Я – аутистка. И я ненавижу говорить о любви. Мне неудобно использовать само это понятие.
Для меня «любовь» похожа на знаменитый «сапор» из анекдота. Люди говорят:
- Я люблю картошку.
- Я люблю своего ребенка.
- Я люблю мать.
- Я люблю мужа/жену (подразумевая эротику).
- Я люблю друга (без какой-либо эротики).
- Я люблю кошек (надеюсь, без эротики).
- Я люблю родину.
Для меня этот термин настолько расплывчатый и избитый, что его почти невозможно использовать всерьез.
Обычно я стараюсь об этом не говорить, потому что наше общество настолько зациклено на любви, что тебя могут посчитать недочеловеком, если ты ее не понимаешь. С тобой могут начать спорить и пытаться убедить тебя в том, что, конечно же, ты можешь любить, что, конечно же, ты любишь своих родителей и всех, кого в нашем обществе любить положено. Или меня могут посчитать опасным и бесчувственным существом.
Умение любить и показывать любовь в нашем обществе является мерилом человечности. Возможно, поэтому в большинстве немедицинских статей на аутичную тематику говорится о том, что аутичные люди хотят быть любимыми.
В большинстве случаев, так оно и есть. Огромное количество аутичных людей стремятся любить и быть любимыми. Многие аутичные люди переживают, что их проявления любви воспринимают неправильно, и ищут новые способы ее продемонстрировать. Некоторые аутичные люди (особенно дети и подростки), считают понятие «любовь» слишком абстрактным, но, несмотря на то, что они не понимают самого слова, они способны испытывать любовь.
Но не об этом пойдет речь в данной статье. Я хочу обратить внимание на злоупотребление понятием «любовь», и на случаи, когда идеализация любви причиняет вред.
1) КОГДА МЫ ИГРАЕМ ПО НЕЙРОТИПИЧНЫМ СТАНДАРТАМ.
У подавляющего большинства аутичных людей, в том или ином виде, есть сложности с распознаванием и описанием эмоций, и с пониманием некоторых абстрактных понятий. Особенно заметно эти особенности проявляются в детском и подростковом возрасте, и особенно ярко они выражены у тех, у кого аутичность проявляется, как в старых учебниках – по «классическому», мужскому типу (т.е. примерно у 4/5 мужчин и у некоторых женщин, вроде всемирно известной Темпл Грэндин).
У меня аутичность проявляется по женскому типу. На меня еще в 13 лет производили впечатления книги с подробным описанием эмоций персонажей. Я уже пятый год пишу художественную книгу, для которой я намеренно училась описывать человеческие эмоции, в том числе эмоции нейротипичных персонажей, которые понимают свои чувства гораздо лучше меня.
Но при этом использование слова «любовь» (и многих других абстрактных понятий) для меня похоже на разговор на английском языке. Если я говорю с иностранцем, то понимаю, что он не поймет меня, если я буду говорить по-русски, и вынуждена говорить по-английски. При этом мне нужно больше времени на то, чтобы сформулировать свои мысли и понять услышанное, чем когда я говорю по-русски.
То же самое касается разговоров с нейротипиками, которые используют огромное количество слов, обозначающих абстрактные понятия. Разве что опыта общения с нейротипиками у меня больше, чем с иностранцами.
Но когда вы говорите «любовь», для начала мне надо понять, о какой любви вы говорите, затем понять, при чем здесь любовь (потому что обычно, в данном случае, вы говорите о поведении, а не о биохимических реакциях организма), а потом догадаться, что я могу на это ответить.
Это утомляет не меньше, чем отказ от стимминга или попытки разобрать чужую речь в сенсорно-недружелюбной среде.
В письменной форме все проще. Я уже привыкла встречать слово «любовь» в текстах. Я использую его сама, когда понимаю, что только так я лучше всего объясню людям то, что я хочу сказать. И это отлично срабатывает – понятие «любовь» замечательно помогает нам донести важную для нас информацию, поэтому я спокойно отношусь к тому, что аутичные люди так любят использовать его (и другие подобные слова, вроде «принятия» и «уважения») в своих текстах.
Но проблема в том, что когда мы слишком часто используем эти слова в текстах, рассчитанных на других аутичных людей, мы играем по нейротипичным правилам. Мы отталкиваем наших аутичных сородичей, которым сложнее понимать слова, обозначающие чувства. Мы исключаем тех, кто не соответствует нейротипичным стандартам даже еще больше, чем мы сами.
В каком-то смысле, мы жертвуем ими ради нейротипичных норм.
2) КОГДА МЫ ВИНИМ ЛЮДЕЙ В ТОМ, ЧТО ИМ НЕКОГО ПОЛЮБИТЬ.
Вероятно, ни один человек не способен полюбить абсолютно каждого человека на Земле. Люди любят тех, кто на них похож, или тех, в ком их что-то привлекает.
Но что, если вокруг все ведут себя настолько странно, необъяснимо или враждебно, что их невозможно даже воспринимать как полноценных личностей, не то, чтобы полюбить?
Что, если за всю свою жизнь человек просто не встретил того, кто ему бы понравился? Учитывая, насколько сильно аутичные люди отличаются от нейротипичных, такой расклад событий довольно вероятен.
Это не значит, что аутичный человек, который за всю жизнь так никого и не полюбил, жил в очень эйблистской и враждебной обстановке, или что у него были отвратительные родители. Иногда люди просто не подходят друг другу – они настолько разные, что между ними не может быть понимания и нормальных отношений, как бы они не старались этого добиться. Так что ребенок вполне может не любить и не принимать своих родителей, а родители вполне могут не любить и не принимать своего ребенка – просто потому, что ребенку не повезло родиться именно в этой семье, а родителям не повезло родить именно этого ребенка.
То же самое может распространяться и на другие виды общения.
И это не значит, что данный аутичный человек мечтает о любви. Он уже мог привыкнуть к тому, что окружающие люди для него ничего не значат. Или он может не хотеть лишних привязанностей и проблем. Или он может не понимать значения слова «любовь». Или для него могут быть актуальны все эти объяснения. По большому счету, это не важно. Важно только то, что этот человек не является монстром просто от того, что он никого не любит, и что вы не должны относится к таким людям как к неправильным или неполноценным.
И еще - вам стоит учесть, что люди, которые никого не любят, зачастую причиняют гораздо меньше вреда окружающим, чем те, кто испытывает к другим сильные чувства.
3) КОГДА МЫ СТАВИМ ЧУВСТВА ВЫШЕ ПОВЕДЕНИЯ.
Еще одна проблема понятия «любовь» заключается в том, что сама по себе «любовь» ничего не значит.
Многие родители очень любят своих аутичных детей, и доводят их до самоубийства, стараясь сделать их «нормальными». Вы скажете, что они их просто не принимают. И в большинстве случаев, так оно и есть. Но даже принятие не способно защитить от эйблистских действий. Например, родитель может принимать и любить своего ребенка, и даже разделять идеи аутичного превосходства, но при этом пытаться его исправить для того, чтобы «облегчить его дальнейшую жизнь». Или потому, что так принято. Или потому, что так ему во сне приказал Боженька.
Любовь и принятие со стороны родителей действительно могут улучшить жизни многих аутичных детей. Но говорить надо не только о чувствах. Логичнее говорить о поведении. Потому что, несмотря на то, что человек не может насильно изменить чувства, он может изменить поведение. И потому что другой человек не видит чужих чувств – он видит чужое поведение (в том числе то, которое является отражением чувств). И именно родительское поведение, а не родительские чувства, подвергают опасности жизни и благополучие многих детей.
4) КОГДА РЕЧЬ СОВСЕМ НЕ О ЧУВСТВАХ.
Это касается любых преступлений и ошибок. «Любовь» со стороны преступника не имеет никакого значения по сравнению с совершенным преступлением.
В разговорах о семейном насилии «Бьет – значит, любит» - не должно быть аргументом, несмотря на то, что некоторые мужчины действительно понимают слово «любовь» именно так.
И мне глубоко безразлично, какие чувства испытывали к своим жертвам серийные убийцы-насильники, или как сильно диктаторы любили свой народ.
Любовь не должна служить оправданием преступлений.
5) КОГДА БОРЮТСЯ ЗА ЧЬИ-ТО ПРАВА.
Любовь вообще не должна учитываться в правовом дискурсе, ни как аргумент в защиту чьих-то прав, ни как чье-то оправдание.
Риторика многих активистов, которые используют слова о любви, пытаясь добиться равноправия, не намного лучше, чем оправдание преступлений через любовь. К сожалению, мне и самой иногда приходится говорить о любви, говоря о правах, но я стараюсь делать это, только когда мне надо оспорить стереотипы.
Например, когда мне говорят о том, что аутичные люди неспособны любить.
Или когда отношения в однополых семьях сводят исключительно к сексу, тогда как в разговорах о гетеро-парах постоянно упоминают любовь.
Но одно дело – борьба со стереотипами, а совсем другое – когда считается, что люди должны иметь равные права только потому, что они кого-то любят.
Давайте рассмотрим пример с гомосексуальными отношениями. Однополые отношения во многом похожи на гетеросексуальные. Они бывают самыми разными – иногда в них есть любовь, а иногда нет. Но они так же безвредны для окружающих. И при создании семьи им так же нужна юридическая защита (которая позволила бы партнерам совместно оформить опеку над ребенком, разделить имущество и посещать друг друга в больнице). Вот только гетеро-людям ради получения этих прав не надо рассказывать всему миру о своей большой любви, и доказывать, что между ними «не только секс». Эти права даны им автоматически, просто потому, что они гетеросексуалы, даже если в их отношениях нет любви.
Тогда почему ЛГБ-люди обязаны так отчаянно настаивать на том, что они НАСТОЯЩИЕ люди, потому что они способны любить?
***
В конце я хотела добавить, что некоторые аутичные люди обожают говорить о любви. Многие из них, в отличие от меня, понимали значение слова «любовь» с самого детства. И я нормально к этому отношусь. Все люди имеют право на то, чтобы выражать свои мысли так, как они считают нужным, даже если кому-то другому это кажется странным.
Более того, даже мне нравятся некоторые истории о любви.
И я считаю, что разговоры о любви помогают в продвижении многих идей, потому что большинству людей проще понимать разговоры о чувствах, чем о правах или поведении.
Но прежде чем говорить о любви или осуждать кого-то из-за недостатка любви, задумайтесь вот о чем.
Почему в нашем обществе считается, что люди обязаны любить тех, пребывание с кем они не выбирали (например, своих родителей)?
Почему тех, кто не понимает значения слова «любовь» или кто не встретил того, к кому можно испытывать сильную эмоциональную привязанность, считают недолюдьми?
Почему, говоря о правах, мы говорим не о том, что все не причиняющее вред окружающим, может быть узаконено, а о чувствах, которые все понимают по-разному? И, наконец, почему мы оправдываем любовью совершаемые преступления?
Для меня «любовь» похожа на знаменитый «сапор» из анекдота. Люди говорят:
- Я люблю картошку.
- Я люблю своего ребенка.
- Я люблю мать.
- Я люблю мужа/жену (подразумевая эротику).
- Я люблю друга (без какой-либо эротики).
- Я люблю кошек (надеюсь, без эротики).
- Я люблю родину.
Для меня этот термин настолько расплывчатый и избитый, что его почти невозможно использовать всерьез.
Обычно я стараюсь об этом не говорить, потому что наше общество настолько зациклено на любви, что тебя могут посчитать недочеловеком, если ты ее не понимаешь. С тобой могут начать спорить и пытаться убедить тебя в том, что, конечно же, ты можешь любить, что, конечно же, ты любишь своих родителей и всех, кого в нашем обществе любить положено. Или меня могут посчитать опасным и бесчувственным существом.
Умение любить и показывать любовь в нашем обществе является мерилом человечности. Возможно, поэтому в большинстве немедицинских статей на аутичную тематику говорится о том, что аутичные люди хотят быть любимыми.
В большинстве случаев, так оно и есть. Огромное количество аутичных людей стремятся любить и быть любимыми. Многие аутичные люди переживают, что их проявления любви воспринимают неправильно, и ищут новые способы ее продемонстрировать. Некоторые аутичные люди (особенно дети и подростки), считают понятие «любовь» слишком абстрактным, но, несмотря на то, что они не понимают самого слова, они способны испытывать любовь.
Но не об этом пойдет речь в данной статье. Я хочу обратить внимание на злоупотребление понятием «любовь», и на случаи, когда идеализация любви причиняет вред.
1) КОГДА МЫ ИГРАЕМ ПО НЕЙРОТИПИЧНЫМ СТАНДАРТАМ.
У подавляющего большинства аутичных людей, в том или ином виде, есть сложности с распознаванием и описанием эмоций, и с пониманием некоторых абстрактных понятий. Особенно заметно эти особенности проявляются в детском и подростковом возрасте, и особенно ярко они выражены у тех, у кого аутичность проявляется, как в старых учебниках – по «классическому», мужскому типу (т.е. примерно у 4/5 мужчин и у некоторых женщин, вроде всемирно известной Темпл Грэндин).
У меня аутичность проявляется по женскому типу. На меня еще в 13 лет производили впечатления книги с подробным описанием эмоций персонажей. Я уже пятый год пишу художественную книгу, для которой я намеренно училась описывать человеческие эмоции, в том числе эмоции нейротипичных персонажей, которые понимают свои чувства гораздо лучше меня.
Но при этом использование слова «любовь» (и многих других абстрактных понятий) для меня похоже на разговор на английском языке. Если я говорю с иностранцем, то понимаю, что он не поймет меня, если я буду говорить по-русски, и вынуждена говорить по-английски. При этом мне нужно больше времени на то, чтобы сформулировать свои мысли и понять услышанное, чем когда я говорю по-русски.
То же самое касается разговоров с нейротипиками, которые используют огромное количество слов, обозначающих абстрактные понятия. Разве что опыта общения с нейротипиками у меня больше, чем с иностранцами.
Но когда вы говорите «любовь», для начала мне надо понять, о какой любви вы говорите, затем понять, при чем здесь любовь (потому что обычно, в данном случае, вы говорите о поведении, а не о биохимических реакциях организма), а потом догадаться, что я могу на это ответить.
Это утомляет не меньше, чем отказ от стимминга или попытки разобрать чужую речь в сенсорно-недружелюбной среде.
В письменной форме все проще. Я уже привыкла встречать слово «любовь» в текстах. Я использую его сама, когда понимаю, что только так я лучше всего объясню людям то, что я хочу сказать. И это отлично срабатывает – понятие «любовь» замечательно помогает нам донести важную для нас информацию, поэтому я спокойно отношусь к тому, что аутичные люди так любят использовать его (и другие подобные слова, вроде «принятия» и «уважения») в своих текстах.
Но проблема в том, что когда мы слишком часто используем эти слова в текстах, рассчитанных на других аутичных людей, мы играем по нейротипичным правилам. Мы отталкиваем наших аутичных сородичей, которым сложнее понимать слова, обозначающие чувства. Мы исключаем тех, кто не соответствует нейротипичным стандартам даже еще больше, чем мы сами.
В каком-то смысле, мы жертвуем ими ради нейротипичных норм.
2) КОГДА МЫ ВИНИМ ЛЮДЕЙ В ТОМ, ЧТО ИМ НЕКОГО ПОЛЮБИТЬ.
Вероятно, ни один человек не способен полюбить абсолютно каждого человека на Земле. Люди любят тех, кто на них похож, или тех, в ком их что-то привлекает.
Но что, если вокруг все ведут себя настолько странно, необъяснимо или враждебно, что их невозможно даже воспринимать как полноценных личностей, не то, чтобы полюбить?
Что, если за всю свою жизнь человек просто не встретил того, кто ему бы понравился? Учитывая, насколько сильно аутичные люди отличаются от нейротипичных, такой расклад событий довольно вероятен.
Это не значит, что аутичный человек, который за всю жизнь так никого и не полюбил, жил в очень эйблистской и враждебной обстановке, или что у него были отвратительные родители. Иногда люди просто не подходят друг другу – они настолько разные, что между ними не может быть понимания и нормальных отношений, как бы они не старались этого добиться. Так что ребенок вполне может не любить и не принимать своих родителей, а родители вполне могут не любить и не принимать своего ребенка – просто потому, что ребенку не повезло родиться именно в этой семье, а родителям не повезло родить именно этого ребенка.
То же самое может распространяться и на другие виды общения.
И это не значит, что данный аутичный человек мечтает о любви. Он уже мог привыкнуть к тому, что окружающие люди для него ничего не значат. Или он может не хотеть лишних привязанностей и проблем. Или он может не понимать значения слова «любовь». Или для него могут быть актуальны все эти объяснения. По большому счету, это не важно. Важно только то, что этот человек не является монстром просто от того, что он никого не любит, и что вы не должны относится к таким людям как к неправильным или неполноценным.
И еще - вам стоит учесть, что люди, которые никого не любят, зачастую причиняют гораздо меньше вреда окружающим, чем те, кто испытывает к другим сильные чувства.
3) КОГДА МЫ СТАВИМ ЧУВСТВА ВЫШЕ ПОВЕДЕНИЯ.
Еще одна проблема понятия «любовь» заключается в том, что сама по себе «любовь» ничего не значит.
Многие родители очень любят своих аутичных детей, и доводят их до самоубийства, стараясь сделать их «нормальными». Вы скажете, что они их просто не принимают. И в большинстве случаев, так оно и есть. Но даже принятие не способно защитить от эйблистских действий. Например, родитель может принимать и любить своего ребенка, и даже разделять идеи аутичного превосходства, но при этом пытаться его исправить для того, чтобы «облегчить его дальнейшую жизнь». Или потому, что так принято. Или потому, что так ему во сне приказал Боженька.
Любовь и принятие со стороны родителей действительно могут улучшить жизни многих аутичных детей. Но говорить надо не только о чувствах. Логичнее говорить о поведении. Потому что, несмотря на то, что человек не может насильно изменить чувства, он может изменить поведение. И потому что другой человек не видит чужих чувств – он видит чужое поведение (в том числе то, которое является отражением чувств). И именно родительское поведение, а не родительские чувства, подвергают опасности жизни и благополучие многих детей.
4) КОГДА РЕЧЬ СОВСЕМ НЕ О ЧУВСТВАХ.
Это касается любых преступлений и ошибок. «Любовь» со стороны преступника не имеет никакого значения по сравнению с совершенным преступлением.
В разговорах о семейном насилии «Бьет – значит, любит» - не должно быть аргументом, несмотря на то, что некоторые мужчины действительно понимают слово «любовь» именно так.
И мне глубоко безразлично, какие чувства испытывали к своим жертвам серийные убийцы-насильники, или как сильно диктаторы любили свой народ.
Любовь не должна служить оправданием преступлений.
5) КОГДА БОРЮТСЯ ЗА ЧЬИ-ТО ПРАВА.
Любовь вообще не должна учитываться в правовом дискурсе, ни как аргумент в защиту чьих-то прав, ни как чье-то оправдание.
Риторика многих активистов, которые используют слова о любви, пытаясь добиться равноправия, не намного лучше, чем оправдание преступлений через любовь. К сожалению, мне и самой иногда приходится говорить о любви, говоря о правах, но я стараюсь делать это, только когда мне надо оспорить стереотипы.
Например, когда мне говорят о том, что аутичные люди неспособны любить.
Или когда отношения в однополых семьях сводят исключительно к сексу, тогда как в разговорах о гетеро-парах постоянно упоминают любовь.
Но одно дело – борьба со стереотипами, а совсем другое – когда считается, что люди должны иметь равные права только потому, что они кого-то любят.
Давайте рассмотрим пример с гомосексуальными отношениями. Однополые отношения во многом похожи на гетеросексуальные. Они бывают самыми разными – иногда в них есть любовь, а иногда нет. Но они так же безвредны для окружающих. И при создании семьи им так же нужна юридическая защита (которая позволила бы партнерам совместно оформить опеку над ребенком, разделить имущество и посещать друг друга в больнице). Вот только гетеро-людям ради получения этих прав не надо рассказывать всему миру о своей большой любви, и доказывать, что между ними «не только секс». Эти права даны им автоматически, просто потому, что они гетеросексуалы, даже если в их отношениях нет любви.
Тогда почему ЛГБ-люди обязаны так отчаянно настаивать на том, что они НАСТОЯЩИЕ люди, потому что они способны любить?
***
В конце я хотела добавить, что некоторые аутичные люди обожают говорить о любви. Многие из них, в отличие от меня, понимали значение слова «любовь» с самого детства. И я нормально к этому отношусь. Все люди имеют право на то, чтобы выражать свои мысли так, как они считают нужным, даже если кому-то другому это кажется странным.
Более того, даже мне нравятся некоторые истории о любви.
И я считаю, что разговоры о любви помогают в продвижении многих идей, потому что большинству людей проще понимать разговоры о чувствах, чем о правах или поведении.
Но прежде чем говорить о любви или осуждать кого-то из-за недостатка любви, задумайтесь вот о чем.
Почему в нашем обществе считается, что люди обязаны любить тех, пребывание с кем они не выбирали (например, своих родителей)?
Почему тех, кто не понимает значения слова «любовь» или кто не встретил того, к кому можно испытывать сильную эмоциональную привязанность, считают недолюдьми?
Почему, говоря о правах, мы говорим не о том, что все не причиняющее вред окружающим, может быть узаконено, а о чувствах, которые все понимают по-разному? И, наконец, почему мы оправдываем любовью совершаемые преступления?
