(Примечание: Проблема травли детей-инвалидов в школах и игнорирование этой травли администрацией школ, о которой идет речь в статье, в России является не менее –а, вероятнее, даже более – серьезной проблемой, чем в США.)
Источник: Ollibean
Быть одним из немногих учеников – и тем более единственным учеником, который чем-то отличается от остальных – это опасно, сложно и для этого требуется немало мужества. Около 50 лет назад в начале учебного года девять детей из городка Литл-Рок были вынуждены продираться сквозь толпу разъяренных белых расистов, для того чтобы попасть в школу где они могли бы реализовать свое право на то, чтобы учиться вместе со своими белыми сверстниками. Национальная гвардия штата Арканзас преградила им путь в школу в соответствии с указом губернатора штата. Это привело к тому, что президент Дуайт Эйзенхауер приказал солдатам из объединения, в котором служил мой отчим - из 101 воздушно-десантной дивизии – охранять черных детей, сопровождать их в школу и из школы. Этот приказ не распространялся только на черных десантников вроде моего отчима. В статье Time Magazine’s 2007 Legacy of Little Rock сказано о том, что, несмотря на то, что с момента этих печальных событий прошло более пятидесяти лет, большинство американские школы по-прежнему подвергнуты сегрегации по расовому и социально-экономическому признаку. Большинство школ также недоступны для детей-инвалидов, особенно для тех, чьи особенности заметны, у кого есть множественные проблемы и чьи нейроотличия очень явные и их нельзя «замаскировать».
Но когда речь заходит об исторических событиях, то их документирование не всегда влияет на понимание.
(Описание изображения: Элизабет Экфорд. Высокая темнокожая девушка-подросток с короткими вьющимися волосами, в белой и клетчатой одежде и в солнцезащитных очках. Она старается игнорировать крики Хазер Браян (вторая справа) и других белых расистов, которые издевались над ней, когда она пыталась попасть в школу Литтл-Рока)
Мы часто говорим о школьной травле и о том, как мы можем ее прекратить. Если ученики принадлежат к какому-либо меньшинству, то велика вероятность, что они будут ежедневно подвергаться травле, которая может угрожать их жизни и безопасности. Когда ребенок начинает бороться за свое право на равное и качественное образование, а его родители решают помочь своему сыну или дочери, начинают происходить различные перемены. Эти перемены способствуют тому, чтобы ребенок добился своей цели, и эти перемены приводят к радикальным изменениям. Эти изменения могут привести к тяжелым последствиям, потому что некоторые люди чувствуют, что им выгодно сохранить исключительное положение. Быть новичком, другим, первым – у этого есть последствия. Но что будет, если в отличает от Девятки из Литл-Рока, ребенок, который отличается от большинства, не может рассказать своим родителям, что другие дети и работники школы издеваются над ним просто потому, что он отличается от большинства? Что такой ребенок может сделать? Когда мы в 60-е и 70-е годы пытались ходить в школы для белых, персонал школ, учителя и администрация редко становились нашими друзьями. Многие из них становились нашими мучителями. Если над нами издевались, если нас оскорбляли, били или делали что-то похуже, работники школы закрывали на это глаза. Постоянное и непрерывное издевательство в школах – это часть школьной жизни. Родители могут понимать это на логическом уровне, но часто они не способны этого осознать. И их отличающиеся от большинства дети и подростки каждый день вынуждены в одиночку погружаться в зону боевых действий.
Осенью 2012 года в средней школе Хилсбурга, штат Флорида, ученица с особыми потребностями Дженифер Кабеллеро вышла из спортзала. Мы никогда не узнаем, почему 6 часов спустя водолазы нашли тело Дженифер в пруду.
Было сделано заключение, что инвалидность Дженифер отразилась на ее поведении, и она просто заблудилась. Но все компетентные специалисты, с которыми я говорила на эту тему, утверждают, что если ученик прогуливает занятия, сбегает с уроков и не хочет появляться в школе, то проблема в окружающей обстановке, а не в ребенке. И действительно, неделю спустя в отдел образования Хилсбрука поступил рапорт учительницы из другой школы, в котором она сообщала, что из ее класса пропал другой ученик со специальными потребностями. Если бы школьники не были нейроотличными, сразу возникло бы множество вопросов.
Подвергались ли эти дети в школе травле, игнорировали ли их? Является ли случившееся следствием не толерантной и не инклюзивной школьной среды?
Я знаю что многие из нас многократно пытались интегрироваться в школы где все были белыми, и некоторые просто переставали туда ходить, потому что обстановка в них была ужасной, а администрация не делала ничего для того чтобы хоть как-то это изменить. Если бы из школы был вынужден уйти обычный ребенок, никто бы не принимал объяснение, что вся проблема в ребенка, как нечто естественное. Такой ответ считается приемлемым только в школах, которые находятся в очень бедных районах, в школах, где очень много черных учеников и в школах, где ученики находятся на специальном обучении. Государственные школы Хилсбрука побили рекорд – из-за недосмотра у них погибло три ученика, все они нейроотличные и все принадлежали к меньшинствам. В конечном итоге информация об этих делах отправилась на полки судебных архивов и была предана забвению. Тем не менее, крупные и мелкие ошибки, которые привели к таким катастрофическим событиям, не были исправлены, их даже никто не рассматривал.
Как ученица, которая выжила после травли, которая происходила под носом у «благожелательных» одноклассников и «хороших» учителей, я не знаю, как объяснить вам всю глубину данной проблемы. Это не просто кризис образовательной системы одного района. Речь идет об эйблизме, который пронизывает всю нашу образовательную систему. При этом, когда кому-то из учеников причиняют вред, в случившемся чаще всего обвиняют жертву. Элизабет Экфорд и другие восемь черных старшеклассников, которые пытались попасть в школу, проходя через ад, который устроила разъяренная белая толпа, оскорблявшая их и угрожавшая им расправой, не виноваты в происходящем. Не виноваты они и в том, что в школе издевательства не прекращались. Проблема была в школьной системе и в тех, кто ее создал. Руководство школы отвечает за то, как чувствует себя ребенок в этой школе. Элизабет на приведенной выше фотографии сталкивается с тем, с чем сталкиваются на протяжении всех лет учебы многие ученики – инвалиды в целом, и нейроотличные ученики в частности. Более очевидна разница состоит в частоте жесткого обращения, с которым сталкиваются ученики в течении дня.
(Дженифер Кабеллеро. Черноволосая девочка смотрит в камеру, ее рот приоткрыт)
Обращение в школьную администрацию не гарантирует того, что ученики с повышенным риском виктимизации будут в безопасности. Если изолировать того, кто отличается физически, интеллектуально или своим поведением от большинства детей, то это не поможет окончательно решить проблемы травли и плохого обращения. Сегрегация этих детей от остальных учеников вообще не может помочь. Я хочу прервать этот цикл травм, который вынуждены переживать наши дети даже тогда, когда они добиваются инклюзии или права учиться в обычной школе по месту жительства, чего, например, добился Генри Фрост. Мы должны понимать, что во всем мире такие дети как Генри платят огромную цену за то, что они борются за свои права и за справедливость. Мы, как сообщество, должны более активно способствовать их продвижению вперед. Это один из многих способов предотвратить смерть таких детей как Дженифер, и при этом сохранить психическое здоровье и благополучие таких детей как Генри и мой собственный сын Мустафа.
Это часть тех идей, которые бурлят в моей голове. Возможно, это можно использовать как методичку.
Когда особый ученик поступает в школу по месту жительства, должен быть составлен специальный план (не считая его программы по индивидуальному обучению, которая должна быть у всех детей-инвалидов), способствующий его полному включению в процесс обучения и в общественную жизнь школы. Этот план должен быть рассчитан на всех, кто участвует в школьной жизни ученика. Для этого заинтересованные стороны должны:
1) Признать, что все первые ученики, принадлежащие к меньшинствам (а зачастую и все ученики, принадлежащие к меньшинствам), подвергаются жестокому обращению и травле за спиной работников школы и школьного руководства. Так что после того, как такой ученик попадает в школу, администрация и работники школы должны наводить мосты, чтобы этот ученик стал полноценной частью школьного коллектива. Стоит попросить его ровесников-волонтеров стать для нового ученика «послами доброй воли», чтобы они могли способствовать созданию для него инклюзивной среды.
2) Организовать обязательное обучение учителей и других работников школы, которые будут взаимодействовать с особым учеником. Это обучение должно включать:
- работу над пониманием того, что такое эйблизм и работу над преодолением эйблизма.
- распознавание признаков травли и сигналов, указывающих на возможную травлю и на плохое отношение к особому ученику.
- обучение тому, как создать инклюзивную среду, прекратить травлю и своим примером способствовать интеграции особого ученика в школьную жизнь.
3) Работать над созданием анонимного и безопасного учета случаев издевательства над учениками с особыми потребностями. Этот учет должен защищать учеников, работников школы и преподавателей от дальнейших злоупотреблений со стороны начальства и других работников школы, и от агрессивных действий детей-хулиганов.
4) Разведать обстановку во всех школах и классах, и проверить, в каких школах есть полноценная инклюзия, а в каких нет. Надо проанализировать, что способствовало созданию полноценной инклюзии, а где были допущены ошибки.
Я не спрашивала Генри Фроста о том, как прошел его первый год в школе по месту жительства. Возможно, это слишком личный вопрос, который он не готов обсуждать. Поэтому я могу об этом только догадываться. Я могу только догадываться о том, что было на уме Дженифер Кабаллеро в последний день ее жизни, когда она решила уйти из спортивного зала. Я могу только гадать, о чем думала Элизабет Экфорд в сентябре 1957, в момент, запечатленный на фотографии. Я могу только восхищаться этими смельчаками и проявлять солидарность по отношению к выжившим. И к храброй Дженифер Кабаллеро, пусть земля ей будет пухом. Мы будем ее помнить.
Перемены обязательно наступят.
(Генри Миллер Фрост со своей служебной собакой Дензелем. Генри держит два плаката. На белом написано: "Акт о гражданских правах 1964 года гарантирует равные права для всех людей. Я человек. Мне нужны эти права")
_____
На русский язык переведено для проектов Пересечения и Нейроразнообразие в России.
Источник: Ollibean
Быть одним из немногих учеников – и тем более единственным учеником, который чем-то отличается от остальных – это опасно, сложно и для этого требуется немало мужества. Около 50 лет назад в начале учебного года девять детей из городка Литл-Рок были вынуждены продираться сквозь толпу разъяренных белых расистов, для того чтобы попасть в школу где они могли бы реализовать свое право на то, чтобы учиться вместе со своими белыми сверстниками. Национальная гвардия штата Арканзас преградила им путь в школу в соответствии с указом губернатора штата. Это привело к тому, что президент Дуайт Эйзенхауер приказал солдатам из объединения, в котором служил мой отчим - из 101 воздушно-десантной дивизии – охранять черных детей, сопровождать их в школу и из школы. Этот приказ не распространялся только на черных десантников вроде моего отчима. В статье Time Magazine’s 2007 Legacy of Little Rock сказано о том, что, несмотря на то, что с момента этих печальных событий прошло более пятидесяти лет, большинство американские школы по-прежнему подвергнуты сегрегации по расовому и социально-экономическому признаку. Большинство школ также недоступны для детей-инвалидов, особенно для тех, чьи особенности заметны, у кого есть множественные проблемы и чьи нейроотличия очень явные и их нельзя «замаскировать».
Но когда речь заходит об исторических событиях, то их документирование не всегда влияет на понимание.
(Описание изображения: Элизабет Экфорд. Высокая темнокожая девушка-подросток с короткими вьющимися волосами, в белой и клетчатой одежде и в солнцезащитных очках. Она старается игнорировать крики Хазер Браян (вторая справа) и других белых расистов, которые издевались над ней, когда она пыталась попасть в школу Литтл-Рока)
Мы часто говорим о школьной травле и о том, как мы можем ее прекратить. Если ученики принадлежат к какому-либо меньшинству, то велика вероятность, что они будут ежедневно подвергаться травле, которая может угрожать их жизни и безопасности. Когда ребенок начинает бороться за свое право на равное и качественное образование, а его родители решают помочь своему сыну или дочери, начинают происходить различные перемены. Эти перемены способствуют тому, чтобы ребенок добился своей цели, и эти перемены приводят к радикальным изменениям. Эти изменения могут привести к тяжелым последствиям, потому что некоторые люди чувствуют, что им выгодно сохранить исключительное положение. Быть новичком, другим, первым – у этого есть последствия. Но что будет, если в отличает от Девятки из Литл-Рока, ребенок, который отличается от большинства, не может рассказать своим родителям, что другие дети и работники школы издеваются над ним просто потому, что он отличается от большинства? Что такой ребенок может сделать? Когда мы в 60-е и 70-е годы пытались ходить в школы для белых, персонал школ, учителя и администрация редко становились нашими друзьями. Многие из них становились нашими мучителями. Если над нами издевались, если нас оскорбляли, били или делали что-то похуже, работники школы закрывали на это глаза. Постоянное и непрерывное издевательство в школах – это часть школьной жизни. Родители могут понимать это на логическом уровне, но часто они не способны этого осознать. И их отличающиеся от большинства дети и подростки каждый день вынуждены в одиночку погружаться в зону боевых действий.
Осенью 2012 года в средней школе Хилсбурга, штат Флорида, ученица с особыми потребностями Дженифер Кабеллеро вышла из спортзала. Мы никогда не узнаем, почему 6 часов спустя водолазы нашли тело Дженифер в пруду.
Было сделано заключение, что инвалидность Дженифер отразилась на ее поведении, и она просто заблудилась. Но все компетентные специалисты, с которыми я говорила на эту тему, утверждают, что если ученик прогуливает занятия, сбегает с уроков и не хочет появляться в школе, то проблема в окружающей обстановке, а не в ребенке. И действительно, неделю спустя в отдел образования Хилсбрука поступил рапорт учительницы из другой школы, в котором она сообщала, что из ее класса пропал другой ученик со специальными потребностями. Если бы школьники не были нейроотличными, сразу возникло бы множество вопросов.
Подвергались ли эти дети в школе травле, игнорировали ли их? Является ли случившееся следствием не толерантной и не инклюзивной школьной среды?
Я знаю что многие из нас многократно пытались интегрироваться в школы где все были белыми, и некоторые просто переставали туда ходить, потому что обстановка в них была ужасной, а администрация не делала ничего для того чтобы хоть как-то это изменить. Если бы из школы был вынужден уйти обычный ребенок, никто бы не принимал объяснение, что вся проблема в ребенка, как нечто естественное. Такой ответ считается приемлемым только в школах, которые находятся в очень бедных районах, в школах, где очень много черных учеников и в школах, где ученики находятся на специальном обучении. Государственные школы Хилсбрука побили рекорд – из-за недосмотра у них погибло три ученика, все они нейроотличные и все принадлежали к меньшинствам. В конечном итоге информация об этих делах отправилась на полки судебных архивов и была предана забвению. Тем не менее, крупные и мелкие ошибки, которые привели к таким катастрофическим событиям, не были исправлены, их даже никто не рассматривал.
Как ученица, которая выжила после травли, которая происходила под носом у «благожелательных» одноклассников и «хороших» учителей, я не знаю, как объяснить вам всю глубину данной проблемы. Это не просто кризис образовательной системы одного района. Речь идет об эйблизме, который пронизывает всю нашу образовательную систему. При этом, когда кому-то из учеников причиняют вред, в случившемся чаще всего обвиняют жертву. Элизабет Экфорд и другие восемь черных старшеклассников, которые пытались попасть в школу, проходя через ад, который устроила разъяренная белая толпа, оскорблявшая их и угрожавшая им расправой, не виноваты в происходящем. Не виноваты они и в том, что в школе издевательства не прекращались. Проблема была в школьной системе и в тех, кто ее создал. Руководство школы отвечает за то, как чувствует себя ребенок в этой школе. Элизабет на приведенной выше фотографии сталкивается с тем, с чем сталкиваются на протяжении всех лет учебы многие ученики – инвалиды в целом, и нейроотличные ученики в частности. Более очевидна разница состоит в частоте жесткого обращения, с которым сталкиваются ученики в течении дня.
(Дженифер Кабеллеро. Черноволосая девочка смотрит в камеру, ее рот приоткрыт)
Обращение в школьную администрацию не гарантирует того, что ученики с повышенным риском виктимизации будут в безопасности. Если изолировать того, кто отличается физически, интеллектуально или своим поведением от большинства детей, то это не поможет окончательно решить проблемы травли и плохого обращения. Сегрегация этих детей от остальных учеников вообще не может помочь. Я хочу прервать этот цикл травм, который вынуждены переживать наши дети даже тогда, когда они добиваются инклюзии или права учиться в обычной школе по месту жительства, чего, например, добился Генри Фрост. Мы должны понимать, что во всем мире такие дети как Генри платят огромную цену за то, что они борются за свои права и за справедливость. Мы, как сообщество, должны более активно способствовать их продвижению вперед. Это один из многих способов предотвратить смерть таких детей как Дженифер, и при этом сохранить психическое здоровье и благополучие таких детей как Генри и мой собственный сын Мустафа.
Это часть тех идей, которые бурлят в моей голове. Возможно, это можно использовать как методичку.
Когда особый ученик поступает в школу по месту жительства, должен быть составлен специальный план (не считая его программы по индивидуальному обучению, которая должна быть у всех детей-инвалидов), способствующий его полному включению в процесс обучения и в общественную жизнь школы. Этот план должен быть рассчитан на всех, кто участвует в школьной жизни ученика. Для этого заинтересованные стороны должны:
1) Признать, что все первые ученики, принадлежащие к меньшинствам (а зачастую и все ученики, принадлежащие к меньшинствам), подвергаются жестокому обращению и травле за спиной работников школы и школьного руководства. Так что после того, как такой ученик попадает в школу, администрация и работники школы должны наводить мосты, чтобы этот ученик стал полноценной частью школьного коллектива. Стоит попросить его ровесников-волонтеров стать для нового ученика «послами доброй воли», чтобы они могли способствовать созданию для него инклюзивной среды.
2) Организовать обязательное обучение учителей и других работников школы, которые будут взаимодействовать с особым учеником. Это обучение должно включать:
- работу над пониманием того, что такое эйблизм и работу над преодолением эйблизма.
- распознавание признаков травли и сигналов, указывающих на возможную травлю и на плохое отношение к особому ученику.
- обучение тому, как создать инклюзивную среду, прекратить травлю и своим примером способствовать интеграции особого ученика в школьную жизнь.
3) Работать над созданием анонимного и безопасного учета случаев издевательства над учениками с особыми потребностями. Этот учет должен защищать учеников, работников школы и преподавателей от дальнейших злоупотреблений со стороны начальства и других работников школы, и от агрессивных действий детей-хулиганов.
4) Разведать обстановку во всех школах и классах, и проверить, в каких школах есть полноценная инклюзия, а в каких нет. Надо проанализировать, что способствовало созданию полноценной инклюзии, а где были допущены ошибки.
Я не спрашивала Генри Фроста о том, как прошел его первый год в школе по месту жительства. Возможно, это слишком личный вопрос, который он не готов обсуждать. Поэтому я могу об этом только догадываться. Я могу только догадываться о том, что было на уме Дженифер Кабаллеро в последний день ее жизни, когда она решила уйти из спортивного зала. Я могу только гадать, о чем думала Элизабет Экфорд в сентябре 1957, в момент, запечатленный на фотографии. Я могу только восхищаться этими смельчаками и проявлять солидарность по отношению к выжившим. И к храброй Дженифер Кабаллеро, пусть земля ей будет пухом. Мы будем ее помнить.
Перемены обязательно наступят.
(Генри Миллер Фрост со своей служебной собакой Дензелем. Генри держит два плаката. На белом написано: "Акт о гражданских правах 1964 года гарантирует равные права для всех людей. Я человек. Мне нужны эти права")
_____
На русский язык переведено для проектов Пересечения и Нейроразнообразие в России.
