(На фото: старая книга и очки)
Сайт «Такие дела» сделал словарь «Мы так не говорим» – проект, в котором журналисты «вместе с экспертами поразмышляли о том, какие формулировки лучше использовать, когда мы говорим о заболеваниях и ограничениях, психических расстройствах, представителях ЛГБТ+, сексе и социально уязвимых группах». Очередной материал на тему «правильного языка» – и очередная волна зубоскальства и фейспалмов в комментариях под постом в паблике: https://vk.com/wall-93429434_120462. А ведь «Такие дела» уже не первый год выпускают материалы, посвященные не только нуждающимся детям, которых всем жалко, но и другим уязвимым группам населения, которых не жалко почти никому. И все равно – дикий «срач в комментах».
Я не хочу цитировать все эти привычные «ути бедненькие, какие ранимые», «поборники политкорректности» и тому подобное. Я лишь хочу сказать, что никогда не смогу понять, почему это так задевает людей. Просто призывы говорить иначе – не требования, не тем более какие-либо законопроекты об оскорблении чувств с огромными штрафами или административкой в качестве наказания – а произнесённые робким голосом (или буквально с заклеенным ртом) просьбы. И даже если голос не самый робкий – все те, кто «требует» этих изменений в языке, страшно далеки от любого положения во власти, позволяющего хоть что-то требовать, и именно они, а не вы, скорее всего окажутся жертвой тех немногих «политкорректных» законов, которые у нас есть и которые написаны теми, кто власть имеет. Никто не держит у вашей головы пистолет, заставляя выговаривать по слогам «человек, страдающий нервной анорексией». Мы просто объясняем, почему существующие слова нам кажутся неправильными, и предлагаем говорить иначе. Мы предлагаем, вы отказываетесь – всё. Мы, как сказано в посте про словарь, просто «размышляем» вслух. Потому что в конечном итоге «бла-бла-бла» – это все, что мы в данных условиях можем, даже если не очень это умеем. Если вам это неинтересно, пролистайте, отпишитесь, потратьте своё время на то, что вам кажется важным. Пусть этот словарь прочитают журналисты и другие люди, которые – представьте себе – хотят выражать свои мысли с уважением к тем, про кого они пишут. Если вы считаете, что вам виднее, зовут ли человека Вася Пупкин или Марина Егоровна, называйте всех Васями Пупкиными. Имеете право.
Впрочем, вы имеете такое же право остаться и послушать. Может быть, вы просто не понимаете, в чем тут дело. Не понимаете, почему мы «обижаемся» и «боремся за политкорректность». Я не могу говорить за всех, но попытаюсь сформулировать, почему это – и что именно – кажется важным лично мне. Потому что, на мой взгляд, дело не в обидах и не в политкорректности. И даже не в конкретных словах – почитайте, например, статью «аутист». Да, мы сами не знаем, как лучше, а вас просим что-то менять! Потому что нам важно, чтобы люди не заучивали «правильное» слово, а поняли, почему оно кажется нам более правильным. Мы вовсе не стремимся превратить вашу речь в прогулку по минному полю – чтобы ни единого слова нельзя было сказать, кого-нибудь не обидев. А политкорректность – это именно такое минное поле, или же ширма из фальшивых улыбок и лицемерия, как в фильме Джордана Пила «Прочь». В жопу такую политкорректность и эту искусственную утопию победившей толерантности! Мы хотим рассказать о реальности, которая стоит за словами. Мы хотим, чтобы вы хотя бы попытались понять её и принять. Иногда мы обижаемся на «неправильные» слова, а иногда нет: иногда мы видим ваши хорошие намерения за «плохими» словами, а иногда – ваши плохие намерения за «хорошими». Намерения и логика важнее слов. Мы хотим показать возможность другой логики – логики, подкрепленной наукой, экспертами и опытом тех самых людей, которых вы называете определенными словами лишь потому, что «так принято». Мы хотим всего лишь осознанного отношения к тому, что люди говорят и как их слышат те, о ком они говорят. Мы хотим вскрыть языковые шаблоны, которые воспроизводят стигматизацию и стереотипы, ломая реальные жизни в угоду «сохранения языка». Потому что язык не спущен нам сверху указом Минкульта, обязательным к исполнению. Языковые средства выбираем мы сами, чтобы описывать реальную жизнь, и потому язык может и должен меняться вместе с жизнью.
Но знаете, в чем парадокс? Мы не можем его изменить! Мы при всем желании не можем «сломать» и «исковеркать» язык, потому что «мы», пишущие все эти словарики, статьи и посты, – это горстка людей, для которых и слов-то в языке сейчас почти нет (а те, что как бы есть, нам не подходят). Мы кидаем камешки в быструю речку, которая их тут же подхватывает и легко уносит, а рядом стоят толпы зевак и кричат: «Вы нам тут сейчас запруду сделаете и потоп устроите!» Язык принадлежит вам: если «вы» – условное большинство – по-прежнему будете говорить «гомосексуалист», ничего не изменится. Ура! Или не «ура», потому что что-то всё равно изменится: эта быстрая река и так меняется каждый день, что-то вбирая в себя, что-то отбрасывая, и никто из нас – из «нас» и «вас» – не знает, какие слова уйдут из языка, а какие в нём приживутся. Но мы будем продолжать перепридумывать слова и их элементы в надежде таким образом отразить в языке наш опыт и нашу реальность. Нет – «нашу» и «вашу» реальность, потому что реальность, как и язык, у нас одна.
___
Написано специально для проекта Пересечения.
