четверг, 23 ноября 2017 г.

Айман Экфорд: «Как культура связана с верой в Бога?»

- Как ты можешь считать себя мусульманкой и при этом считать себя еврейкой? - спрашивают мои знакомые.

Этот вопрос некорректный сам по себе, и сразу по нескольким причинам.
Начну с более личных.


I.
Во-первых, как я писала в своем тексте «я отказываюсь верить в Бога-нациста», я отказалась от всех религиозных «рамок».

Год назад я приняла ислам, и тогда мне было очень важно называть себя мусульманкой — настолько важно, что ради ислама я рисковала своими межличностными отношениями с друзьями и родственниками и своим общественным положением. Размышляя о том, насколько мне невыгодно принятие ислама, я могла в буквальном смысле вырубиться, просто сидя на полу с книгой... Мне было очень плохо из-за этого страха исламофобии, но я не могла отказаться от ислама. Мне казалось, что отказавшись от него, я предаю свои представления о Бога и предаю себя.

А потом я вдруг поняла, что мое стремление относить себя к определенной религии было наследием моего христианского фундаменталистского прошлого. Мне казалось, что я должна как-то идентифицировать свои религиозные представления, вгонять свои представления о Боге и отношения с Ним в определенные «шаблоны», выбирать из историй и традиций, даже если я не могу быть уверена в правильности ни одной из них. Теперь я верю, что Бог странный и добрый, но при этом я не знаю, какой он, а значит, нет смысла относить себя к определенной религии. Я просто склоняюсь к авраамическим религиям, и для меня этого достаточно.
Думаю, для Бога тоже. Если Бог не похож на нациста, он не будет наказывать меня за то, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не знаю, какая из религий ближе к истине. Я не верю в Бога, который наказывает людей за незнание.

Я не перестала быть мусульманкой. Вероятнее всего, я даже не переставала быть христианкой. Возможно, в каком-то смысле я даже являюсь иудейкой, хоть и не проходила гиюр (потому что изучение иудаизма оказало на меня определенное влияние). Но я просто не отношу себя к определенной религии. Я отказалась от ярлыков, смысл которых я не могу понять.

Вы можете называть это ширком. Вы можете называть это ересью. Вы можете угрожать мне и оскорблять меня, и, если честно, мне все равно, если вы не попытаетесь убить меня или покалечить. Я знаю, что моя религиозная позиция непопулярна, но мои личные отношения с Богом и не должны быть популярными. Они не должны казаться никого, кроме меня и Его.

Возможно, в будущем моя религиозная идентичность будет меняться. Возможно, она не измениться никогда. Но в любом случае, это будет исключительно мое личное дело.


II.
Во-вторых, я не совсем еврейка.
Прежде всего, я американка.

Я выросла в русской семье, но так уж получилось, что из-за моих аутичных особенностей на меня слабо влияет социализация. У меня плохо развит механизм подражания (тот самый, который заставляет котенка повторять за мамой-кошкой). Очень долго я не умела «считывать» невербальную информацию. Мне сложно понять образ мышления окружающих меня нейротипичных людей. Поэтому моя культура сформировалась не за счет культуры моих родителей, а за счет моего анализа окружающих меня событий, за счет фильмов и книг, и за счет моих личностных особенностей.


Так что я американка, выросшая в русской семье на территории Украины. Я действительно являюсь американкой. Мне проще понимать американские художественные книги и тексты на социальную тематику, проще общаться с американцами, несмотря на языковой барьер, проще понимать особенности американской политики. А российская и украинская культура всю жизнь была для меня странной экзотикой, и все попытки ее понять оканчивались неудачей.

Но при этом я не просто американка, выросшая на территории Украины. Я американка еврейского происхождения, выросшая на территории Украины.
Дело в том, что из всех культур моих биологических предков еврейская культура была мне ближе всего. Я всегда ею интересовалась. Очень долгое время, когда я не знала о том, что я являюсь аутисткой и лесбиянкой, и у меня не было слов для того, чтобы обозначить свои отличия, я ассоциировала себя с европейскими евреями, которые на протяжении столетий были угнетаемым меньшинством. Я понимала собственное угнетение, анализируя их угнетение.
Подобные сравнения проникли очень глубоко — настолько, что, например, я воспринимала как личное оскорбление антисемтизм в школьном курсе истории и литературы.
Дошло до того, что читая о Второй мировой войне я думала о том, что умру в концлагере.

Это очень важная часть моего опыта. Она является частью меня, и она делает меня «американкой еврейского происхождения». В еврейской культуре есть множество непонятных и не очень близких мне вещей, и американская культура мне гораздо понятнее и ближе. В
ажно понимать, что история и культура (менталитет) - это все же разные вещи.
 Но при этом еврейская история долгие годы была моей историей, и в каком-то смысле остается ею до сих пор.


III.Итак, популярный вопрос «Как ты можешь считать себя мусульманкой и при этом считать себя еврейкой?» неверен потому, что авторы этого вопроса не знают, кто я.
Но даже если бы авторы этого вопроса правильно указали мои идентичности, наше понимание религиозной и культурной идентичности все равно было бы разным.

Думаю, их вопрос напрямую связан с политикой, и с историей Израиле-Палестинкского конфликта, но при этом я не понимаю, почему мои представления о Боге должны быть напрямую связаны с политическими новостями.
Они с ними никак не связаны. Это не значит, что я считаю, что политика не может влиять на религиозные взгляды (может, точно так же, как школа, семья, тюрьма, литература и все, что так или иначе может повлиять на опыт человека).
И это не значит, что мне не важен Израиле-Палестинский конфликт — он интересует меня гораздо больше, чем конфликт на Украине, несмотря на то, что первые 18 лет жизни я провела в Донецке.
Но я не понимаю, почему я должна «выбирать» свои представления о Боге, основываясь на политических сводках.

И тем более не понимаю, как моя культурная идентичность связана с религиозной.

Культурная идентичность — это то, что определяет менталитет человека (или то, что его заменяет). Моя культура определяет, какие книги и фильмы я воспринимаю наиболее приближенными к моей жизни, статьи каких авторов мне проще всего воспринимать, с людьми какой культуры мне проще всего общаться, в какой стране мне было бы проще заниматься политикой и активизмом, на историю какого народа я чаще всего ссылаюсь в качестве сравнений, о какой стране мне проще всего писать, где мне было бы проще жить и работать...

Религиозные взгляды отражают то, какие истории о Боге (или Богах) кажутся человеку более интересными/правдоподобными/близкими. Религия связана с представлениями о том, как возник мир, кто его создал, и какие легенды о взаимодействии людей и высшей силы кажутся человеку наиболее близкими. Религия также отражает то, как именно человеку проще взаимодействовать с Богом (Богами).

Культурная и религиозная идентичность - абсолютно разные вещи.
Религия человека может совпадать с доминирующей религией его культуры, а может и не совпадать.
На мое восприятие религии влияет моя культура — мне проще читать статьи на религиозные темы, написанные американскими авторами, или авторами, которые долгие годы жили в США.
И все. И на мое восприятие религии мало влияет мое происхождение, и совсем не влияет постсоветская культура.

Почему мои представления о Боге и о возникновении мира должны зависеть от того, на каком куске территории я родилась, кем были мои предки, или даже от того, какая культура мне ближе? Почему люди считают, что я должна брать из определенной культуры «все или ничего»? Почему они отрицают критическое мышление и личностные склонности, и рассчитывают на то, что я буду копировать все аспекты определенной культуры?
И, наконец, почему они не считают, что в случае существования двух спорных научных теорий о возникновении мира ученый должен выбирать, какие представления о мироустройстве ему ближе исходя из своей культуры, но при этом считают, что человек должен основывать на культуре свои представления о том, кто создал этот мир?

Мне кажутся абсурдными сами эти вопросы.
И именно поэтому мне кажется странным вопрос «как можно быть еврейкой и мусульманкой».
Я считаю, что представления человека о Боге не должны быть ограничены его происхождением, его культурной идентичностью и нынешней политической ситуацией.