Министерство культуры РФ готово принять новый закон, ограничивающий свободу слова. На этот раз оно хочет ограничивать кинотеатры, заставив их составлять свое расписание так, чтобы любой иностранный фильм занимал не больше 35% прокатного времени. Им плевать, что российское кино сейчас значительно уступает зарубежному. Плевать на простой факт, что если какой-то фильм часто и долго идёт в кино, значит, люди его любят. Министерству культуры глубоко безразличны ваши вкусы. Видно, оно стремится всячески снизить влияние иностранной культуры на людей под благим предлогом «борьбы с монополиями».
Как пояснил новый закон министр культуры Владимир Мединский:
- Я хочу успокоить всех, − речь идет о предложении обычных, принятых во многих государствах антимонопольных норм. Когда мы не хотим, чтобы в многозальном кинотеатре все сеансы забивались каким-то одним фильмом. Чтобы у зрителя был выбор, - пояснил министр культуры.
Но, видите ли, в чем дело... запрет не может стать источником выбора. Примерно как свобода не может стать источником рабства.
А разнообразные, многочисленные и быстро сменяющие друг друга фильмы не могут быть «монополистами». О каких монополиях тут может идти речь, когда кинотеатры постоянно закупают все новые и новые фильмы? И они ориентируют расписание на постоянно меняющийся вкус потребителей?
Но Минкультуры не волнуют эти вопросы.
Его волнует только контроль. Над вами и над рынком.
Как и любых составителей любого «антимонопольного» закона. Я знаю, что многие активисты, критикующие новую идею Минкультуры, защищают антимонопольное законодательство. Но я - нет. Знаете, почему?
Ответ прост - потому что я не люблю монополии. Это может показаться абсурдным, но на самом деле это так. Все довольно просто. И Минкультуры создал отличный повод рассмотреть антитраст в самом широком смысле.
Дело в том, что в рыночной системе монополия долго не просуществует. Не важно, идёт ли речь о фильмах или о булочках.
Она будет существовать ровно до тех пор, пока подавляющее большинство клиентов этой монополии будут своими деньгами «голосовать» за товар монополиста. Продаёт, например, этот монополист Доу булочки - и он будет монополистом ровно до тех пор, пока люди будут покупать его булочки. Но если при этом государство не мешает другим гражданам печь булочки или завозить их из соседней страны, рано или поздно появится тот, кто бросит вызов монополисту Доу. Да, ему будет сложнее удержаться на рынке, потому что люди знают булочки Доу, и вначале будут покупать только знакомый товар. Но если новичок печёт офигенные булочки, например, булочки с необычной начинкой или даже супер-дешевые булочки, то при определённой доле везения его обязательно заметят. И Доу уже не будет монополистом. Сложно сказать, когда именно это произойдет, но это обязательно случится. Десятки предпринимателей будут регулярно бросать вызов Доу.
Так что, чтобы удержаться на плаву, Доу будет вынужден постоянно совершенствовать свои методики выпечки, придумывать выгодные для клиентов акции, и создавать более удобный сервис в своих булочных.
Это очень изящная, и очень выгодная для меня игра.
Выгодная потому, что в ней производители борются за мой выбор, они соревнуются в том, как сделать товар привлекательнее для потребителя - то есть, для меня. Это не борьба на уничтожение. Это борьба, которая служит созиданию.
Она крайне демократична - и я люблю ее, потому что люблю демократию. Мне нравится осознавать, что у меня есть доля контроля над ситуацией, и что, идя в магазин, я в каком-то смысле влияю на то, какие булочки будут на полке - или какой фильм будет дольше в прокате. (Примерно как идя на избирательный участок, я в каком-то смысле влияю на то, кто будет президентом).
Но что произойдёт, если государство вмешается и попытается «защитить» меня от «ужасных», «всепроникающих» булочек монополиста Доу? Вероятно, оно тем самым ограничит производство и продажу булочек, которые выбрало большинство населения (не очень-то демократично).
Или сделает так, что всякий раз, когда кто-то достигнет уровня Доу, он вынужден будет останавливаться и не развиваться дальше.
То есть, лучший производитель булочек не сможет развивать производство.
Или государство расколет на части корпорацию Доу, тем самым, возможно, усложнив процесс производства и подняв цены на булочки (примерно так в США возросли цены на нефть после того, как американское правительство ради защиты потребителей раскололо на части Рокфеллерский Стандарт Ойл). Мелким фирмам это не очень-то поможет, потому что конкурент никуда не денется - конкурентов даже станет больше. Особенно тяжело придётся новичкам, если государство введёт уйму мелких ограничений и условий для производителей булочек, ведь то, что тяжело для крупной фирмы, для мелкой может быть смертельно. Но даже если слабые конкуренты Доу и смогут выиграть от ограничений, мы, клиенты, от них проигрываем.
Вмешиваясь, государство стимулирует Доу и его конкурентов сражаться не за мой выбор, а за правительственный блат или чиновничью благосклонность. Ведь рынок булок в этом случае зависит от государства больше, чем от клиентов.
Но самое ужасное произойдет в случае, если государство заберёт себе монополию Доу - потому что тогда управлять булочной промышленностью будет не «народ». Увы, у нас нет коллективного разума, так что «народ» будут представлять менеджеры, которых никто не избирал. И эти менеджеры будут решать, как им печь булки, сколько их печь и сколько они будут стоить, не спросив вас. У них не будет конкуренции, а значит, не будет стимула становиться лучше или даже поддерживать былое качество. Так как они будут полными монополистами, то цену будет устанавливать не рынок, не спрос таких людей, как вы, а их прихоть. Качество булок будет падать, цены могут начать расти - ведь теперь монополисту бояться нечего, его монополии никто не угрожает, от конкурентов его защищают им же написанные законы.
Примерно как в случае принятия нового закона именно правительственные ограничения, а не наши вкусы, будут диктовать работникам кинотеатров, какие фильмы мы сможем смотреть.
