Источник: Huffington post
Переводчик: Степан Гатанов
В прошлом месяце молодой активист МарШон М. МакМилан совершил самоубийство на ступенях здания Палаты Представителей штата Огайо. Несмотря на то, что я не была с ним лично знакома, это новость глубоко меня поразила. Я принимала участие в движении «Black Lives Matter», была в первых рядах движения #Rights4ALLinDR. Я очень сблизилась с низовыми активистами: мы проводили вместе бессонные ночи, вырабатывая стратегии и идеи, беспочвенно гадали, что именно ляжет в основу движения, создали несколько сетей для поддержки хороших идей и стратегий, участвовали в мелкой борьбе между предполагаемыми союзниками. И у нас не было ни времени, ни денег, чтобы достичь целей, которые кажутся такими очевидными и такими недостижимыми одновременно. В «движении» успехи обычно остаются незамеченными, тогда как поражения видятся грандиозными. Чем больше я узнавала о жизни МакШона, тем больше она напоминала мне мою собственную жизнь до того, как я уехала из США,
(Описание изображения: фото черной женщины на акции протеста. Она держит плакат: "Не могу поверить, что мне ВСЕ ЕЩЕ приходится протестовать против этого дерьма")
В июне 2015 Доминиканская Республика начала этнические читки против гаитянцев, в независимости от того были они рождены в ДР или нет. Мы, активисты и правозащитники, проводили недели в напряженном поиске в международном законодательстве прецедента того, что вскоре могло случиться. И внезапно в газетах, на телевидении и на волне протеста за права человека оказалась я. Времени на сон категорически не хватало, так как в это время набирало обороты низовое активистское движение. Доминиканское правительство через СМИ всеми силами боролось с идеей о том, что у гаитянцев есть какие-либо права человека в Доминиканской Республике.
Мы работали круглые сутки, и у нас не было средств нанять специалистов. Мы работали на чистом энтузиазме, и все проблемы я брала на себя. Когда ответственный за флаеры не успевал к дедлайну, я оставалась на ночь и делала флаеры. Когда нас внезапно подвели те, кто должен был встретиться с Конгрессом, мы с коллегами звонили и писали в Конгресс во время своего обеденного перерыва. Это было за две недели до того как к нам на Капитолийском холме присоединилась коалиция организаций.
«Движение» наполняло меня страстью, но, увы не оплачивало мои счета. А ведь мне нужно было как-то поддерживать свою ещё не завершенную карьеру в сфере международных отношений. Это нелегкая правда, которую бояться обсуждать в национальной и международной политике, в которой доминируют белые мужчины, те, которые бояться даже посмотреть на гетто, ступить в фавеллы, или никогда не пробовали протянуть до конца месяца на минимальную зарплату. Те, кто делает политику, живут в другом мире и не могут понять тех, кто на себе испытывает её последствия. По этой причине они, например, предпочитают криминализировать наркозависимых, а не реабилитировать их, и это причина того, что администрация Клинтон заставляла гаитянцев снижать расценки на свою продукцию, от чего многие фермеры разорились, не выдержав конкуренции с дешевой продукцией субсидируемых американских фермеров.
(Описание изображения: трое чернокожих детей разного роста. Один, самый высокий, держит металлическую миску)
Число Людей Цвета* работающих над формированием политики, направленной на помощь бедным Людям Цвета как в США, так и заграницей, крайне мало, и они столь слабо связанны между собой, что когда я ходила на собрания, меня там принимали за официантку.
Повседневный расизм против темнокожих людей настолько въелся в нашу обычную жизнь, что его можно найти даже в официальных отчетах и правительственных стратегиях. Сексистские представления о женской роли вытесняют тебя в непопулярные области, но стоит тебе преуспеть в карьере, как на тебя сразу же начинаются нападки. Мне необходимо было быть на голову выше других: быть умнейшей, когда остальные едва знали исторический бэкграунд страны, которую они собирались «поднимать из нищеты»; быть всегда «хорошо одетой», но ни в коем случае не сексуально, в то время как другие не могли отличить мини юбку и блейзер от «бизнес стиля»; быть полиглотом, тогда как другие даже по английски без ошибок говорить не могли; всегда ясно выражаться, но не быть «громкой или агрессивной» в выражении своей точки зрения, чтобы не пугать белых людей. Мне приходилось быть всем этим и гораздо большим, только для того чтобы в итоге понять, что они во мне больше не нуждаются.
В то время как моя работа становилась все более токсичной, одна пожилая черная женщина умоляла меня просто не обращать на это внимание: «Ты знаешь сколько жертв принесли черные женщины ради того, чтобы ты получила это место за столом? Если ты уйдешь кто будет представлять нас?»
Из страха, что из-за моего ухода двери для черных женщин навсегда закроются, и из-за ожиданий, которые на меня возлагали, я оставалась в одиночку без всякой поддержи и с ничтожной надеждой на улучшения. Давление, которое мне приходилось терпеть, чтобы и дальше бороться с несправедливостью (которое проявлялась иногда в мелких придирках и системной дегуманизации), стало часть моей жизни. Многие считают, что покинуть «движение» или токсичную среду, пока борьба ещё не выиграна, равносильно измене. Якобы, если я сейчас уйду, то подведу всех черных людей, и у них вообще никогда не будет представителя.
Мне пришлось быть единственным чернокожим лицом на кровно заработанном месте за круглым столом днем, а ночью работать в низовом активизме. Такие нагрузки означают, что «забота о себе» - принцип, о котором много говорят активисты, но редко применяют — оказалась забыта. В конечном счете подобное разбило сердце Нине Симон и Черным Пантерам, и их опыт убеждал меня в том, что мне нужно бережно заботиться о себе. В документальном фильме «Что случилось, мисс Симон», я с ужасом смотрела как Нина пережила мелтдаун из-за обстановки, становившейся все более враждебной.
(Описание изображения: Лицо чернокожей женщины снятое крупным планом. У неё на лице усталость и печаль, глаза чуть опущены вниз)
В «Черных Пантерах: Авангард Революции» я видела как создавалось «движение», их цель постепенно поглощала все, некоторые из них даже собственных детей редко видели. Такая степень отчуждения больше всего пугала меня в роли лидера. До того как я последовала вглубь кроличей норы, я собиралась отодвинуть свои планы, взять перерыв и съездить в отпуск. Когда я смотрю на свою жизнь, то хочется вспомнить что-то хорошее, а не то что связанно с давлением.
Когда я оставила позади институциональный расизм, разрушающуюся инфраструктуру, пятилетнюю президентскую кампанию, антииммигрантские настроение в США, то немедленно последовало давление со стороны друзей, коллег и незнакомцев. Я все еще сомневалась, когда в последнюю минуту поучила письмо от организации, ожидавшей, что я прилечу и выступлю на их площадке. Но я уже твердо решила, что сейчас потрачу время на себя. Я смирилась с тем фактом, что вне зависимости от того, скольким я пожертвую, я не смогу прямо сейчас изменить мир.
Человеку порой нужно выйти из борьбы, когда она почти выиграна — и это нормально. Забота о себе и своих интересах вне «движения» открывает дорогу для новых лидеров, а ветеранам дает возможность передохнуть и перегруппироваться. Эгоистичные мотивы помогают личностному росту, что позволит вам стать более сильным лидером. История МарШона напоминает о том, что членам нашего движения надо заботиться о себе, для того чтобы не дать погаснуть нашей страсти, и для выживания нашего активизма.
Об авторе: Франс Француаза. Писательница и путешественница, которая в настоящий момент изучает испанский.
Переводчик: Степан Гатанов
В прошлом месяце молодой активист МарШон М. МакМилан совершил самоубийство на ступенях здания Палаты Представителей штата Огайо. Несмотря на то, что я не была с ним лично знакома, это новость глубоко меня поразила. Я принимала участие в движении «Black Lives Matter», была в первых рядах движения #Rights4ALLinDR. Я очень сблизилась с низовыми активистами: мы проводили вместе бессонные ночи, вырабатывая стратегии и идеи, беспочвенно гадали, что именно ляжет в основу движения, создали несколько сетей для поддержки хороших идей и стратегий, участвовали в мелкой борьбе между предполагаемыми союзниками. И у нас не было ни времени, ни денег, чтобы достичь целей, которые кажутся такими очевидными и такими недостижимыми одновременно. В «движении» успехи обычно остаются незамеченными, тогда как поражения видятся грандиозными. Чем больше я узнавала о жизни МакШона, тем больше она напоминала мне мою собственную жизнь до того, как я уехала из США,
(Описание изображения: фото черной женщины на акции протеста. Она держит плакат: "Не могу поверить, что мне ВСЕ ЕЩЕ приходится протестовать против этого дерьма")
В июне 2015 Доминиканская Республика начала этнические читки против гаитянцев, в независимости от того были они рождены в ДР или нет. Мы, активисты и правозащитники, проводили недели в напряженном поиске в международном законодательстве прецедента того, что вскоре могло случиться. И внезапно в газетах, на телевидении и на волне протеста за права человека оказалась я. Времени на сон категорически не хватало, так как в это время набирало обороты низовое активистское движение. Доминиканское правительство через СМИ всеми силами боролось с идеей о том, что у гаитянцев есть какие-либо права человека в Доминиканской Республике.
Мы работали круглые сутки, и у нас не было средств нанять специалистов. Мы работали на чистом энтузиазме, и все проблемы я брала на себя. Когда ответственный за флаеры не успевал к дедлайну, я оставалась на ночь и делала флаеры. Когда нас внезапно подвели те, кто должен был встретиться с Конгрессом, мы с коллегами звонили и писали в Конгресс во время своего обеденного перерыва. Это было за две недели до того как к нам на Капитолийском холме присоединилась коалиция организаций.
«Движение» наполняло меня страстью, но, увы не оплачивало мои счета. А ведь мне нужно было как-то поддерживать свою ещё не завершенную карьеру в сфере международных отношений. Это нелегкая правда, которую бояться обсуждать в национальной и международной политике, в которой доминируют белые мужчины, те, которые бояться даже посмотреть на гетто, ступить в фавеллы, или никогда не пробовали протянуть до конца месяца на минимальную зарплату. Те, кто делает политику, живут в другом мире и не могут понять тех, кто на себе испытывает её последствия. По этой причине они, например, предпочитают криминализировать наркозависимых, а не реабилитировать их, и это причина того, что администрация Клинтон заставляла гаитянцев снижать расценки на свою продукцию, от чего многие фермеры разорились, не выдержав конкуренции с дешевой продукцией субсидируемых американских фермеров.
(Описание изображения: трое чернокожих детей разного роста. Один, самый высокий, держит металлическую миску)
Число Людей Цвета* работающих над формированием политики, направленной на помощь бедным Людям Цвета как в США, так и заграницей, крайне мало, и они столь слабо связанны между собой, что когда я ходила на собрания, меня там принимали за официантку.
Повседневный расизм против темнокожих людей настолько въелся в нашу обычную жизнь, что его можно найти даже в официальных отчетах и правительственных стратегиях. Сексистские представления о женской роли вытесняют тебя в непопулярные области, но стоит тебе преуспеть в карьере, как на тебя сразу же начинаются нападки. Мне необходимо было быть на голову выше других: быть умнейшей, когда остальные едва знали исторический бэкграунд страны, которую они собирались «поднимать из нищеты»; быть всегда «хорошо одетой», но ни в коем случае не сексуально, в то время как другие не могли отличить мини юбку и блейзер от «бизнес стиля»; быть полиглотом, тогда как другие даже по английски без ошибок говорить не могли; всегда ясно выражаться, но не быть «громкой или агрессивной» в выражении своей точки зрения, чтобы не пугать белых людей. Мне приходилось быть всем этим и гораздо большим, только для того чтобы в итоге понять, что они во мне больше не нуждаются.
В то время как моя работа становилась все более токсичной, одна пожилая черная женщина умоляла меня просто не обращать на это внимание: «Ты знаешь сколько жертв принесли черные женщины ради того, чтобы ты получила это место за столом? Если ты уйдешь кто будет представлять нас?»
Из страха, что из-за моего ухода двери для черных женщин навсегда закроются, и из-за ожиданий, которые на меня возлагали, я оставалась в одиночку без всякой поддержи и с ничтожной надеждой на улучшения. Давление, которое мне приходилось терпеть, чтобы и дальше бороться с несправедливостью (которое проявлялась иногда в мелких придирках и системной дегуманизации), стало часть моей жизни. Многие считают, что покинуть «движение» или токсичную среду, пока борьба ещё не выиграна, равносильно измене. Якобы, если я сейчас уйду, то подведу всех черных людей, и у них вообще никогда не будет представителя.
Мне пришлось быть единственным чернокожим лицом на кровно заработанном месте за круглым столом днем, а ночью работать в низовом активизме. Такие нагрузки означают, что «забота о себе» - принцип, о котором много говорят активисты, но редко применяют — оказалась забыта. В конечном счете подобное разбило сердце Нине Симон и Черным Пантерам, и их опыт убеждал меня в том, что мне нужно бережно заботиться о себе. В документальном фильме «Что случилось, мисс Симон», я с ужасом смотрела как Нина пережила мелтдаун из-за обстановки, становившейся все более враждебной.
(Описание изображения: Лицо чернокожей женщины снятое крупным планом. У неё на лице усталость и печаль, глаза чуть опущены вниз)
В «Черных Пантерах: Авангард Революции» я видела как создавалось «движение», их цель постепенно поглощала все, некоторые из них даже собственных детей редко видели. Такая степень отчуждения больше всего пугала меня в роли лидера. До того как я последовала вглубь кроличей норы, я собиралась отодвинуть свои планы, взять перерыв и съездить в отпуск. Когда я смотрю на свою жизнь, то хочется вспомнить что-то хорошее, а не то что связанно с давлением.
Когда я оставила позади институциональный расизм, разрушающуюся инфраструктуру, пятилетнюю президентскую кампанию, антииммигрантские настроение в США, то немедленно последовало давление со стороны друзей, коллег и незнакомцев. Я все еще сомневалась, когда в последнюю минуту поучила письмо от организации, ожидавшей, что я прилечу и выступлю на их площадке. Но я уже твердо решила, что сейчас потрачу время на себя. Я смирилась с тем фактом, что вне зависимости от того, скольким я пожертвую, я не смогу прямо сейчас изменить мир.
Человеку порой нужно выйти из борьбы, когда она почти выиграна — и это нормально. Забота о себе и своих интересах вне «движения» открывает дорогу для новых лидеров, а ветеранам дает возможность передохнуть и перегруппироваться. Эгоистичные мотивы помогают личностному росту, что позволит вам стать более сильным лидером. История МарШона напоминает о том, что членам нашего движения надо заботиться о себе, для того чтобы не дать погаснуть нашей страсти, и для выживания нашего активизма.
Об авторе: Франс Француаза. Писательница и путешественница, которая в настоящий момент изучает испанский.
____
*Люди Цвета - люди, чей цвет кожи не является белым.(прим. администрации)
*Люди Цвета - люди, чей цвет кожи не является белым.(прим. администрации)
