Источник: Sideways Times
Переводчик: Валерий Качуров
В этом интервью Лидия X.Z. Браун говорит о движении за социальную справедливость инвалидности, как о практике почитания тела и всего человека. Справедливость Инвалидности - это радикальная теория, которая требует понимания взаимосвязанной природы угнетений, и что мы должны работать над преодолением всех угнетений, чтобы изменить систему, в которой мы живем. Мы также говорим о различиях в языке, о проблемах внутри движений инвалидов, и о важности использования разных тактик.
Лейни: Добро пожаловать в Sideways Times, новый британский подкаст, в котором мы говорим о политике инвалидности и социальной справедливости. В рамках этого подкаста я собираюсь провести множество бесед, которые будут расширять, углублять и оспаривать наше понимание того, как бороться против эйблизма, и как это связано с другими видами борьбы. Меня зовут Лэйни Паркер, и в этом подкасте я очень взволнована, потому что сейчас я беру интервью у Лидии X.Z. Браун, активист_ки по правам инвалидов из США. Для начала я попрошу е_е представить себя.
Лидия: Привет. Я очень рад_а быть здесь. На самом деле я никогда не был_а в Европе до недавнего времени. Моя работа базировалась в основном в Соединенных Штатах, потому что я оттуда. Обычно в начале разговора я обсуждаю аспекты своих идентичностей, но сейчас я собираюсь отложить это по некоторым политическим причинам, потому что политика гипервидимости иногда важна для борьбы с маргинализацией и стиранием, но иногда она приводит к негативным тенденциям, которые были названы некоторыми из моих товарищей "центрирование на своих маргинальных идентичностях и скрывание привилегированных сторон". И поскольку я почувствовал_а бы себя очень странно, если бы просто с треском проговорил_а: "Вот все мои маргинальные и привилегированные идентичности", то просто скажу, что я активист, организатор и преподаватель, и очень рад_а говорить с вами и иметь возможность участвовать в этом разговоре.
Лейни: Хорошо. Итак, вы сказали мне, что только что приехали в Европу, и что это первый раз, когда вы в Европе. Можете ли вы немного рассказать о том, как это было, и почему вы здесь?
Лидия: Было очень холодно, и у меня даже проявилась аллергия. Я впервые приехал_а в Европу, и приехала я сюда на прошлой неделе. Я был_а в Рейкьявике в Исландии, на конференции под названием "Truflandi Tilvist" или "Тревожное существование". Эта конференция была основана Исландской национальной квир-организацией, национальной организацией инвалидов и национальной транс-организацией для изучения и обсуждения различных аспектов интерсекциональности. И меня попросили, смогу ли я выступить с ключевой речью на конференции, так что я приехал_а, и все было замечательно. Но на следующий день меня также пригласили провести семинар с активистами со всей Исландии, по вопросам интерсекциональности и практики активизма на интерсекциональной основе. И там мы говорили о признании привилегий, взаимосвязанности угнетений, и работали над рассказыванием историй, чтобы иметь возможность сохранить наши личные сюжеты перед лицом стирания, кооптации и эксплуатации.
И вот я здесь, в Лондоне, на фестивале "Женщина мира", который совпадает с
Международным женским днем. Я буду выступать здесь на трех различных мероприятиях по вопросам, связанным с правами инвалидов и гендерным равенством.
Лейни: О, это действительно круто. Итак, вы говорите о себе как об активисте и организаторе. Как вы пришли к тому, чтобы заниматься движением за справедливость инвалидности?
Лидия: Это долгая история, которая началась в средней школе, когда я связал_ась в первый раз с группой аутичных активистов, работавших над тем, чтобы открыто провозглашать свою аутичную идентичность перед лицом мира, который пытается нас “вылечить”, или уничтожить. Для меня эта встреча стала очень укрепляющей. Там я в первый раз ознакомил_ась с идеей о том, инвалидность может быть точкой для создания сообщества, культуры и сопротивления. И мое участие в аутичном активистском сообществе в итоге привело меня к работе над объединением всех инвалидов, включая людей с множественными различными инвалидностями, с разным опытом и с разными проблемами, которые объединены решением вопросов эйблизма.
И благодаря работе с сообществом, объединяющим всех инвалидов, я узнал_а о теории распределения власти, которая использует такие слова, как привилегии и угнетение. Тогда всё это было очень новой для меня идеей, но я вскочил_а на этот поезд с большим энтузиазмом. Потому что было разумно признавать, что общество действует, предоставляя некоторым людям социальную, политическую и экономическую власть, основываясь на некоторых характеристиках, которые у них могут быть или даже не быть, и делает это за счет других людей, у которых эти характеристики либо отсутствуют, либо есть другие, противоположные или отличающиеся. Именно эта работа познакомила меня с квир-движением, с транс-движением, и с движением цветных людей против белого превосходства. И всё это привело меня к разработке более сознательной структуры интерсекциональности - этот термин был введен чернокожей ученой-активисткой Кимберли Креншоу, чтобы описать свой опыт, как чернокожей женщины. Интерсекциональность является топливом движения за социальную справедливость инвалидности. И название этого движения тоже было создано чернокожими и другими небелыми людьми, такими как Лирой Мур, Пэтти Берн и Миа Мингус, чтобы показать что-то очень отличающееся от движения за права инвалидов - от той основы, с которой нам приходилось работать раньше.
Лейни: Да. Это интересно, потому что раньше мы действительно говорили только о Справедливости Инвалидности и о правах инвалидов.
Тогда что означает Справедливость Инвалидности для вас, и как это осуществляется в вашей практической деятельности в данный момент? Хотите ли вы рассказать о том, что вы изучаете или делаете сейчас на основе Справедливости Инвалидности? И чем это отличается от обычной борьбы за права инвалидов.
Лидия: Движение за социальную справедливость инвалидности - это искусство и практика почитания тела. Как сказал бы мой товарищ Таллула Льюис, речь идет о чествовании всего человечества в каждом человеке. Социальная Справедливость Инвалидности основана на интерсекциональном утверждении о том, что инвалидность тесно связана с квирностью, с расой, с классом, с гендером, и так далее. И оно направлено на освобождение общества, означающее не только конец всех систем угнетения, но и создание справедливого, актуального, творящего и любящего общества, и эта деятельность должна быть коллективной. Это освобождение может быть достигнуто, если противостоять всем системам угнетения, искоренять их, и понимать, как они взаимосвязаны. Белое господство опирается на эйблизм, а эйблизм опирается на капитализм. Капитализм опирается на колониализм поселенцев, и т.д. И движение за Справедливость Инвалидности, в отличие от движения за права инвалидов, не означает, что мы только сидим и думаем, как мы можем изменить законы, и как мы можем изменить политику. Оно призывает к фундаментальному изменению всего общества. И это требует радикального воображения и творчества.
Движение за права инвалидов, конечно, имело некоторые важные достижения, и оно безусловно, существует, как значимая сфера активизма для многих инвалидов. Но оно не доходит до самой сути нашего общества, и не показывает, что общество настолько жестоко, что оно должно быть фундаментально трансформировано.
Лейни: Это действительно важное и полезное отличие, указывающее на радикальную природу социальной справедливости.
Я думала о термине эйблизм, потому что здесь, в Великобритании, мы тоже начинаем думать о Социальной Справедливости для инвалидов. И я знаю, что в США много активистов вроде вас, которые думают о практических шагах, и я хочу развивать эту тему, и вместе с вами работать над Социальной Справедливостью.
И мне вот что интересно. Я знаю, что в вашем блоге есть некоторые определения и описания термина эйблизм (ableism). А у нас в Великобритании много используют термин дисэйблизм (disablism), но иногда используют и слово эйблизм. И я хотела бы узнать ваши определения этого, и ваше понимание этих слов.
Лидия: Я заметил_а одну вещь, что люди, которые беспокоятся о разнице слов эйблизм и дисэйблизм, с обеих сторон выдвигают аргументы, что противоположный термин центрируется на людях без инвалидности и нейротипичных людях, а их термин этого не делает. И я рискну сказать, что каждый из терминов может делать это, но иногда в этом есть смысл.
Лейни: Ясно.
Лидия: Когда мы говорим о гетеросексизме и гетеронормативности, то мы говорим, что это та система, которая ценит гетеросексуальность людей. Гетеросексизм ценит гетеросексуальность. Гетеронормативность - это реальность, в которой от всех ожидается быть или действовать как гетеросексуалы. Вот что такое гетеронормативность.
И есть другой термин. Я не использую слова гомо- и квирфобия, как это делают некоторые люди, потому что в них используется язык угнетения. Дело в том, что быть предвзятым угнетателем - не то же самое, что иметь психическую инвалидность. Но такие термины, как гомофобия или квирфобия существуют. Есть еще термин "квир-антагонизм", который я впервые узнал_а от Кайл Брукс, канадского темнокожего глухого квирного транс-активиста. Квир-антагонизм, в отличие от гетеросексизма и гетеронормативности, обозначает ненависть и насилие, направленные против квирных людей.
Я не думаю, что какой-то из этих терминов лучше или хуже других. Они все говорят об одном и том же угнетении, но о разных его аспектах. Гетеросексизм - это культурная и общественная ценность, которая относится к гетеросексуальности как к более ценному идеалу. Квир-антагонизм - это насилие, которое направлено против квир-людей, исходящее из гетеросексизма или гетеронормативности.
Можно понимать термины эйблизм и дисэйблизм аналогичным образом, но на самом деле я так изначально не думал_а. Когда я начинал_а изучать эти термины, то думал_а, что дисэйблизм - это центрирование на людях без инвалидности и возложение притеснения на инвалидов. Сейчас я больше так не думаю. Как я сейчас понимаю, эйблизм - это система социальных и культурных ценностей, которая говорит, что быть "здоровым", стройным, “функциональным”, нормальным - это ценность и идеал, т.е. это система, которая указывает: "вот идеальное тело, на которое мы все должны быть похожи". И дисэйблизм идет рука об руку с этим термином. Он показывает обратную сторону этого. Дисэйблизм показывает: "вот жестокое угнетение, направленное на тела и умы людей, которые не попадают в эти нормы”. Дисэйблизм - это жестокое угнетение, направленное на тела с инвалидностью, а эйблизм - это система, которая ценит тела без инвалидности. Поэтому сейчас я не думаю, что какой-то из терминов лучше или хуже другого. Действительно, в Великобритании более распространен термин дисэйблизм, а в США более распространен термин эйблизм. Если рассмотреть, что “эйблизм” означает помимо этого, то он означает форму угнетения, которая дает власть тем людям, чьи тела считаются более правильными, функциональными, здоровыми и нормальными, и при этом лишает власти и эксплуатирует тех людей, чьи тела считаются неподходящими, нефункциональными, ненормальными, больными.
Лейни: ОК. Я думаю, что это и правда полезное различие, о котором можно задуматься. И мы говорили немного раньше, и еще немного говорили до подкаста о том, как различные структуры власти рассматриваются в движении за Справедливость Инвалидности, как все эти системы взаимосвязаны и зависят друг от друга. И мне хотелось бы, чтобы вы рассказали немного больше, что вы думаете об этих связях. Например, о связях между идеями Белого Превосходства и эйблизмом.
Лидия: История белого господства - это история эйблизма. А история эйблизма - это история белого господства. Евгеника когда-то считалась официальной наукой. Она не была ответвлением другой науки, не была “уродливым пасынком”, о ней говорили: "Это инновация. Это то, чем занимаются все ведущие мыслители, они так думают и работают, опираясь на понимание человеческой природы и траектории цивилизаций". Евгеника была официальной наукой в США, откуда я родом, и этот термин вышел из употребления только тогда, когда начал слишком явно ассоциироваться с нацистским режимом Третьего Рейха в Германии.
После этого, термин евгеника вышел из фавора в академической науке, но, конечно же, практика продолжалась. Евгеника определяла всех, кто не был представителем белой расы- вне зависимости от того, были ли они чернокожими, евреями, азиатами, цыганами, или детьми от смешанных браков - как генетически неполноценных. В евгенических терминах использовался язык эйблизма, или дисэйблизма, если хотите. В терминах использовался язык, касающийся инвалидности: там говорили "ум этого человека менее полноценный", Эта группа людей... цветные люди - или в Великобритании, насколько я знаю, вы используете термины чернокожие, азиаты и этнические меньшинства, правильно? Так, вот лжеученые говорили, что не белые люди, являются умственно неполноценными, обладают меньшей познавательной способностью, у них меньше контроля над эмоциями, они более иррациональны, менее способны к интеллектуальным достижениям. Что они не должны размножаться, они чаще физически болеют, и более хрупкие и уязвимые. Это язык эйблизма. Это язык инвалидности.
Евгеника была наукой эйблизма и расизма, которые существовали вместе, а не раздельно. Белое господство всегда относилось к людям других рас и этнических меньшинств, как к менее способным в физическом и умственном плане. Как к объектам эксплуатации, как к объектам насилия, как к объектам, которые могут использоваться белыми людьми в интересах белых людей. Использование и эксплуатация тел людей Восточной и Юго-Восточной Азии как сексуальных фетишей, для сексуального насилия, очень привязано к политике объективизации. Такие действия, как пленение и насильственная перевозка чернокожих африканцев в Соединенные Штаты и в другие места на американских континентах и помещение их в систему рабского труда основывались на теориях расового превосходства, корни которых лежат в эйблизме.
Я узнал_а от чернокожего активиста Че Госсетта, что порабощенных чернокожих африканцев, у которых были инвалидности, буквально называли отбросами и мусором. И что их продавали для медицинских экспериментов. И та работа по раскрытию истории сумасшедших домов и сексуального угнетения в западном белом обществе, которую делали Фуко и другие ученые того периода, была явно связана с теориями о том, что люди, которые сексуально девиантны, являются психически девиантными. Поэтому эйблизм и идеи Белого Превосходства не могут быть разделены: они являются частью друг друга. Даже сегодня, замечания или идеи о том, что дети с другим цветом кожи не могут добиться академических успехов уходят корнями в эйблизм.
Лейни: Итак, связаны, но они не одно и то же.
Лидия: Да, они не одно и то же, но они так глубоко переплетены, что не могут быть разделены.
Лейни: Это и правда крутая информация. Есть ещё так много вещей, о которых я хочу вас спросить. Это очень полезный разговор, и сейчас я думала о тактиках и идеях зависимости или независимости от государства. Потому что сейчас, думая о различиях между правами инвалидов и Социальной Справедливостью Инвалидности, а также задумываясь о связи Белого Превосходства и эйблизма, я хочу узнать, можете ли вы сказать что-то о том, что мы должны делать с точки зрения тактик освобождения, чтобы построить такие отношения с государством, с помощью которых мы сможем воплотить наши идеи в жизнь.
Лидия: Мы не достигнем освобождения, если просто будем просить об этом, вне зависимости от того, вежливо мы попросим или нет. Мы не достигнем освобождения, если будем ждать, что государство сделает все за нас, потому что само государство часто является главным источником и проявлением угнетения.
Но у меня есть идеи о том, как должно выглядеть наше движение. И я уже говорил_а нечто подобное раньше. Дело в том, что я считаю, что для общества, основанного на Социальной Справедливости Инвалидности крайне важно, чтобы ценились все люди и все тела: мое тело, ваше тело, тела всех людей, которые слушают этот разговор. Для социальной справедливости важно учитывать и ценить любой труд, и самые разные способы действия.
Любая отдельная тактика или метод сами по себе не приведут к освобождению общества. И любой отдельный труд активиста или организатора не приведет к освобождению. Освобождение - это коллективный процесс, и поэтому, когда мы спрашиваем, какими должны быть наши отношения с государством, и какие тактики и методы нам следует использовать, то на самом деле мы спрашиваем "Кто мы такие, как движение? Чей труд мы ценим?"
Одна вещь, которую я замечаю во всех активистских сообществах - мы постоянно воссоздаем те же жестокие угнетающие системы, против которых боремся. Например, во многих сообществах активистов вы можете увидеть угнетение всех людей, у который не белая кожа. Вы можете услышать, как цветные люди, (чернокожие, азиаты и этнические меньшинства) говорят: "Ваше движение остается расистским. Вы приглашаете в основном только белых спикеров, ссылаетесь преимущественно на работы белых людей, и даже не упоминаете имена людей других рас, которые внесли важный теоретический и организационный вклад в язык и практику, которую вы используете. Это расизм". У нас такой разговор идет все время - в пространствах для геев - и я использую выражение “пространство для геев” не просто так - есть только белые цис-геи. И иногда там есть немного белых лесбиянок. Иногда. Но если вы чернокожие, азиаты, расовые меньшинства, если вы транс-люди, в частности транс-женщины, то вы постоянно вынуждены говорить организаторам этих пространств: "Ваше пространство повторяет те же угнетения, для борьбы с которыми оно и было создано".
Теперь, если говорить о движении за Социальную Справедливость Инвалидности, то мы тоже делаем подобные вещи. Мы создали иерархию труда и вкладов. И она идет в нескольких направлениях. Я уже говорил_а вам немного об этом. Для людей, которые много занимаются защитой прав, иерархия такова: "Вы считаетесь хорошим активистом, если вы много выступаете с речами, если вы присутствуете на многих конференциях, если вы работаете над различными юридическими вопросами, если у вас есть резюме, в котором указаны высокие должности в некоторых активистских некоммерческих организациях. Это делает вас более хорошим активистом. А те, кто иногда ходит на уличные протесты и постит мемы в соцсети, не активисты, а “слактивисты” (slacktivists), сам этот термин очень эйблистский.
Лэйни: Ого. Есть такой термин?
Лидия: А с точки зрения организаторов, иерархия такова: "Вы становитесь лучше, как активист, если вы показывайтесь на всех протестах, если постоянно пишете в соцсетях, в Facebook и в Twitter о несправедливостях и угнетениях. Вы становитесь лучше, как активист, если вы участвуете во всех семинарах, встречах и мероприятиях”. И обе эти иерархии обесценивают труд инвалидов, их существование, их сопротивление. Инвалиды, которые не могут встать с кровати, не пойдут защищать законопроект, и не будут участвовать в уличных протестах. Инвалиды, которые заперты в интернатах, зачастую не имеют доступ к интернету. Есть инвалиды, которых никто не учил читать и писать. И те, у кого нет денег на приобретение устройств, чтобы получить доступ в интернет. И они не могут ничего постить в соцсетях. И при этом их обесценивает их собственное движение.
Мы повторяли те же самые угнетающие, эйблистские, капиталистические структуры в своей активисткой деятельности. Поэтому когда вы спрашиваете меня, какие тактики и методы нам следует использовать, и что об этом говорит Справедливость Инвалидности, то я отвечу, что мы должны ценить любой вклад, ценить вклад каждого человека. Ни одна тактика и метод не принесет нам освобождение, если мы все не будем работать вместе. И переосмысление того, что значит “работа” - это тоже часть движения за Справедливость Инвалидности. Работа - это не только когда вам платят. Работать - это не только быть в первых рядах протеста в качестве активиста, уличного медика или правового наблюдателя.
Для некоторых работа - это просто просыпаться в мире, который каждый день пытается вас уничтожить.
Лэйни: Само выживание, сама жизнь - это работа.
Лидия: Это то, чему я постоянно учусь от моих товарищей, таких как Ли Любов, или Микаэль. Микаэль часто говорит о том, что быть “калекой” и выживать, лежа в постели - уже сопротивление. Об этом в прошлом году было опубликовано отличное эссе под названием "Теория больной женщины". Автор - Джоанна Хедва, восточноазиатская активистка, инвалид и теоретик, которая красиво описывает, что формы труда, которые не попадают в доминирующую иерархию, не только ценны и необходимы, но и прекрасны.
Лэйни: Когда вы говорили о иерархиях и разделениях, и о том, как мы воссоздаем их, я вспомнила одну вещь, которую я замечала. В Великобритании, у нас есть разделение между инвалидностью на основании физических отличий, инвалидностью на основании когнитивных отличий, и инвалидностью на основании хронических заболеваний. И я считаю, что это очень разрушительное разделение. И это проблема нашего движении, но мне интересно, есть ли это в США? Является ли это тем, против чего вы работаете в вашем движении Социальной Справедливости, и если да, то как вы это делаете?
Лидия: У нас ещё больше разделений. Более того, уверен_а, что и у вас тоже.
Лэйни: Да, у нас их много.
Лидия: Есть разделение между тем, о чем мы думаем как о физических инвалидностях, и психическими инвалидностями. Есть разделение между людьми, которые попадают в спектр интеллектуальной инвалидности или “отсталости в развитии”, и людьми, которые более или менее попадают в спектр сумасшествия или психических болезней. И даже наше использование этих терминов начинает подразумевать некоторые из этих разделений. Даже внутри этого сообщества есть люди, которые говорят "Я восстанавливаюсь", "Я просто пациент", "Я выжил после психического заболевания", "Я сумасшедший, не называйте меня психически больным, я сумасшедший, а не больной". Во всех этих разделениях есть очень большая “заслуга” самих сообществ инвалидов. На самом деле я считаю, что неискренне говорить "сообщество инвалидов", потому что оно не одно, мы разделены на множество сообществ, и даже люди, у которых одна и та же “инвалидность”.
Я выделила это слово, потому что некоторые люди не идентифицируют себя с термином “инвалидность”. И, конечно, может быть много критики терминов. Но я не знаю, есть ли у нас время, чтобы углубиться в это.
И, конечно, есть разделение между тем, что в целом считают инвалидностью, и тем, что в целом считают хронической болезнью. Но я думаю, что те из нас, кто находится на границах этого, кто думал об этом и понимает, что мы не можем быть четко отнесены к одному или другому: те из нас, кто живет с несколькими инвалидностями, или с болезнями, или с сумасшествиями, действительно бросают вызов этим ложным разделениям, которые в конечном счете только призваны укреплять иерархии эйблизма и дисэйблизма, и вызывают не только разделение, а и насилие внутри нашего сообщества.
Например, я аутичный человек, и большинство людей в США (и скорее всего где угодно) думают об аутизме как "Это психическая инвалидность. Если у меня нет каких-то других инвалидностей, то я физически здоровый человек. Я могу быть инвалидом и физически здоровым одновременно."
Но, как замечали некоторые люди в нашем сообществе, аутизм - это инвалидность всего тела. Такие авторы, как Ник Уолкер, Кассиан А., Захари Рихтер уже говорили, что аутизм - это опыт всего тела. Он не просто “находится в мозгу” и влияет на работу моего мозга. Аутизм влияет на тактильное и сенсорное восприятие. Пока я здесь, вы видите, что я не могу трогать некоторые вещи. Или что я, наоборот, радостно трогаю другие вещи. Например, я расстроен_а тем, что когда вы только начали меня слушать, в первые десять минут тут была замечательная кошка с гладкой шерстью, которая сидела около меня, и я ее гладил_а. И сейчас кошка ушла от меня, и это очень печально. Гладить кошку - это замечательный тактильный опыт. И если вы спросите у достаточного количества аутичных людей, то мы скажем, что наше восприятие сенсорного мира - очень физическая, материальная вещь - глубоко связано с нашим аутизмом. То, как двигается наше тело, как я сейчас раскачиваюсь своим телом и трясу руками, это всё очень аутичное, и очень физическое. Поэтому аутизм - это не то, что можно определять только как психическое состояние. Как уже говорили другие люди, не стоит говорить, что тело и ум разделены. Это части единого целого. Мы понимаем это, и движение социальной справедливости помогает нам понять, что хотя другой опыт угнетений не обязательно похож на угнетение инвалидов, любое угнетение в той или иной степени основано на эйблизме. И, более того, движение за Справедливость Инвалидности помогает нам увидеть, что инвалидность - это часть жизни, того, как мы взаимодействуем с миром вокруг нас. И это значит, что наше общее освобождение должно включать в себя освобождения инвалидов.
Лэйни: Да. Я также подумала об этих разделениях, что когда мы воспроизводим их, но при этом различными способами боремся против их воспроизведения каждый день, то это что-то вроде интернализованного угнетения. И что эти разделения, такие как разделение между умом и телом, являются порождением эйблизма и Белого Превосходства, правильно? Поэтому, мы должны всегда бороться против этих внутренних сообщений и способов действий. Что вы об этом думаете?
Лидия: Для меня суть интернализованного угнетения в том, что наш мир настолько жестокий, что мы в итоге соглашаемся с тем угнетением, которое используют против нас.
Лэйни: Именно.
Лидия: Это форма культурного игнорирования нашего опыта, и издевательства над нами, прописанного в культуре. Это вера в то, что мы сами виноваты в собственном притеснении: что если мы будем лучше стараться вписаться в “норму” (в воображаемую норму, как я обычно говорю), то у нас не будет никаких проблем.
Мой партнер Шойн Ноумайер вероятно, ответил_а бы вам, что: "Это чушь", потому что интернализированное угнетение, как бы оно не было, не может покончить с насилием. Интернализированное угнетение заставляет нас убеждать самих себя, что эйблистские идеи, против которых мы боремся, на самом деле обоснованы. И это борьба на всю жизнь. И все из-за жестокости нашего мира.
Лэйни: Теперь я хотела бы поговорить немного о текущей ситуации с Трампом, и о других подобных вещах. Есть ли у вас идеи о том, на чем мы могли бы, (я не говорю что должны), но могли бы сфокусировать наш активизм в настоящий момент, в связи с Трампом, Brexit и всем происходящим.
Лидия: Несомненно, мы наблюдаем возрождение открытых настроений Белого Превосходства. Которое никуда и не исчезало. Мне было неприятно слышать, как за последние 2 года люди из левых кругов США говорили о выборах Трампа: "Это непонятно, это страшно, это шокирует, он не сможет выиграть, он не сможет, вот дерьмо, он выиграл, это так странно!”. А я сидел_а и думал_а все это время, все полтора года, начиная с Республиканской Конвенции, что, скорее всего, он победит. Я был_а практически уверен_а, что Дональд Трамп станет нашим президентом. Некоторые люди говорили, что почти никто так не думает, и спрашивали, почему я так думаю. И я отвечал_а, что вся история США - это история Белого Превосходства. После того, как чернокожего человека избрали президентом, сторонники Белого Превосходства начали беспокоиться: "О, черт, это значит, что белых атакуют. Мы не можем позволить, чтобы следующий президент не был белым цисгендерным мужчиной, который отвергает идеологию мультикультурализма, иначе мы проиграем, это будет геноцид белых".
Мы можем наблюдать этот феномен и на микроуровне: одно исследование показало, что когда в комнате есть мужчины и женщины, и женщины говорят 30% от всего времени, то после этого разговора в опросе мужчины заявляют, что женщины доминировали в разговоре, хотя они говорили только 30% времени. Мы видим это и в сообществе инвалидов (без каких-либо исследований): если организация состоит в основном из родителей детей-инвалидов, и они проводят конференцию или встречу, то эти родители смирятся с присутствием на мероприятии одного или даже двух инвалидов. Но когда их станет 3-4, то, даже когда родителей все еще больше, человек 20-30, они начинают воспринимать инвалидов как угрозу, как будто нас на мероприятии слишком много.
Этот же феномен сыграл и в культурном масштабе. Мы видели чернокожего человека, который говорил о расе в Белом доме. Конечно, есть миллион аргументов, которые я могу сказать и часто говорила против Барака Обамы. Но вот реальность: у нас был чернокожий человек, который говорил о расе в Белом доме. И в течение 8 лет, когда он был президентом, привилегии и угнетение стали центральной темой в основных СМИ, а не только в каких-то университетских кружках или активистских группах. Обсуждение этих вопросов вошло в мейнстримный диалог. И для реакционных сил правого крыла, то есть для Белого Превосходства, это было просто ужасно. И поэтому с момента Республиканской Конвенции, на которой Дональд Трамп выглядел готовым вступить в выборы президента, мне было очевидно, что существует огромная вероятность того, что он будет нашим следующим президентом. Это траектория белого господства.
Барак Обама, при всех его многочисленных неудачах, угрожал этому порядку. И сейчас, в эпоху Дональда Трампа, Brexit, и роста настроений против цветных людей во всем белом западном мире, (как в Европе, так и в Северной Америке) - это означает, что наш активизм должен направить свою силу против этого.
Мой партнер Шойн сказал_а бы, что многим левым в США не хватает внутреннего стержня. И мой друг Най Дамато, другой активист, сказал_а бы, что они совсем беспозвоночные. Они беспозвоночные, у них нет стержня.
Лэйни: Вообще нет стержня.
Лидия: Потому что всё, чего они хотят - это прибыль ради прибыли, вот что сказал_а бы Шойн, прибыль ради прибыли. Вот как они рассуждают: "Как мы можем пойти на компромисс, чтобы получить немного прибыли? Будем участвовать в очень мелком реформизме. Ну, мы откажемся от борьбы за защиту транс-учеников, если сможем сохранить механизмы защиты для цис геев-учеников. Мы прекратим борьбу против запрета на въезд мигрантов, принятого Трампом, если сможем получить гарантию безопасности для некоторых других людей. Потому что это лучше, чем ничего".
Я могу понять их искушение принять эту тактику. Ну, это нанесет вред меньшему количеству людей, не так ли? И я не против самой сути или самого принципа того, что предназначено для снижения вреда. Мы говорили об этом. Но я выступаю против того, что это превращается в основной принцип движения. Когда вы говорите, что это должно быть принципом всего движения, вы просто отступаете и стараетесь получить чуть больше, чем ничего.Потому что если мы будем так себя вести, мы дадим им победить.
Сейчас мы должны оставаться сильными, и больше говорить о том, что такое Белое Превосходство, и о том, что оно сейчас в Белом доме. И это не Белый Национализм, это Белое Превосходство (т.е. расизм).. Называйте это так, как есть. Не прячьте это под более красивым, более эвфемистическим, менее суровым описанием. Называйте это так, как есть. Потому что если мы не будем называть это так, как есть, то как мы сможем бороться против этого?
Лэйни: Если люди не видят этого, то не могут бороться с этим напрямую.
Хорошо. Я только что подумала ещё о нескольких вопросах, потому что у вас выходит новая антология, которая, надеемся, будет опубликована, и над которой вы работали как редактор. Это так?
Лидия: Я одн_а из редакторов. Я был_а одним из руководителей проекта. Это идея появилась у меня несколько лет назад. Название сборника - "Важность нашей мечты: жизнь цветных аутичных людей". И эта антология является первым в своем роде сборником искусства, документальной литературы, художественной литературы и поэзии, созданным аутичными людьми небелой расы, т.е.чернокожими, азиатами и этническими меньшинствами. Там представлены работы более 60 человек из семи разных стран, которые пишут об интерсекциональности: некоторые прямо рассказывают о своем прожитом опыте, а многие другие просто пишут, создавая искусство, которое не обязательно должно участвовать в какой-либо явной дискуссии, зато оно отражает реалии нашей разнообразной и многогранной жизни.
Этот проект был создан в сотрудничестве с Autism Women's Network, организацией, которая была создана для борьбы с доминированием мужчин в аутичном активизме на протяжении очень долгого времени. И я очень рад_а видеть направление, в котором мы пойдем дальше. Дело в том, я член совета директоров AWN. И я знаю одну вещь, которую хотел_а бы увидеть в будущем, продвигаясь вперед вместе с ними: AWN рассматривает возможность смены названия и миссии.
Я единственный транс- и гендерно некомформный человек, который входит в совет директоров. И, фактически, слово "женщина" мне не подходит. Но, хотя у нас есть заявление о том, что AWN намеренно стремится к интерсекциональности в своей работе, и что AWN предназначен быть местом для всех, кто не является мужчиной - будь то цис или транс - в аутичном сообществе, то я думаю, что следующим шагом будет изменение нашего названия и нашей миссии, а не только это утверждение.
Лэйни: И последний вопрос: есть ли у вас какие-то идеи или советы насчет создания устойчивого движения за социальную справедливость инвалидности в Великобритании? И как мы могли бы поддерживать друг друга - возможно, строить связи и союзы между Великобританией и США, но, может быть, и на интернациональном уровне?
Лидия: Устойчивое движение за социальную справедливость инвалидности признает и уважает руководство и опыт людей, которых оно больше всего касается. Это написано на постере, который висит около меня: "10 принципов справедливости инвалидности", (ссылка на русскоязычный список). Этот список создан Пэтти Берн. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы его прочитать, не так ли?
Ещё нужна коллективная и взаимная поддержка. Это значит, что надо позволить делать перерывы себе и другим, и поддерживать друг друга. Это значит активно подтверждать это, а не просто пассивно говорить "Хорошо, мы что-нибудь скажем на эту тему". Активно подтверждать ценность всех вкладов и любого труда.
Ещё нужно сознательно и явно оценивать, какую работу вы делаете, и думать над тем, где в ней не хватает интерсекционального анализа. И это постоянный процесс. Повторю: это постоянный процесс. Но создание этих ресурсов происходит в сообществе, на местах. Не нужно создавать организацию, чтобы создавать эти ресурсы. Организации могут делать великие дела, или делать очень вредные дела. Они могут все портить. Но создание этого сообщества требует работы на местах, и требует постоянных и продуманных процессов. Нет чего-то, что могло бы все изменить за одну ночь. Это постоянная работа, это труд и любимое дело.
Лэйни: Отлично сказано.
Есть что-нибудь, что вы хотите сказать нам напоследок?
Лидия: Я хочу поблагодарить вас за то, что вы нашли время поговорить со мной. Я также хочу поблагодарить Таю, кошку, которая сейчас трется об меня сзади. Я люблю кошек, они самые лучшие, они лучше всех.
И тем, кто слушает, я хочу напомнить словами крутого коллектива авторов, которые написали документ "26 способов участия в борьбе за пределами улиц": мы видим вас, мы - это вы, и мы уже в борьбе вместе.
Лэйни: Спасибо, Лидия, это великолепно.
