Часть этой статьи я написала год назад, и с нее начался мой ЛГБТ-активизм. Тогда я еще не знала, насколько редко слово «квир» используется в русском языке не для обозначения гендерно-небинарных людей, а для общего обозначения всех ЛГБТ+. (Поэтому в данном тексте слово «квир» обозначает всех ЛГБТ+).
Но даже тогда я уже знала о том, как мало в российском ЛГБТ-сообществе и в обществе в целом знают об ЛГБТ-аутичных людях.
На постсоветском пространстве аутисты крайне редко говорят за себя. Совсем недавно в России еще не было аутистов, которые стали бы говорить о том, что каждый сотый житель нашей страны ежедневно подвергается дискриминации, и что аутисты не «несчастные больные дети», а те, кого вы встречаете каждый день, и даже не подозреваете об этом. Многие из нас даже не считают себя больными! Аутичные люди отличаются друг от друга не меньше, чем нейротипичные (те, у кого нервная система устроена «типичным» образом), и у них может быть самая разная сексуальная ориентация и гендерная идентичность.
До того, как я занялась ЛГБТ-активизмом, среди моих знакомых ЛГБТ+ аутистов было гораздо больше, чем ЛГБТ+ нейротипиков. До того, как некоторые мои знакомые (как аутичные, так и неаутичные) узнали, что я интересуюсь ЛГБТ-тематикой и рассказали мне о своей сексуальной ориентации и гендерной идентичности, и до того, как я специально стала переписываться с несколькими квир-аутистами, я знала одного нейротипичного представителя ЛГБТ- сообщества и десять аутичных.
В России об ЛГБТ-аутистах никто не говорит. Наше существование полностью игнорируется.
Из-за существующей в обществе гомофобии, бифобии и трансфобии, фондам, работающим с аутистами, выгоднее замалчивать существование квир-аутистов. Кроме того, эти фонды практически всегда возглавляют люди, которые, в лучше случае, инфантилизируют аутистов, а в худшем считают нас не совсем людьми.
Наши ЛГБТ-организации практически неприспособленны к нуждам аутистов – их работники крайне мало знают об аутичном способе мышления и о естественном для аутистов поведении. В комьюнити-центрах и в офисах организаций сложно находиться аутистам с повышенной сенсорной чувствительностью, а тем аутистам, которые не переносят неожиданности и смену планов, крайне сложно посещать ЛГБТ-мероприятия, даже заранее запланированные и относительно безопасные. И это я еще не говорю о тех аутистах, которые не используют для коммуникации устную речь, и которые не знают, что, скажем, при взаимодействии с юристом или психологом из ЛГБТ-организации, можно использовать альтернативные виды коммуникации.
Я перечислила лишь несколько проблем, с которыми мы сталкиваемся в ЛГБТ-организациях, но это не является темой данной статьи. Сейчас речь не об этом, а о том, что из-за того, что ЛГБТ-организации не приспособлены для ЛГБТ-аутистов, ЛГБТ-аутисты крайне редко обращаются к ним за помощью, посещают их мероприятия или участвуют в активистской деятельности. Активисты зачастую отмахиваются от проблем квир-аутистов, потому что я единственная квир-аутистка, которую они видели. Иногда, когда я говорю об ЛГБТ-аутистах, мне отвечают, что «вас слишком мало», «вы не главная целевая аудитория» и «аутизм нам самим не светит».
Если они обдумают эти фразы, то поймут, что примерно так же о них думают относительно толерантные чиновники, политики и некоторые гражданские активисты: для них квир-люди слишком немногочисленная, далекая и малопонятная группа людей, ради которой не стоит стараться. ЛГБТ+ -активисты постоянно борются с этой риторикой, но при этом сами повторяют ее, когда речь заходит об аутичных ЛГБТ.
Они сами не понимают, насколько они похожи на своих оппонентов. Я читала даже, как один российский гей-активист писал о том, что я, как ЛГБТ-аутист, требую для себя «особых привилегий». Точно так же моя бабушка когда-то говорила, что она против гей-прайдов, потому что геи требуют для себя «особых привилегий».
В обоих случаях эти «привилегии» являются обычными гражданскими правами и правами человека, которые есть у многих цисгендерных гетеросексуальных людей без инвалидности, и в которых нам отказывают. ЛГБТ-аутистам в них отказывают в два раза чаще, а если человек является одновременно негетеросексуальным, трасгендерным и аутичным, то шансы дискриминации увеличиваются в три раза. (И это я еще не говорю о том, что он_а может быть интерсекс*, и у не_го могут быть другие стигмы).
Только поняв сходство в стигмах и целях мы сможем добиться безопасного мира для ЛГБТ-аутистов, для ЛГБТ и для аутистов (ведь сообщество не может быть «свободным» и «безопасным», если часть его несвободна).
Еще до занятия активизмом я поняла, что ЛГБТ-сообщество и аутичное сообщество во многом построено на одних и тех же принципах. Проблемы, с которым обычно сталкиваются аутисты и проблемы, с которыми сталкиваются представители ЛГБТ-сообщества, очень похожи. И зачастую квир-аутистам приходится дважды бороться с одними и теми же предрассудками и отражать одни и те же нападки, вначале из-за того, что их сексуальная ориентация и/или гендерная идентичность отличается от среднестатистической нормы, а затем потому, что от среднестатистической нормы отличается их нейротип. Итак, вот одиннадцать общих мифов об аутистах и о квир, существующих в обществе, и их краткое опровержение:
(эти пункты написаны мною год назад и публикуются без изменений).
1) Идея о болезни и исцелении.
Несмотря на то, что гомосексуальность и бисексуальность не считаются заболеваниями в Международной классификации болезни, а "гендерная дисфория" вероятно будет исключена из списка заболеваний в недалеком будущем, многие люди по прежнему полагают, что все, чья гендерная идентичность и сексуальная ориентация не соответствует среднестатистической норме, больны и их надо лечить. Слова представителей ЛГБТ-сообщества, которые заявляют, что не считают себя больными и не хотят соответствовать среднестатистической норме, часто игнорируются.
Далеко не все аутисты считают аутизм болезнью и действительно хотели бы перестать быть аутистами. Для меня, например, смена нейротипа и смерть фактически одно и то же — и в том, и в другом случае меня — такой, какая я есть сейчас, больше бы не было. Аутизм влияет на то, как я воспринимаю мир, на то, как я думаю и даже на то, как я отношусь к собственным интересам. Если бы я была нейротипиком, я была бы совсем другим человеком. Существует движение за нейроразнообразие, основанное на мысли, что основная проблема аутистов не в том, что они аутисты, а в непонимании со стороны общества и в дискриминации, которой аутичные люди регулярно подвергаются. Фактически, в этом основная проблема и представителей ЛГБТ+. Более того, люди, которые пытались «излечить» гомосексуальность, трансгендерность и аутизм для этого использовали одни и те же методы. На данный момент лучшей «терапией» аутизма является АВА терапия, которая после своего появления являлась фактически дрессировкой человека. Ивар Ловаас, изобретатель АВА терапии, использовал ее как для «лечения» аутичных детей, так и для «лечения» женоподобных мальчиков. При этом цель была одна и та же — сделать поведение детей наиболее приближенным к среднестатистической норме.
2) Идея о том, что мы можем и должны «преодолеть» свои особенности усилием воли. Как часто я читала о подобном, и не могла ни удивляться тому, как мыслят люди, которые так пишут! На протяжении веков гомосексуалов преследовали, и во многих странах преследование продолжается. Неужели люди, считающие, что гомосексуалом можно стать по желанию, или что гомосексуальность можно «преодолеть», думают, что человек добровольно выберет сексуальную ориентацию, из-за которой его и того, кого он любит, могут лишить свободы, казнить или подвергнуть пыткам?!
Большинство аутичных родителей настаивают на том, чтобы их ребенок «скрывал» или «преодолевал» свой аутизм. Но как можно «преодолеть» то, что заложено в твоих генах?! Многие аутисты подвергаются травле в школе, им отказывают в медицинской помощи, им гораздо сложнее устроится на работу, чем нейротипикам. Если бы аутисты могли перестать быть аутистами, то при таком отношении аутистов стало бы намного меньше.
3) Идея о том, что наши отличия вызваны травмой, которая произошла с нами в детстве.
В последнее время я все чаще натыкаюсь на теории о том, что гомосексуальные женщины стали такими благодаря насилию, которому они подверглись в детстве, а гомосексуальные мужчины — от того, что их «мужественность» якобы подавляли их родители. Одна из первых теорий об аутизме — это теория, что дети становятся аутистами из-за холодности и безразличия их матерей. Несмотря на то, что эта теория давным-давно опровергнута, многие до сих пор продолжают в нее верить.
4) Идея о «модных отличиях». Некоторые люди считают, что человек может стать гомосексуальным просто потому, что это «модно». Точно также довольно распространено утверждение, что аутизм - «модный диагноз», который люди «сами себе выдумывают». И это при том, что и аутистами, и гомосексуалами быть непросто, о чем уже говорилось выше.
5) Идея о том, что таким как мы, нельзя иметь семью. Когда я говорила с некоторыми своими знакомыми на тему усыновления детей однополыми парами, многие спрашивали у меня: «А зачем им вообще нужны дети? Те, кому нужны дети, заводят нормальные семьи! Эти люди игнорируют тот факт — даже если им прямо скажешь об этом, что многие активисты и активистки ЛГБТ-сообщества боролись за право усыновления детей однополыми парами, и что очень многие однополые пары хотят иметь детей. Подобные случаи они называют «частностями» или говорят, что «таким семьям» нельзя доверить ребенка, ведь тогда он «вырастет таким же ненормальным». И это даже несмотря на то, что научные исследования показали, что дети, которых воспитывают однополые пары, становятся гомосексуальными не чаще, чем дети, которые растут в обычных, гетеросексуальных семьях.
Примерно такие же высказывания я слышала и по поводу аутичных родителей: «Аутисты не хотят никакого общения. Значит, и общения с ребенком тоже. Да и вообще, что они могут дать своему ребенку?! Эти люди игнорируют тот факт, что миф о том, что «аутисты не хотят никакого общения» давным-давно опровергнут, и множество аутистов заводят семьи. Есть даже однополые аутичные пары, которым удается усыновить ребенка. Правда, в России это практически нереально, потому что аутичным гомосексуальным парам очень сложно преодолеть двойную дискриминацию.
6) Идея о том, что мы можем «заразить» либо «развратить» других.
Идея о том, что «пропаганда гомосексуализма» может сделать кого-то гомосексуальным, в России фактически принята на государственном уровне. Подобное заблуждение существует и по отношению к аутичным людям. Иногда родители и другие родственники нейротипичных детей не хотят, чтобы их дети учились в одном классе с аутистами или даже играли с ними на одной детской площадке. Они объясняют это тем, что нейротипичный ребенок, наблюдая за аутичным ребенком, может сам «стать таким же».
7) Идея о том, что мы «не совсем люди».
Некоторые люди думают, что и аутисты и представители ЛГБТ-сообщества должны иметь меньше прав и свобод, чем среднестатистический человек, и что многие вещи, которые являются естественными для среднестатистического человека, не должны быть разрешены для нас. К примеру, некоторые люди считают совершенно нормальным не допускать аутичных людей в общественные заведения только потому, что они аутисты (даже не потому, что они «ведут себя странно», ведь чаще всего подобные люди считали бы непозволительным подобное отношение к иностранцу, который тоже не знает общественных норм и «ведет себя странно»). Многие вещи, которые считают неотъемлемым правом для гетеросексуалов, к примеру право на брак или на то, чтобы иметь детей, для гомосексуалов считают «нежелательными», и «ненужными» правом. Кроме того, насилие по отношению к гомосексуалам и трансгендером часто считают «обоснованным». Точно также как и насилие, направленное против аутичных людей часто вовсе не считается насилием. Даже в США, где к аутистам в целом отношение лучше и больше людей информировано об аутизме, многие аутичные люди подвергались насилию со стороны полицейских якобы за свое «неадекватное поведение», и это оставалось безнаказанным.
8) Идея о том, что никакой дискриминации не существует.Если вы не будете кричать о своем аутизме/о своей сексуальной ориентации на каждом углу, никакой дискриминации против вас и не будет!» Это одно из самых распространенных утверждений насчет эйблизма и гомофобии, которое я встречала.Но подобное утверждение фактически и означает, что гомофобия и эйблизм существуют! Приведу аналогию. Если в какой-то стране еврею для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, надо скрывать, что он еврей, значит ли это, что в этой стране нет антисемитизма?!
9) Высказывания о том, что наши утверждения об эйблизме/гомофобии сильно преувеличены, аргументированные словами вроде: «Тебя же никто не убивает за то, что ты такой».Ну, во-первых, если для того, чтобы доказать что к вам нормально относятся надо использовать аргументы вроде «вас же никто не убивает», значит отношение явно нормальным назвать нельзя. Потому что это звучит так, как будто мы должны быть благодарны уже за то, что нам просто позволяют жить. А во-вторых, нас убивают, причем регулярно. И в России, и во многих других странах мира. Те, кто утверждает, что ничего подобного не происходит, не знает статистики.
Более того, и убийствам аутистов, и убийствам представителей ЛГБТ сообщества стараются найти «моральные» оправдания.Убийство аутистов часто называют «милосердием», особенно когда родители убивают своих аутичных детей. Убийства гомосексуалов, бисексуалов и трансгендеров часто оправдывают тем, что убивая их, убийцы якобы спасают других от греха и очищают общество. При этом ЛГБТ-аутисты находятся в «зоне риска», и гораздо более подвержены насилию, чем просто аутисты или просто ЛГБТ. При этом они более беззащитны, потому что им сложнее обратиться за помощью.
10) Непонимание того, как мы можем гордится тем, что мы «такие ненормальные».
Либо просто непонимание того, как мы можем гордиться тем, что изначально от нас не зависело.Когда я стала интересоваться темой аутизма, мне казался странным один праздник, который отмечают организации, разделяющие идеи нейроразнообразия, во всем мире 18 июня - Autistic pride day.Точно также мне была непонятна сама идея гей-прайда.Английское слово “pride” не совсем точно передается в русских переводах. В контексте, в которым его используют аутичные и ЛГБТ активисты, оно скорее обозначает чувство собственного достоинства, принятия себя таким, какой ты есть. Оба феномена имеют истоическое обоснование и возникли в результате протеста против дискриминации.
11) Языковые баталии.
Удивительно, насколько часто люди, якобы выступающие за то, что мы должны «уважать себя», не уважают даже наше право на самоопределение! Ты не можешь называть себя аутичным человеком. Ты — человек с аутизмом.- Ты не можешь говорить, что ты бисексуал. Ты — бисексуалка. И тому подобное. Кроме того, есть множество людей, которые умышленно продолжают использовать «парадигму патологии» и выражения, которые их просят не употреблять. Например, они говорят «гомосексуалист» вместо «гомосексуал» сразу же после того, как их просят так не говорить, либо называют какого-то аутичного человека «низко функциональным», несмотря на то, что он прямо заявляет, что ему неприятно это выражение.
Но даже тогда я уже знала о том, как мало в российском ЛГБТ-сообществе и в обществе в целом знают об ЛГБТ-аутичных людях.
На постсоветском пространстве аутисты крайне редко говорят за себя. Совсем недавно в России еще не было аутистов, которые стали бы говорить о том, что каждый сотый житель нашей страны ежедневно подвергается дискриминации, и что аутисты не «несчастные больные дети», а те, кого вы встречаете каждый день, и даже не подозреваете об этом. Многие из нас даже не считают себя больными! Аутичные люди отличаются друг от друга не меньше, чем нейротипичные (те, у кого нервная система устроена «типичным» образом), и у них может быть самая разная сексуальная ориентация и гендерная идентичность.
До того, как я занялась ЛГБТ-активизмом, среди моих знакомых ЛГБТ+ аутистов было гораздо больше, чем ЛГБТ+ нейротипиков. До того, как некоторые мои знакомые (как аутичные, так и неаутичные) узнали, что я интересуюсь ЛГБТ-тематикой и рассказали мне о своей сексуальной ориентации и гендерной идентичности, и до того, как я специально стала переписываться с несколькими квир-аутистами, я знала одного нейротипичного представителя ЛГБТ- сообщества и десять аутичных.
В России об ЛГБТ-аутистах никто не говорит. Наше существование полностью игнорируется.
Из-за существующей в обществе гомофобии, бифобии и трансфобии, фондам, работающим с аутистами, выгоднее замалчивать существование квир-аутистов. Кроме того, эти фонды практически всегда возглавляют люди, которые, в лучше случае, инфантилизируют аутистов, а в худшем считают нас не совсем людьми.
Наши ЛГБТ-организации практически неприспособленны к нуждам аутистов – их работники крайне мало знают об аутичном способе мышления и о естественном для аутистов поведении. В комьюнити-центрах и в офисах организаций сложно находиться аутистам с повышенной сенсорной чувствительностью, а тем аутистам, которые не переносят неожиданности и смену планов, крайне сложно посещать ЛГБТ-мероприятия, даже заранее запланированные и относительно безопасные. И это я еще не говорю о тех аутистах, которые не используют для коммуникации устную речь, и которые не знают, что, скажем, при взаимодействии с юристом или психологом из ЛГБТ-организации, можно использовать альтернативные виды коммуникации.
Я перечислила лишь несколько проблем, с которыми мы сталкиваемся в ЛГБТ-организациях, но это не является темой данной статьи. Сейчас речь не об этом, а о том, что из-за того, что ЛГБТ-организации не приспособлены для ЛГБТ-аутистов, ЛГБТ-аутисты крайне редко обращаются к ним за помощью, посещают их мероприятия или участвуют в активистской деятельности. Активисты зачастую отмахиваются от проблем квир-аутистов, потому что я единственная квир-аутистка, которую они видели. Иногда, когда я говорю об ЛГБТ-аутистах, мне отвечают, что «вас слишком мало», «вы не главная целевая аудитория» и «аутизм нам самим не светит».
Если они обдумают эти фразы, то поймут, что примерно так же о них думают относительно толерантные чиновники, политики и некоторые гражданские активисты: для них квир-люди слишком немногочисленная, далекая и малопонятная группа людей, ради которой не стоит стараться. ЛГБТ+ -активисты постоянно борются с этой риторикой, но при этом сами повторяют ее, когда речь заходит об аутичных ЛГБТ.
Они сами не понимают, насколько они похожи на своих оппонентов. Я читала даже, как один российский гей-активист писал о том, что я, как ЛГБТ-аутист, требую для себя «особых привилегий». Точно так же моя бабушка когда-то говорила, что она против гей-прайдов, потому что геи требуют для себя «особых привилегий».
В обоих случаях эти «привилегии» являются обычными гражданскими правами и правами человека, которые есть у многих цисгендерных гетеросексуальных людей без инвалидности, и в которых нам отказывают. ЛГБТ-аутистам в них отказывают в два раза чаще, а если человек является одновременно негетеросексуальным, трасгендерным и аутичным, то шансы дискриминации увеличиваются в три раза. (И это я еще не говорю о том, что он_а может быть интерсекс*, и у не_го могут быть другие стигмы).
Только поняв сходство в стигмах и целях мы сможем добиться безопасного мира для ЛГБТ-аутистов, для ЛГБТ и для аутистов (ведь сообщество не может быть «свободным» и «безопасным», если часть его несвободна).
Еще до занятия активизмом я поняла, что ЛГБТ-сообщество и аутичное сообщество во многом построено на одних и тех же принципах. Проблемы, с которым обычно сталкиваются аутисты и проблемы, с которыми сталкиваются представители ЛГБТ-сообщества, очень похожи. И зачастую квир-аутистам приходится дважды бороться с одними и теми же предрассудками и отражать одни и те же нападки, вначале из-за того, что их сексуальная ориентация и/или гендерная идентичность отличается от среднестатистической нормы, а затем потому, что от среднестатистической нормы отличается их нейротип. Итак, вот одиннадцать общих мифов об аутистах и о квир, существующих в обществе, и их краткое опровержение:
(эти пункты написаны мною год назад и публикуются без изменений).
1) Идея о болезни и исцелении.
Несмотря на то, что гомосексуальность и бисексуальность не считаются заболеваниями в Международной классификации болезни, а "гендерная дисфория" вероятно будет исключена из списка заболеваний в недалеком будущем, многие люди по прежнему полагают, что все, чья гендерная идентичность и сексуальная ориентация не соответствует среднестатистической норме, больны и их надо лечить. Слова представителей ЛГБТ-сообщества, которые заявляют, что не считают себя больными и не хотят соответствовать среднестатистической норме, часто игнорируются.
Далеко не все аутисты считают аутизм болезнью и действительно хотели бы перестать быть аутистами. Для меня, например, смена нейротипа и смерть фактически одно и то же — и в том, и в другом случае меня — такой, какая я есть сейчас, больше бы не было. Аутизм влияет на то, как я воспринимаю мир, на то, как я думаю и даже на то, как я отношусь к собственным интересам. Если бы я была нейротипиком, я была бы совсем другим человеком. Существует движение за нейроразнообразие, основанное на мысли, что основная проблема аутистов не в том, что они аутисты, а в непонимании со стороны общества и в дискриминации, которой аутичные люди регулярно подвергаются. Фактически, в этом основная проблема и представителей ЛГБТ+. Более того, люди, которые пытались «излечить» гомосексуальность, трансгендерность и аутизм для этого использовали одни и те же методы. На данный момент лучшей «терапией» аутизма является АВА терапия, которая после своего появления являлась фактически дрессировкой человека. Ивар Ловаас, изобретатель АВА терапии, использовал ее как для «лечения» аутичных детей, так и для «лечения» женоподобных мальчиков. При этом цель была одна и та же — сделать поведение детей наиболее приближенным к среднестатистической норме.
2) Идея о том, что мы можем и должны «преодолеть» свои особенности усилием воли. Как часто я читала о подобном, и не могла ни удивляться тому, как мыслят люди, которые так пишут! На протяжении веков гомосексуалов преследовали, и во многих странах преследование продолжается. Неужели люди, считающие, что гомосексуалом можно стать по желанию, или что гомосексуальность можно «преодолеть», думают, что человек добровольно выберет сексуальную ориентацию, из-за которой его и того, кого он любит, могут лишить свободы, казнить или подвергнуть пыткам?!
Большинство аутичных родителей настаивают на том, чтобы их ребенок «скрывал» или «преодолевал» свой аутизм. Но как можно «преодолеть» то, что заложено в твоих генах?! Многие аутисты подвергаются травле в школе, им отказывают в медицинской помощи, им гораздо сложнее устроится на работу, чем нейротипикам. Если бы аутисты могли перестать быть аутистами, то при таком отношении аутистов стало бы намного меньше.
3) Идея о том, что наши отличия вызваны травмой, которая произошла с нами в детстве.
В последнее время я все чаще натыкаюсь на теории о том, что гомосексуальные женщины стали такими благодаря насилию, которому они подверглись в детстве, а гомосексуальные мужчины — от того, что их «мужественность» якобы подавляли их родители. Одна из первых теорий об аутизме — это теория, что дети становятся аутистами из-за холодности и безразличия их матерей. Несмотря на то, что эта теория давным-давно опровергнута, многие до сих пор продолжают в нее верить.
4) Идея о «модных отличиях». Некоторые люди считают, что человек может стать гомосексуальным просто потому, что это «модно». Точно также довольно распространено утверждение, что аутизм - «модный диагноз», который люди «сами себе выдумывают». И это при том, что и аутистами, и гомосексуалами быть непросто, о чем уже говорилось выше.
5) Идея о том, что таким как мы, нельзя иметь семью. Когда я говорила с некоторыми своими знакомыми на тему усыновления детей однополыми парами, многие спрашивали у меня: «А зачем им вообще нужны дети? Те, кому нужны дети, заводят нормальные семьи! Эти люди игнорируют тот факт — даже если им прямо скажешь об этом, что многие активисты и активистки ЛГБТ-сообщества боролись за право усыновления детей однополыми парами, и что очень многие однополые пары хотят иметь детей. Подобные случаи они называют «частностями» или говорят, что «таким семьям» нельзя доверить ребенка, ведь тогда он «вырастет таким же ненормальным». И это даже несмотря на то, что научные исследования показали, что дети, которых воспитывают однополые пары, становятся гомосексуальными не чаще, чем дети, которые растут в обычных, гетеросексуальных семьях.
Примерно такие же высказывания я слышала и по поводу аутичных родителей: «Аутисты не хотят никакого общения. Значит, и общения с ребенком тоже. Да и вообще, что они могут дать своему ребенку?! Эти люди игнорируют тот факт, что миф о том, что «аутисты не хотят никакого общения» давным-давно опровергнут, и множество аутистов заводят семьи. Есть даже однополые аутичные пары, которым удается усыновить ребенка. Правда, в России это практически нереально, потому что аутичным гомосексуальным парам очень сложно преодолеть двойную дискриминацию.
6) Идея о том, что мы можем «заразить» либо «развратить» других.
Идея о том, что «пропаганда гомосексуализма» может сделать кого-то гомосексуальным, в России фактически принята на государственном уровне. Подобное заблуждение существует и по отношению к аутичным людям. Иногда родители и другие родственники нейротипичных детей не хотят, чтобы их дети учились в одном классе с аутистами или даже играли с ними на одной детской площадке. Они объясняют это тем, что нейротипичный ребенок, наблюдая за аутичным ребенком, может сам «стать таким же».
7) Идея о том, что мы «не совсем люди».
Некоторые люди думают, что и аутисты и представители ЛГБТ-сообщества должны иметь меньше прав и свобод, чем среднестатистический человек, и что многие вещи, которые являются естественными для среднестатистического человека, не должны быть разрешены для нас. К примеру, некоторые люди считают совершенно нормальным не допускать аутичных людей в общественные заведения только потому, что они аутисты (даже не потому, что они «ведут себя странно», ведь чаще всего подобные люди считали бы непозволительным подобное отношение к иностранцу, который тоже не знает общественных норм и «ведет себя странно»). Многие вещи, которые считают неотъемлемым правом для гетеросексуалов, к примеру право на брак или на то, чтобы иметь детей, для гомосексуалов считают «нежелательными», и «ненужными» правом. Кроме того, насилие по отношению к гомосексуалам и трансгендером часто считают «обоснованным». Точно также как и насилие, направленное против аутичных людей часто вовсе не считается насилием. Даже в США, где к аутистам в целом отношение лучше и больше людей информировано об аутизме, многие аутичные люди подвергались насилию со стороны полицейских якобы за свое «неадекватное поведение», и это оставалось безнаказанным.
8) Идея о том, что никакой дискриминации не существует.Если вы не будете кричать о своем аутизме/о своей сексуальной ориентации на каждом углу, никакой дискриминации против вас и не будет!» Это одно из самых распространенных утверждений насчет эйблизма и гомофобии, которое я встречала.Но подобное утверждение фактически и означает, что гомофобия и эйблизм существуют! Приведу аналогию. Если в какой-то стране еврею для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, надо скрывать, что он еврей, значит ли это, что в этой стране нет антисемитизма?!
9) Высказывания о том, что наши утверждения об эйблизме/гомофобии сильно преувеличены, аргументированные словами вроде: «Тебя же никто не убивает за то, что ты такой».Ну, во-первых, если для того, чтобы доказать что к вам нормально относятся надо использовать аргументы вроде «вас же никто не убивает», значит отношение явно нормальным назвать нельзя. Потому что это звучит так, как будто мы должны быть благодарны уже за то, что нам просто позволяют жить. А во-вторых, нас убивают, причем регулярно. И в России, и во многих других странах мира. Те, кто утверждает, что ничего подобного не происходит, не знает статистики.
Более того, и убийствам аутистов, и убийствам представителей ЛГБТ сообщества стараются найти «моральные» оправдания.Убийство аутистов часто называют «милосердием», особенно когда родители убивают своих аутичных детей. Убийства гомосексуалов, бисексуалов и трансгендеров часто оправдывают тем, что убивая их, убийцы якобы спасают других от греха и очищают общество. При этом ЛГБТ-аутисты находятся в «зоне риска», и гораздо более подвержены насилию, чем просто аутисты или просто ЛГБТ. При этом они более беззащитны, потому что им сложнее обратиться за помощью.
10) Непонимание того, как мы можем гордится тем, что мы «такие ненормальные».
Либо просто непонимание того, как мы можем гордиться тем, что изначально от нас не зависело.Когда я стала интересоваться темой аутизма, мне казался странным один праздник, который отмечают организации, разделяющие идеи нейроразнообразия, во всем мире 18 июня - Autistic pride day.Точно также мне была непонятна сама идея гей-прайда.Английское слово “pride” не совсем точно передается в русских переводах. В контексте, в которым его используют аутичные и ЛГБТ активисты, оно скорее обозначает чувство собственного достоинства, принятия себя таким, какой ты есть. Оба феномена имеют истоическое обоснование и возникли в результате протеста против дискриминации.
11) Языковые баталии.
Удивительно, насколько часто люди, якобы выступающие за то, что мы должны «уважать себя», не уважают даже наше право на самоопределение! Ты не можешь называть себя аутичным человеком. Ты — человек с аутизмом.- Ты не можешь говорить, что ты бисексуал. Ты — бисексуалка. И тому подобное. Кроме того, есть множество людей, которые умышленно продолжают использовать «парадигму патологии» и выражения, которые их просят не употреблять. Например, они говорят «гомосексуалист» вместо «гомосексуал» сразу же после того, как их просят так не говорить, либо называют какого-то аутичного человека «низко функциональным», несмотря на то, что он прямо заявляет, что ему неприятно это выражение.
