Айман Экфорд: "Проблемы, которые "разруливают" активисты"

Недавно я поняла, что почти все мои проблемы в активизме — те проблемы, которые я стараюсь разрулить, и те проблемы, с которыми я сталкиваюсь как активистка лично — связаны с тем, что большинство людей обожают лезть в чужую жизнь. И это не только источник моих проблем — я считаю, что это источник большинства социальных проблем.
Людям просто сложно представить, что человек может быть отдельной личностью, что у него могут быть свои взгляды и интересы, что он может жить, как считает нужным, пока не вредит другим, и что он не обязан быть частью некоего «коллектива» или «сообщества», если он этого не хочет. А даже если хочет, у этого «коллектива» или «сообщества» все равно нет права распоряжаться его жизнью.

Итак, чем я не устраиваю общество? Они не говорят, что я нарушаю их права, ограничиваю их свободу, претендую на их имущество или угрожаю их жизни. Эти обвинения были бы абсурдны, потому что это не так.

Людей интересуют вещи, которые не имеют к ним никакого отношения.

Например, какое другим людям дело до того:

- Как я отношусь к своему аутизму и считаю ли я аутизм болезнью?
- Нравится ли мне мое собственное восприятие мира?
(Какое им дело до моих личных ощущений к своему восприятию? Я что, прошу их считать мое восприятие более правильным, чем их? Нет, наоборот, это они пытаются меня изменить и заставить ненавидеть себя, навязывая мне свои нормы!)

- Трясу ли я руками?
- Хожу ли я в наушниках?
(Понятия не имею, какое другим людям дело до моих рук и ушей, и какое у них есть право ими распоряжаться... хотя нет, знаю — никого)

- Как я обозначаю СВОИ чувства и эмоции?
(Не нравится, как я обозначаю свои эмоции — просто не обозначайте свои эмоции так же, я то тут причем?!)

- Как я отношусь к своим интересам?
(Какая разница людям сколько времени я трачу на изучение политики Ближнего Востока или на ведение своих блогов? Я их заставляю делать то же самое? Нет? Тогда при чем здесь они?)

- С кем я сплю?
(Не нравится однополый секс — не занимайтесь им, ребята!)

- В каком роде я себя называю?
(Это вообще личное дело каждого человека.)

- Похожи ли МОИ интересы на интересы большинства женщин?
(Опять таки, какое им дело до МОИХ интересов?)

- Хочу ли я родить ребенка?
(Мое тело принадлежит им? А мое время и финансы? Или, может, у нас все же давным давно отменили рабство? Если рабство отменено, то они точно не мои рабовладельцы, и это точно не их дело)

- Верю ли я Бога (или в какого именно Бога я верю)?
(Я им навязываю свою религию? Нет? Моя религия влияет на их жизнь? Тоже нет? Тогда какое, черт побери, им до нее дело?)

- Ношу ли я хиджаб?
(А я его на них надеваю?)

- Какая у меня культурная идентичность?
(Проще простого, ребята — не нравится вам моя культура — не разделяйте ее, и все!)

- Как я отношусь к частному предпринимательству?
(Тот же совет, что и в случае с однополым сексом. Не нравится частное предпринимательство — просто не занимайтесь им!)

- Позволила бы я национализировать свой завод, если бы он у меня был, и если бы у меня был хоть малейший выбор?
(Вы собираетесь отбирать у меня мою собственность? Или, возможно, вы ждете пока я стану крупным предпринимателем, чтобы купить акции моего предприятия, войти в его совет директоров или начать работать на меня? Или вы подозреваете, что я могу стать министром финансов или президентом, и боитесь что мое мнение о моем заводе отразиться на экономической политике государства? Если нет, этот вопрос не должен вас волновать. Кстати, заметьте, речь идет о МОЕЙ потенциальной собственности, которой, кстати, у меня и нет. Почему вас так волнует сама потенциальная возможность того, что у кого-то может быть свой завод, который не будет украден... то есть, простите, национализирован?)

- Мои экономические и политические взгляды?
(Пока я не стала видной фигурой в политике, и пока я не оказываю значительного влияния на экономику, это точно не может отразиться на вашей жизни. Особенно если мы вместе не занимаемся политической или экономической деятельностью, к чему, кстати, я вас не принуждаю и принуждать не собираюсь).

- Могу ли я распоряжаться своей собственностью, и высказывать свою позицию, будучи несовершеннолетней? Могу ли я решать, как мне жить?
(То есть, речь опять идет исключительно о моей жизни).

- Стала бы я защищать свою жизнь и могла бы я убить, если бы кто-то напал на меня?
(Вы хотите меня убить, изнасиловать или ограбить? Если нет, то вам не о чем волноваться. А если да, то, ребята, проблема опять в вас, а не во мне).

Как видите, ни один из этих ужасно «спорных» вопросов не касается жизни моих оппонентов. Он касается моей личной жизни, моих прав, а еще жизни и прав тех людей, которые похожи на меня, и чьи интересы я отстаиваю вместе со своими. Некоторые из этих вопросов чисто гипотетические, они казались меня раньше и, возможно, могли бы коснуться меня сейчас, если бы моя жизнь сложилась иначе. (Например, я уже совершеннолетняя, и мне гораздо в меньшей степени вредит эйджизм, чем моим несовершеннолетним знакомым. И я не ношу хиджаб, хоть и не вижу ничего плохого в его ношении). Но, опять таки, все эти вопросы, прежде всего, касаются частной жизни, и большая часть активистской деятельности так или иначе связана с выстраиванием личностных границ и защитой индивидуальных прав (даже когда речь идет о правах меньшинств, потому что в этом случае мы просто говорим о том, что люди последовательно нарушают индивидуальные права — те самые, которые должны быть у всех - большинства представителей определенной социальной группы).

Насколько же люди должны не ценить свою свободу, чтобы считать приемлемым вмешательство общества во все сферы частной жизни? Неужели им не страшно в обществе, где подобная тотальная нормализация считается приемлемой, и где люди не готовы считаться с малейшим проявлением чужой воли, и где они не готовы мириться с тем, что кто-то воспринимает мир иначе?
И почему вместе того, чтобы заниматься своей жизнью — а обычно у людей полно своих проблем — они лезут в чужую жизнь? Какая им от этого польза? Какая выгода?

И насколько всем было бы проще, если бы люди признали, что другие могут решать, как им жить, что им думать, во что верить и что делать со своим телом и со своим имуществом. Если бы люди раз и навсегда усвоили, что у них нет права ограничивать других людей, если другие люди не мешают окружающим своими действиями. Тогда в большей части активистской и правозащитной деятельности не было бы необходимости, а общество было бы гораздо счастливее.