать, даже если очень хочу.
По словам моего психотерапевта, обсессия была спровоцирована тем, что я помогал другу, который переживал «обратный» переход (я был рад е_й помочь – я люблю этого человека, и я поддерживаю любое е_е решение, в том числе обратный переход!)
Страх того, что я могу испытать то отчаяние, которое испытывал мой друг, вызвало у меня обсессию – я сражаюсь с этой обсессией уже много месяцев.
Когда началась эта обсессия, я боялся об этом кому-либо рассказывать. Я боялась, что это аннулирует мою трансгендерную идентичность, поставит под сомнение мой гендер и приведет к тому, что от меня отвернется трансгендерное сообщество.
И мне казалось, что я не должен рассказывать об этом врачам, потому что я боялся, что они лишат меня доступа к необходимой хирургии.
Но представьте себе мое облегчение, когда психотерапевт, специализирующийся на работе с трансгендерными людьми, признал, что мои проблемы были вызваны ОКР, и что именно ОКР повлияло на мой переход. Я смог получить доступ к медикаментам, которые помогли справиться с ОКР, и после этого связался с еще одним трансгендерным человеком с ОКР, который проходил через тот же обсессивный цикл, что и я.
Сейчас эта обсессия то приходит, то уходит. Но я чувствую себя куда увереннее, зная, что это не настоящие сомнения в гендерной идентичности, а просто проявление психического расстройства.
Честно говоря, я был зол, когда люди комментировали мою предыдущую статью, утверждая, что я менее полноценный трансгендерный человек из-за того, что испытываю смешенные чувства к гормональному переходу. Я злился, потом что они понятия не имеют о том аде, сквозь который мне пришлось пройти, когда ОКР заставляло меня иррационально сомневаться в самой важной части того, кем я являюсь практически каждый час бодрствования. Хочу сказать, что вам чертовски повезло, если вы испытывали по отношению к своему переходу только позитивные чувства. Вам ведь везет?
Реальность такова, что психически больные трансгендерные люди (вроде меня) испытывают самые разные чувства относительно перехода.
Я разговаривал с трансгендерным человеком с генерализированной тревожностью, который так волновался, что обдумывал каждый аспект своего перехода. Я говорил с людьми с пограничным расстройством, которые переживали нестабильное и «отдаленное» чувство идентичности (и я сам испытывал подобное).
Я говорил с трансгедерым человеком с депрессией, который в особо депрессивные периоды чувствовал себя слишком опустошенным для того, чтобы вообще думать о генденой идентичности. Я говорил с психически больными трансгендерными людьми, чью гендерную идентичность посчитали ошибкой исключительно из-за их диагноза.
И я писал о переживших травму и психически больных, которые осознают что они трансгендерные люди только в поздние годы жизни, потому что до этого их главным приоритетом является выживание – и потому что травма может препятствовать самоанализу.
Поясню вот что, чтобы всем было понятно – трансгендерность не является психическим заболеванием. Но я точно знаю, что психические заболевания трансгендерных людей влияют на их опыт.
Когда нейротипичные трансгендерные люди осуждают мой опыт перехода, я могу только закатывать глаза. Насколько же они привилегированные, если им не приходится иметь дело со сложностями, муками и проблемами в попытках понять себя, рассматривая свою идентичность сквозь призму психического заболевания, (и это не говоря еще о физических препятствиях, которые мешают нам получать необходимую помощь).
Если мы все уже поняли, что такие вещи как раса, класс и гендерные особенности влияют на степень угнетения трансгендерных людей, нейротипичным трансгендерам пора признать, что их опыт отличается от опыта психически больных трансгендеров. И что при этом психические заболевания не дискредитируют нашу гендерную идентичность, и не делают ее менее важной.
Скажу прямо: Я считаю, что эйблистски мерзко заявлять психически больному трансгендерному человеку вроде меня, что он не является трансгендером из-за того, что его переход не проходит счастливо.
Думаю, нам надо предоставить пространство для психически больных трансгендерных людей, чтобы они могли лучше разобраться в своей идентичности. Если они ставят под сомнение переход, боятся или задают вопросы относительно перехода, мы не должны считать их менее правильными трансгендерами – потому что такие переживания не только нормальны для всех трансгендерных людей, а и особенно естественны для многих трансгендерных людей с ментальными заболеваниями.
Нам надо найти пространство, где психически больные трансгендерные люди (и, более того, все трансгендерные люди) смогут говорить о том, как переход их выматывает и утомляет, и какой стресс они от него испытывают – потому что у нас не всегда есть возможность справиться с подобными глобальными переменами, когда мы просто пытаемся выжить.
Нам также следует признать, что трансгендерные люди с ментальными заболеваниями являются одними из самых уязвимых членов нашего сообщества, потому что все виды дисфории (физической, социальной, эмоциональной), трансфобии и газлайтинга еще сильнее ставят под угрозу наше здоровье, и, более того, подвергают нас реальной опасности.
И мы просто обязаны признать, что психически больные трансгендерные люди, которые не могут или не хотят совершать переход, могут от этого перехода отказаться.
Так что да, уважаемый тролль, я сумасшедший. Ха, ха, вы меня «сделали». Психическое расстройство, несомненно, отразилось на моем восприятии себя и повлияло на мой опыт перехода. И так было у многих трансгендерных людей.
Учитывая распространенность психических расстройств в трансгендерном сообществе, даже если вы сами не страдаете психическим заболеванием, среди ваших любимых и друзей с большой вероятностью может быть тот, кто им страдает.
И если при этом мы и дальше будем маргинализировать психически больных трансгендерных людей, то я бы рискнул сказать, что мы не намного лучше чем те цисгендерные люди, которые маргинализируют нас.
____
На русский язык переведено специально для проекта Пересечения.
