Источник: Disability intersections
Переводчик: Каролина Куприянова
(На фото два мужчины держат друг друга за руки. Видны исключительно их руки и часть туловища. Фото черно-белое)
Я парень-гей, имеющий различные виды инвалидности, и разделяющий левые квир-феминистические идеи. Я живу в Сан-Франциско. В прошлом году я принял решение поставить во главу угла своё здоровье (в особенности психическое). Это означало завершение долгих отношений, которые перетекли в чрезвычайно нездоровое русло. Это было самое трудное решение в моей жизни. Прежде чем я начал свой путь к выздоровлению, я захотел взять от жизни всё, что только можно: я тусовался, был в экстазе, был обаятельным, встречался с несколькими парнями одновременно, не ограничивал себя в выпивке, был под кайфом, искушал мужчин, имел бесчисленное количество половых связей, курил так, словно родился с сигаретой в руке; и я знал, что такая веселая карусель не сможет длиться долго.
Хотя я прекрасно осознавал, что творил в тот период, у меня не было никаких сожалений, я не ставил своё здоровье на первое место. Мне нужно было занять устойчивую позицию в жизни после шума и драмы, длившихся в течение четырёх лет с того момента, как я узнал свой диагноз. Для того, чтобы воплотить это, я принял жёсткое решение на некоторое время вытащить себя из бара. Если ты одинокий гей, кажется, что тебе самое место в каком-то баре или клубе. Забавно, что на моём пути к выздоровлению, как в театральных постановках, появлялись препятствия в виде потенциальных любовников, встреченных в шумных, потных барах. Я решил остаться одному, и тратить время на дружеские отношения и работу. Я никогда не был заядлым алкоголиком, но пришлось перестать пить, и начать ложиться до двух часов ночи. Прежний образ жизни не мог обеспечить мне стабильного сна, который, как я теперь узнал, необходим для контроля над стабильностью психического состояния. Я не мог высыпаться, когда знакомился с мужчинами, чтобы сходить с ними на свидание – вероятно, многие из нас подобным образом знакомятся с потенциальными любовниками. Однако, я больше не придерживаюсь этого «режима», и мне стало лучше. Как бы странно это ни звучало, но я больше не ратую за потерянные выходные. Было сложно вытянуть себя из всего этого, отказаться от великолепной дикости подобного времяпровождения, но как только я пошел навстречу здоровью, со мной стали происходить хорошие вещи. Например, мои работы стали публиковать, хоть мне и не казалось, что подобное может так скоро произойти.
В моей жизни сейчас больше стабильности, чем когда-либо; я недавно бросил курить, и решил совершить каминг-аут как активист с биполярным расстройством. Это счастливый период невероятной ясности. Наконец, я почувствовал себя готовым к тому, чтобы снова начать встречаться. Я зарегистрировался на одном интернет-сайте свиданий, и у меня было несколько довольно весёлых встреч. Встретиться на чашку кофе или чая - это прекрасно, прогулки пешком - это великолепно, а поход в кино может быть даже забавным (хотя мне и не нравится перешёптываться с кем-то во время фильма, потому что я слабослышащий). Я все еще могу веселиться, и я довольно-таки неплохо двигаюсь в направлении приведения своей жизни в порядок, но мне всё так же приходится сталкиваться с большой тревогой и страхом перед тем, чтобы раскрыть состояние своего психического здоровья. Я всегда был открыт и гордился собой, но я и не предполагал, что совершение каминг-аута как человека с биполярностью поднимет вопросы вроде: «а как я скажу потенциальному партнёру, что у меня биполярность?»
Итак, что значит быть одиноким и иметь несколько видов инвалидностей? Начну с того, какого это - быть слабослышащим. Я ношу слуховые аппараты с пяти лет, так что я научился ориентироваться в эйблистском обществе с его отношением к слуху и глухоте. В основном, мой опыт как слабослышащего гея был досадным, потому что, зачастую, я пытался распознать, что же говорили люди, пока вокруг звучала музыка, которая временами бывает довольно изнуряющей. Настоящее же «веселье» начинается тогда, когда парни узнают, что я слабослышащий.
Как правило, взаимодействие происходило одним из трёх способов. Мужчины реагируют:
1)Здраво и нормально, даже с некой заботой. Это приятно.
2) Обидно и раздражающе; это часто сопровождается вопросами вроде: «ты меня слышишь?», нарочитой артикуляцией, или разговором в разных децибелах, чтобы проверить мои способности. Мудак делает это только ради того, чтобы потешить себя. И, дорогуша, это мерзко.
3) И затем идут те, кто реагируют странно. Например, фразами вроде: «глухие позеры, притворщики и фетишисты». Некоторые ведут себя странно из лучших побуждений. Обычно они автоматически начинают петь мне, и я вынужден разбивать их сердца, сообщая, что я не пою. Другие же настолько «храбрые», что спрашивают, могут ли они примерить мой слуховой аппарат, чтобы понять, какого это - быть глухим (я не глухой, и, на самом деле, подобные эксперименты не имеют никакого смысла).
Конечно, чувак, надень мой слуховой аппарат стоимостью более чем 3000$ и узнай, сможешь ли ты услышать яснее эти EDM биты.
После многочисленной практики, я понял, что могу справиться с подобными реакциями. Но я не привык рассказывать о биполярности кому-то, кого я знаю всего несколько свиданий. Если кто-нибудь заинтересуется мной и погуглит информацию обо мне, то он, скорее всего, обнаружит пару моих статей, в которых я совершаю каминг-аут как человек с биполярностью. Я не вдавался в какие-либо подробности о своей жизни и мало писал о пережитом опыте, но информация есть, и я не могу как-либо повлиять на то, какую информацию они могут найти в сети. Я переживаю из-за этого, потому что непросто раскрыть это кому-то, с кем ты собираешься познакомиться на более близком уровне. Почему же это так важно? Потому что это может привести к неприятию или принижению вашего клинического диагноза; кроме того, больно быть отвергнутым за то, что является частью тебя. Такого ещё не происходило, потому что я всё ещё не встретил того, кто бы меня заинтересовал; но мое сознание не покидает мысль о вероятности того, что такое может произойти. Я осознаю, что значит быть открытым активистом с биполярностью.
Когда я совершил каминг-аут как гей, я прервал отношения с некоторыми любимыми людьми, и столкнулся с гомофобным обществом, и хотя биполярность – это не гомосексуальность, некоторые аспекты распространяются и на совершение каминг-аута как человека с биполярностью. Всё-таки я должен бороться со стереотипами, быть открытым. Должен признать, что быть честным страшно, и для этого нужна смелость. Хотя ты не сможешь быть смелым, если совсем не знаешь, что такое страх.
Честно говоря, меня тревожат, сможет ли потенциальный партнер меня принять. Вы спросите, почему? Попробую расшифровать. Тот, кто является «фиксером» будет интерпретировать твои идентичности и прошлую историю как объявление: «Требуется помощь». Хотя прекрасно и важно, чтобы в отношениях была помощь и поддержка, фиксер от этого может попытаться контролировать и «исправлять» своего партнёра. Мы не можем быть «исправлены», и большинство из нас этого не хочет. Кроме того, я остерегаюсь фиксеров, потому что я твёрдо уверен в том, что большинство из них испытывают свои отношения с партнёрами-инвалидами на зависимость. Подобные отношения могут стать опасными. Дело в том, что в СМИ полно некомпетентных новостей о жестокости психически больных людей; в реальности же, люди с психическим(и) расстройством(вами) более вероятно будут жертвами насилия даже со стороны партнёров или помощников. Часто, эти роли объединятся в одну. К сожалению, я слишком хорошо об этом знаю. Я пережил психическое заболевание, и я пережил сексуальное насилие и жестокость партнёра, я испытал и то и другое от своего парня, когда мне было девятнадцать. Теперь я стараюсь определить «фиксера» и быстро пресечь любые его попытки познакомиться.
До того, как я ушел из баров, я был на коротком свидании с парнем, и когда я объяснял ему свой диагноз, он уснул. Я уверен, что это было из-за того, что он был пьян, ну или же я просто самый жуткий и скучный рассказчик, который когда-либо существовал. Несмотря на этот забавный анекдот, тот болезненный опыт, который я получил в прошлом, частично является причиной того, почему я стал активистом, и почему мне надо честно заявлять о себе.
Возможно, мне не придётся объясняться после того, как многие люди прочтут эту статью. А даже если и надо будет, даже если меня и отвергнут, я должен понимать, что мою жизнь не должны обсуждать с нейротипичной, гетеросексистской и эйблистской точки зрения. Как можно что-то изменить в глобальном масштабе, если не начать хотя бы с себя? Беспокойство является частью моего сражения со стереотипами о психических заболеваниях и несправедливости, которая окутывает наш мир. Я вижу, что моя открытость в том, кто я есть, является одним из способов решения этой проблемы. И мне в этом помогло то, что я, прежде всего, стал уделять внимание здоровью. Все получилось интересно и страшно, и, думаю, мы можем быть открытыми с другими, только если мы смелые и честные перед самими собой. Это является отправной точкой для больших перемен и великих идей. И давайте не будем забывать, что великие революции нашего времени начинались с идей тех людей, которые не боялись быть кем-то большим, чем теми, кем их считают.
Переводчик: Каролина Куприянова
(На фото два мужчины держат друг друга за руки. Видны исключительно их руки и часть туловища. Фото черно-белое)
Я парень-гей, имеющий различные виды инвалидности, и разделяющий левые квир-феминистические идеи. Я живу в Сан-Франциско. В прошлом году я принял решение поставить во главу угла своё здоровье (в особенности психическое). Это означало завершение долгих отношений, которые перетекли в чрезвычайно нездоровое русло. Это было самое трудное решение в моей жизни. Прежде чем я начал свой путь к выздоровлению, я захотел взять от жизни всё, что только можно: я тусовался, был в экстазе, был обаятельным, встречался с несколькими парнями одновременно, не ограничивал себя в выпивке, был под кайфом, искушал мужчин, имел бесчисленное количество половых связей, курил так, словно родился с сигаретой в руке; и я знал, что такая веселая карусель не сможет длиться долго.
Хотя я прекрасно осознавал, что творил в тот период, у меня не было никаких сожалений, я не ставил своё здоровье на первое место. Мне нужно было занять устойчивую позицию в жизни после шума и драмы, длившихся в течение четырёх лет с того момента, как я узнал свой диагноз. Для того, чтобы воплотить это, я принял жёсткое решение на некоторое время вытащить себя из бара. Если ты одинокий гей, кажется, что тебе самое место в каком-то баре или клубе. Забавно, что на моём пути к выздоровлению, как в театральных постановках, появлялись препятствия в виде потенциальных любовников, встреченных в шумных, потных барах. Я решил остаться одному, и тратить время на дружеские отношения и работу. Я никогда не был заядлым алкоголиком, но пришлось перестать пить, и начать ложиться до двух часов ночи. Прежний образ жизни не мог обеспечить мне стабильного сна, который, как я теперь узнал, необходим для контроля над стабильностью психического состояния. Я не мог высыпаться, когда знакомился с мужчинами, чтобы сходить с ними на свидание – вероятно, многие из нас подобным образом знакомятся с потенциальными любовниками. Однако, я больше не придерживаюсь этого «режима», и мне стало лучше. Как бы странно это ни звучало, но я больше не ратую за потерянные выходные. Было сложно вытянуть себя из всего этого, отказаться от великолепной дикости подобного времяпровождения, но как только я пошел навстречу здоровью, со мной стали происходить хорошие вещи. Например, мои работы стали публиковать, хоть мне и не казалось, что подобное может так скоро произойти.
В моей жизни сейчас больше стабильности, чем когда-либо; я недавно бросил курить, и решил совершить каминг-аут как активист с биполярным расстройством. Это счастливый период невероятной ясности. Наконец, я почувствовал себя готовым к тому, чтобы снова начать встречаться. Я зарегистрировался на одном интернет-сайте свиданий, и у меня было несколько довольно весёлых встреч. Встретиться на чашку кофе или чая - это прекрасно, прогулки пешком - это великолепно, а поход в кино может быть даже забавным (хотя мне и не нравится перешёптываться с кем-то во время фильма, потому что я слабослышащий). Я все еще могу веселиться, и я довольно-таки неплохо двигаюсь в направлении приведения своей жизни в порядок, но мне всё так же приходится сталкиваться с большой тревогой и страхом перед тем, чтобы раскрыть состояние своего психического здоровья. Я всегда был открыт и гордился собой, но я и не предполагал, что совершение каминг-аута как человека с биполярностью поднимет вопросы вроде: «а как я скажу потенциальному партнёру, что у меня биполярность?»
Итак, что значит быть одиноким и иметь несколько видов инвалидностей? Начну с того, какого это - быть слабослышащим. Я ношу слуховые аппараты с пяти лет, так что я научился ориентироваться в эйблистском обществе с его отношением к слуху и глухоте. В основном, мой опыт как слабослышащего гея был досадным, потому что, зачастую, я пытался распознать, что же говорили люди, пока вокруг звучала музыка, которая временами бывает довольно изнуряющей. Настоящее же «веселье» начинается тогда, когда парни узнают, что я слабослышащий.
Как правило, взаимодействие происходило одним из трёх способов. Мужчины реагируют:
1)Здраво и нормально, даже с некой заботой. Это приятно.
2) Обидно и раздражающе; это часто сопровождается вопросами вроде: «ты меня слышишь?», нарочитой артикуляцией, или разговором в разных децибелах, чтобы проверить мои способности. Мудак делает это только ради того, чтобы потешить себя. И, дорогуша, это мерзко.
3) И затем идут те, кто реагируют странно. Например, фразами вроде: «глухие позеры, притворщики и фетишисты». Некоторые ведут себя странно из лучших побуждений. Обычно они автоматически начинают петь мне, и я вынужден разбивать их сердца, сообщая, что я не пою. Другие же настолько «храбрые», что спрашивают, могут ли они примерить мой слуховой аппарат, чтобы понять, какого это - быть глухим (я не глухой, и, на самом деле, подобные эксперименты не имеют никакого смысла).
Конечно, чувак, надень мой слуховой аппарат стоимостью более чем 3000$ и узнай, сможешь ли ты услышать яснее эти EDM биты.
После многочисленной практики, я понял, что могу справиться с подобными реакциями. Но я не привык рассказывать о биполярности кому-то, кого я знаю всего несколько свиданий. Если кто-нибудь заинтересуется мной и погуглит информацию обо мне, то он, скорее всего, обнаружит пару моих статей, в которых я совершаю каминг-аут как человек с биполярностью. Я не вдавался в какие-либо подробности о своей жизни и мало писал о пережитом опыте, но информация есть, и я не могу как-либо повлиять на то, какую информацию они могут найти в сети. Я переживаю из-за этого, потому что непросто раскрыть это кому-то, с кем ты собираешься познакомиться на более близком уровне. Почему же это так важно? Потому что это может привести к неприятию или принижению вашего клинического диагноза; кроме того, больно быть отвергнутым за то, что является частью тебя. Такого ещё не происходило, потому что я всё ещё не встретил того, кто бы меня заинтересовал; но мое сознание не покидает мысль о вероятности того, что такое может произойти. Я осознаю, что значит быть открытым активистом с биполярностью.
Когда я совершил каминг-аут как гей, я прервал отношения с некоторыми любимыми людьми, и столкнулся с гомофобным обществом, и хотя биполярность – это не гомосексуальность, некоторые аспекты распространяются и на совершение каминг-аута как человека с биполярностью. Всё-таки я должен бороться со стереотипами, быть открытым. Должен признать, что быть честным страшно, и для этого нужна смелость. Хотя ты не сможешь быть смелым, если совсем не знаешь, что такое страх.
Честно говоря, меня тревожат, сможет ли потенциальный партнер меня принять. Вы спросите, почему? Попробую расшифровать. Тот, кто является «фиксером» будет интерпретировать твои идентичности и прошлую историю как объявление: «Требуется помощь». Хотя прекрасно и важно, чтобы в отношениях была помощь и поддержка, фиксер от этого может попытаться контролировать и «исправлять» своего партнёра. Мы не можем быть «исправлены», и большинство из нас этого не хочет. Кроме того, я остерегаюсь фиксеров, потому что я твёрдо уверен в том, что большинство из них испытывают свои отношения с партнёрами-инвалидами на зависимость. Подобные отношения могут стать опасными. Дело в том, что в СМИ полно некомпетентных новостей о жестокости психически больных людей; в реальности же, люди с психическим(и) расстройством(вами) более вероятно будут жертвами насилия даже со стороны партнёров или помощников. Часто, эти роли объединятся в одну. К сожалению, я слишком хорошо об этом знаю. Я пережил психическое заболевание, и я пережил сексуальное насилие и жестокость партнёра, я испытал и то и другое от своего парня, когда мне было девятнадцать. Теперь я стараюсь определить «фиксера» и быстро пресечь любые его попытки познакомиться.
До того, как я ушел из баров, я был на коротком свидании с парнем, и когда я объяснял ему свой диагноз, он уснул. Я уверен, что это было из-за того, что он был пьян, ну или же я просто самый жуткий и скучный рассказчик, который когда-либо существовал. Несмотря на этот забавный анекдот, тот болезненный опыт, который я получил в прошлом, частично является причиной того, почему я стал активистом, и почему мне надо честно заявлять о себе.
Возможно, мне не придётся объясняться после того, как многие люди прочтут эту статью. А даже если и надо будет, даже если меня и отвергнут, я должен понимать, что мою жизнь не должны обсуждать с нейротипичной, гетеросексистской и эйблистской точки зрения. Как можно что-то изменить в глобальном масштабе, если не начать хотя бы с себя? Беспокойство является частью моего сражения со стереотипами о психических заболеваниях и несправедливости, которая окутывает наш мир. Я вижу, что моя открытость в том, кто я есть, является одним из способов решения этой проблемы. И мне в этом помогло то, что я, прежде всего, стал уделять внимание здоровью. Все получилось интересно и страшно, и, думаю, мы можем быть открытыми с другими, только если мы смелые и честные перед самими собой. Это является отправной точкой для больших перемен и великих идей. И давайте не будем забывать, что великие революции нашего времени начинались с идей тех людей, которые не боялись быть кем-то большим, чем теми, кем их считают.
