Айман Экфорд: "5 причин, по которым взрослым выгодно поддерживать движение за Права Молодежи"

В День Защиты Детей я хочу обратить внимание на проблемы взрослых, потому что все взрослые когда-то были детьми. А это значит, что угнетение, которому они подвергались в детстве, не могло не отразиться на их жизни. К тому же, взрослые тоже вынуждены жить в эйджистской системе, которая накладывает на них определенные (и, зачастую, ненужные) обязательства.

Большинство знакомых мне взрослых ненавидят разговоры об эйджизме. Когда я говорю о Правах Молодежи, взрослые реагируют на это так, словно даже вероятность того, что у детей и подростков может быть больше прав, является для них угрозой. Зачастую это связано с тем, что они боятся потерять контроль над детьми. Они видят в движении за Права Молодежи только угрозу потери контроля над своими близкими, и потерю своих привилегий. Они не думают о том, что им самим было бы выгоднее, если бы у детей и подростков было больше прав.

На самом деле система, в которой внимание уделяется не возрасту, а личностным особенностям конкретных людей, была бы полезна всем. И на то есть много причин. И я решила выделить 5 вещей, которые мне кажутся наиболее важными.

Айман Экфорд: "8 фраз, которых вам следует избегать, если вы не хотите «подарить» своему ребенку религиозную травму"

Родитель кричит на ребенка

Статья написана для служения NUNTIARE ET RECREARE

В своем прошлом тексте на религиозную тематику, «Я отказываюсь верить в Бога-нациста» я писала о том, что пережила религиозную травму. Эта религиозная травма в свое время чуть не довела меня до самоубийства и заблокировала большую часть моих навыков – таких навыков, как чтение книг, просмотр фильмов и написание экзаменационных работ. Из-за нее мне до сих пор сложно говорить о христианстве и находится рядом с православными храмами. И мне до сих пор очень сложно молиться – даже смена религии не смогла это исправить.

Моя травма напрямую связана со средой, в которой я росла. Фактически, мой отец делал все возможное, чтобы я поверила в этого самого «Бога-нациста», в которого я теперь отказываюсь верить (либо чтобы я возненавидела религию). Бог в представлении моего отца является эйблистом, эйджистом, гомофобом, трансфобом и сексистом. Этот «бог» ставит одни народы выше других, и одних людей ценит больше, чем других. Это бог – социальный дарвинист, и его взгляды, вероятно, понравились бы Гитлеру. Разумеется, мой отец этого никогда не признает. Он говорит, что верит в любящего, всепрощающего Боженьку.

Вероятно, мой отец сам не замечал того, что, высказывая гомофобные вещи от имени Бога, а после этого доказывая, что Бог любящий, он тем самым отрицает свое и мое понимание слова «любящий». Или, что навязывая мне определенные нейротипичные стандарты молитвы, он отрицает и обесценивает естественный для меня способ общения с Богом.

Но для того, чтобы навредить человеку, необязательно действовать намеренно. Большинство родителей, так или иначе, смогли навредить своим детям, несмотря на то, что они желают им добра.

Поэтому я и решила написать эту статью для родителей. В первую очередь, я пишу ее для тех родителей, чьи дети принадлежат к стигматизированной группе – для родителей ЛГБТ-подростков, для родителей интерсекс-детей, для родителей детей-инвалидов, для родителей, чьи дети не принадлежат к доминирующей культуре…

В этой статье я буду ориентироваться на христианскую традицию, потому что мои родители были православными христианами, и я буду рассматривать фразы, которые слышала от них и от других верующих родителей из моего окружения (то есть вещи, которые говорили родители-христиане).

Итак, вот 8 фраз, которые многие верующие родители говорят своим детям из лучших побуждений, но которые при этом могут сильно им навредить:

1. Бог не любит боязливых.

Это одна из любимых фраз моего отца, которая в свое время сильно мне навредила. С помощью этой фразы отец пытался пристыдить меня в том, что я чего-то боюсь.

Но ни один человек не выбирает страх добровольно, ведь страх — одна из самых неприятных эмоций. Страх возникает благодаря биохимическим процессам в нашем организме, и он связан с инстинктом самосохранения. И инстинкт самосохранения, и биохимические механизмы в нашем организме создал Господь. Значит, он создал и чувство страха, создал его таким, что мы, зачастую, не можем его контролировать. Так как он может наказывать нас за страх? Кем должен быть этот «бог», чтобы винить нас в том, что он сам создал? И почему он наказывает вас за страх, а, скажем, не за сильный рвотный рефлекс, который тоже основано на биологии?

Когда вы говорите ребенку, что «Бог не любит боязливых», вы не только отрицаете тот факт, что он сам не выбирал свой страх, а еще пытаетесь заставить его поверить в злого и излишне жестокого бога, который карает людей за свои же действия.

2. Уныние – это грех.

Аналогичная фраза, если ее используют для того, чтобы обвинить человека в его эмоциях. Человек не виноват в том, что ему плохо. Вне зависимости от того, является ли «уныние» следствием происходящих в его жизни событий, или оно является следствием психического расстройства (например, клинической депрессии), ваш ребенок не хочет, чтобы ему было плохо. Винить его в унынии так же абсурдно, как винить его в том, что он заболел ветрянкой.

Хватит отрицать право своего ребенка на чувства. Это не поможет ему почувствовать себя лучше – потому что если он поверит, что он виноват в своих чувствах, и тем самым виноват перед Богом, ему станет только хуже. Он будет чувствовать бессмысленное раскаяние за грех, который не совершал, и жить в постоянном «страхе и унынии», чувствуя за это еще больше раскаяния, которое приведет к новому витку «страха и уныния». Это будет замкнутый круг, который практически невозможно разорвать, и который может даже довести вашего ребенка до самоубийства. Ведь если он грешит, несмотря на все попытки не грешить, значит, он проклят, и терять нечего, верно?

Возможно, вы хотите сказать, что ваш ребенок не должен грустить. Возможно, говоря о том, что «Бог не любит боязливых», вы хотите сказать, что по возможности не стоит основывать свои действия на страхе. Возможно, вы разделяете еще какую-нибудь философскую или религиозную концепцию, оправдывающую эти фразы. Но тогда вам, во-первых, стоит признать, что ребенок не обязан ее принимать, а во-вторых, лучше формулировать свои идеи.

Рейчел Коэн-Роттенберг: "Проблемы языка «Сначала человек»"

На фотографии юная белая девочка с каштановыми волосами. У нее синдром Дауна. Она отводит глаза от камеры и улыбается.

Источник:  The Body Is Not An Apology

Когда речь заходит об инвалидности, люди часто говорят: «Надо видеть человека, а не его инвалидность». Обычно я съеживаюсь при подобных словах – примерно как я съеживаюсь, когда слышу о том, что надо «игнорировать расу, и смотреть только на человека». Зачем призывать игнорировать существующую реальность? Какой смысл игнорировать те или иные человеческие особенности?

Идея о том, что можно видеть либо только человека, либо только его инвалидность и что мы должны выбирать, что мы должны выбирать между этими двумя вариантами, никогда не была мне близка. Вот мой ответ на вопрос о том, на что надо обращать внимание:

Обращайте внимание на человека И на его инвалидность. Потому что в инвалидности нет ничего позорного и дегуманизирующего.

Я хочу обратить внимание на проблематичность правила языка «сначала человек», согласно которому надо говорить «человек с инвалидностью», и на избегание языка «сначала идентичность», согласно которому надо говорить «инвалид». Под языком «сначала человек» прячутся представления о том, что инвалидность делает людей менее полноценными. Если бы подобных представлений не было, то не было бы никакого смысла выпячивать на первый план то, что инвалиды действительно, действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО являются людьми, и нам надо не смотреть на инвалидность, чтобы, наконец, заметить, что мы действительно, действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО являемся людьми. Конечно, сразу напрашивается логический вопрос: как именно человек может не видеть инвалидности, если о ней становится известно. В большинстве случаев, ее существование просто отрицается.

Лекция Аймана Экфорд о психофобии в ЛГБТ-сообществе

Лекция о психофобии в ЛГБТ-сообществе, которая проводилась в рамках Недели Равенства (2017 год)

Рейчел Коэн-Роттенберг: «О работе над вопросами социальной справедливости и о том, почему важно отказаться от эйблистской лексики»

Белое небо и синяя вода. Инвалидная коляска стоит на воде. Источник.

Источник:  The Body Is Not An Apology, Disability and representation


Из-за долгов экономика стала хромать.

Только псих может вторгнуться в Сирию.

Они слепы к страданиям других людей.

Только идиот может в это поверить.

Метафоры, связанные с инвалидностью, прочно въелись в нашу культуру. Эти метафоры практически всегда являются ругательствами.

Вы видите, что что-то идет не так? Сравните это с физической или когнитивной инвалидностью. Это нечто хворает, хромает, парализовано, покалечено, шизофренично, больно.

Хотите кого-то обидеть? Кажется,  слов для оскорблений бесконечное множество: глухой, слепой, калека, идиот, отсталый, олигофрен, дебил, безумный, сумасшедший, псих, буйный, лунатик.

Я встречаю эти слова повсюду: в комментариях к важным новостным сообщениям, на сайтах, посвященных вопросам социальной справедливости,  в повседневной жизни... Эти слова кажутся настолько «естественными», что, чаще всего, о них даже никто и не задумывается.

 Я, обычно, обращаю внимание на подобный язык везде, где я его вижу и слышу. В некоторых пространствах – что бывает очень редко – к моей критике относятся положительно. Но чаще всего, ей не рады.

Когда я критикую язык, имеющий отношение к инвалидности, и мою критику воспринимают как нечто нежелательное, это практически всегда означает, что и мне как инвалиду там не рады.

Мне могут быть рады как активисту, но не как активисту-инвалиду. Мне могут быть рады как союзнику, но не как союзнику-инвалиду. Мне могут быть рады как родителю, но не как родителю-инвалиду. Эта ситуация похожа на те,  когда тебя принимают как активиста, союзника и родителя, но не как женщину и еврейку.

У многих людей возникают вопросы о том, почему вообще стоит обращать внимание на эйблистскую лексику, поэтому я и решила написать ответы на эти вопросы. Пожалуйста, не стесняйтесь просвещать других.

Сэм Дилан Финч: "Могут ли психически больные люди состоять в здоровых отношениях друг с другом?"

Две руки держат цветок

Источник:Wear Your Voice

Существует эйблистское предположение о том, что люди с психическими проблемами не могут быть вместе, и что только нейротипичные люди могут строить удачные отношения.

Добро пожаловать на Crazy Talk: это колонка, посвященная психическому здоровью. Ее ведет психически больной квир-человек, который использует свой «сумасшедший» опыт, чтобы научить вас чем-то новому и расширять ваши возможности. В мире, который пытается спихнуть нас в пропасть, остается только кричать, брыкаться и бороться со стигмой, причиняющей нам боль. В этой колонке мы без стыда и извинений  будем говорить о том, что значить быть психически больным. Ждите откровенных советов, немного самокритики и хорошую порцию юмора.

Прежде всего, хочу сказать честно, что часть меня люто ненавидит этот вопрос. Мне противно, что мы живем в обществе, которое внушает нам, что психически больные люди сами по себе являются токсичными, и что, объединившись, они становятся особенно токсичными.

Но именно поэтому на этой недели я и рассмотрю этот вопрос.

На прошлой неделе, мне прислали вопрос, на который я не смог ответить. Читатель, борющийся с клинической депрессией, захотел встречаться с кем-то, у кого есть такая же депрессия, но он опасался, что отношения между двумя людьми с психическими заболеваниями не могут быть здоровыми.

Практически у всех людей, с которыми я когда-либо состоял в отношениях, были психические заболевания. По моему опыту, отношения между людьми с психическими заболеваниями могут быть особенно сложными – когда любовь смешивается с сопереживаниями, касающимися общей борьбы, получается гремучая смесь.

Но я видел крайне нестабильные отношения между нейротипиками, и процветающие отношения между психически больными людьми. И я видел обратные ситуации. Для того, чтобы понять, будут ли отношения успешными, психиатрического диагноза недостаточно.

Насколько люди, состоящие в отношениях, доверяют друг другу? Насколько они уважают границы друг друга? Похожие ли у них ценности? Есть ли взаимное уважение? Это лучше, чем какие-либо ментальные диагнозы, показывает, стоит ли продолжать с кем-то отношения.

"Движение за Социальную Справедливость Инвалидности - это искусство и практика почитания тела". Интервью с Лидией X.Z. Браун.

Источник: Sideways Times Переводчик: Валерий Качуров В этом интервью Лидия X.Z. Браун говорит о движении за социальную справедливость инвалидности, как о практике почитания тела и всего человека. Справедливость Инвалидности - это радикальная теория, которая требует понимания взаимосвязанной природы угнетений, и что мы должны работать над преодолением всех угнетений, чтобы изменить систему, в которой мы живем. Мы также говорим о различиях в языке, о проблемах внутри движений инвалидов, и о важности использования разных тактик.

Лейни: Добро пожаловать в Sideways Times, новый британский подкаст, в котором мы говорим о политике инвалидности и социальной справедливости. В рамках этого подкаста я собираюсь провести множество бесед, которые будут расширять, углублять и оспаривать наше понимание того, как бороться против эйблизма, и как это связано с другими видами борьбы. Меня зовут Лэйни Паркер, и в этом подкасте я очень взволнована, потому что сейчас я беру интервью у Лидии X.Z. Браун, активист_ки по правам инвалидов из США. Для начала я попрошу е_е представить себя.

Лидия: Привет. Я очень рад_а быть здесь. На самом деле я никогда не был_а в Европе до недавнего времени. Моя работа базировалась в основном в Соединенных Штатах, потому что я оттуда. Обычно в начале разговора я обсуждаю аспекты своих идентичностей, но сейчас я собираюсь отложить это по некоторым политическим причинам, потому что политика гипервидимости иногда важна для борьбы с маргинализацией и стиранием, но иногда она приводит к негативным тенденциям, которые были названы некоторыми из моих товарищей "центрирование на своих маргинальных идентичностях и скрывание привилегированных сторон". И поскольку я почувствовал_а бы себя очень странно, если бы просто с треском проговорил_а: "Вот все мои маргинальные и привилегированные идентичности", то просто скажу, что я активист, организатор и преподаватель, и очень рад_а говорить с вами и иметь возможность участвовать в этом разговоре.

Лейни: Хорошо. Итак, вы сказали мне, что только что приехали в Европу, и что это первый раз, когда вы в Европе. Можете ли вы немного рассказать о том, как это было, и почему вы здесь?

Лидия: Было очень холодно, и у меня даже проявилась аллергия. Я впервые приехал_а в Европу, и приехала я сюда на прошлой неделе. Я был_а в Рейкьявике в Исландии, на конференции под названием "Truflandi Tilvist" или "Тревожное существование". Эта конференция была основана Исландской национальной квир-организацией, национальной организацией инвалидов и национальной транс-организацией для изучения и обсуждения различных аспектов интерсекциональности. И меня попросили, смогу ли я выступить с ключевой речью на конференции, так что я приехал_а, и все было замечательно. Но на следующий день меня также пригласили провести семинар с активистами со всей Исландии, по вопросам интерсекциональности и практики активизма на интерсекциональной основе. И там мы говорили о признании привилегий, взаимосвязанности угнетений, и работали над рассказыванием историй, чтобы иметь возможность сохранить наши личные сюжеты перед лицом стирания, кооптации и эксплуатации.

И вот я здесь, в Лондоне, на фестивале "Женщина мира", который совпадает с

Международным женским днем. Я буду выступать здесь на трех различных мероприятиях по вопросам, связанным с правами инвалидов и гендерным равенством.

Лейни: О, это действительно круто. Итак, вы говорите о себе как об активисте и организаторе. Как вы пришли к тому, чтобы заниматься движением за справедливость  инвалидности?

Лидия: Это долгая история, которая началась в средней школе, когда я связал_ась в первый раз с группой аутичных активистов, работавших над тем, чтобы открыто провозглашать свою аутичную идентичность перед лицом мира, который пытается нас “вылечить”, или уничтожить. Для меня эта встреча стала очень укрепляющей. Там я в первый раз ознакомил_ась с идеей о том, инвалидность может быть точкой для создания сообщества, культуры и сопротивления. И мое участие в аутичном активистском сообществе в итоге привело меня к работе над объединением всех инвалидов, включая людей с множественными различными инвалидностями, с разным опытом и с разными проблемами, которые объединены решением вопросов эйблизма.

10 принципов Движения за Справедливость Инвалидности (Disability Justice)

Источник: Sins Invalid
Переводчик: Валерий Качуров

Описание изображения:
10 принципов движения за справедливость инвалидности:

- ИНТЕРСЕКЦИОНАЛЬНОСТЬ "Мы не живем одной проблемой" –Одри Лорд. Эйблизм, в сочетании с белым превосходством, поддерживаемые капитализмом, подчеркиваемые гетеропатриархатом, сделали подавляющее большинство людей в мире "неподходящими".

- ЛИДЕРСТВО ТЕХ, КТО НАИБОЛЕЕ ЗАТРОНУТ "Нас возглавляют те, кто больше всего знает эти системы." –Аврора Левинс Моралес

 - АНТИ-КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА В экономике, рассматривающей землю и людей как компоненты прибыли, мы анти-капиталистичны по самой природе того, что у нас несоответствующие тела/умы.

 - ПРИВЕРЖЕННОСТЬ К ОБЪЕДИНЕНИЮ ДВИЖЕНИЙ Изменяя то, как движения за социальную справедливость понимают инвалидность и контекстуализируют эйблизм, движение за справедливость инвалидности способствует политике объединения.

Айман Экфорд: «Почему ты занимаешься активизмом?»

Меня часто спрашивают о том, почему я не отступаю. Почему я продолжаю заниматься активизмом, писать статьи, переводить тексты и придумывать новые проекты. Почему я выхожу на акции, несмотря на то, что меня уже задерживали, ведь я не являюсь гражданкой Российской Федерации и понимаю, что меня могут депортировать.  Обычно я говорю, что мне нравится активизм, но людям этого недостаточно. Они ищут «более серьезную причину».

Что же, я объясню им эту причину, но для начала я хотела бы рассказать вам о Нике.  Вы поймете ответ только когда узнаете ее историю.

***
В детстве ее называли доброй, наивной и романтичной, но ни одно из этих слов к ней не подходило.

Со школьных лет Ника много думала о политике. Более того, она размышляла о межличностных отношениях так, как политики-реалисты, вроде Киссинджера, рассуждают о дипломатии. Еще она много думала о политике, и в своих размышлениях она заходила намного «дальше», чем все авторы прочитанных ею книг. Она думала о том, что геноцид –лучший способ для предотвращения другого геноцида, и что это вполне приемлемое решение, если хотят уничтожить таких, как ты. Она часто об этом думала, потому что была уверена, что умрет в концентрационном лагере.

Ника никому об этом не говорила, но она сомневалась, что доживет до старости, хоть и очень этого хотела. Иногда она думала о своих взаимоотношениях с внуками, иногда панически пугалась возможного рака или СПИДа, но эти мысли были «ширмой», потому что на заднем фоне постоянно маячила перспектива попасть в газовую камеру.

Ника не смогла бы объяснить это предчувствие никому, даже себе. Она только знала, что окружающие люди допустят это.
Она еще не знала значения слова «ненависть», но уже знала, что окружающие ее ненавидят. Что они ее уничтожат, если дать им такую возможность. Если кто-то и будет против, то они будут жалеть не о ней, а о другом человеке, который мог бы родиться вместо нее.
Она поняла это, как только стала включать в свои рассуждения мысли о том, что у окружающих могут быть мотивы.

Ника почти никогда не чувствовала себя в безопасности. Она знала, что у нее нет права собственности, права телесной автономии, право на свободу передвижения, и на свободу слова. Большую часть дня она находилась в заведении, где у нее могли в любой момент забрать вещи, и где на нее могли в любой момент напасть.

Сюзанна Вайс: "7 фраз "позитивного мышления", которые пересекают черту с газлайтингом"

Темнокожая женщина в голубой кофте. У нее длинные вьющиеся волосы. Ее глаза полузакрыты. На заднем фоне - светлокожая женщина со светлыми волосами. На ней розовая футболка. Источник iStock

Источник: Everyday Feminism.
Перевод: Валерий Качуров

"Не плачь."

Взрослые часто говорили мне это, как чувствительному ребенку, и от этого мне становилось только стыдно. Они советовали не подпускать к себе хулиганов, и от этого я чувствовала себя слабой, когда это не получалось. Они говорили, что все могут контролировать свои эмоции, и из-за этого я сомневалась, почему я являюсь единственным исключением.

Когда мы говорим детям подобные вещи, то надеемся, что это сделает их сильнее, но на самом деле они из-за этого чувствуют, что недостаточно сильны. И, судя по моему опыту, они начинают думать, что с ними что-то не так, и что их чувства неправильны.

И когда благонамеренные советы заставляют людей сомневаться в своей адекватности, то это становится газлайтингом.

Газлайтинг - манипулирование людьми посредством отрицания их восприятия - часто описывается как тактика эмоционального абьюза.

Но он присутствует не только у вербально и эмоционально абьюзивных людей. Газлайтинг на самом деле встроен в наш язык.

Он поднимает голову каждый раз, когда тех людей, которые пострадали, обвиняют в том, что они слишком чувствительны, легко обижаются, или воспринимают всё слишком серьезно. Он проявляется и в некоторой части нашей мудрости о жизни, которой мы учим детей, и продолжаем учить и взрослых.

Когда я постоянно слышала, что не должна чувствовать то, что я чувствую, и что моему опыту не доверяют, то я стала называть себя истеричной, драматичной, и всеми словами, которыми люди, а особенно женщины, обесценивают свои эмоции.

И до сих пор, если кто-то обижает меня или причиняет боль, то я слышу голос в глубине своей головы, который говорит: "Может быть, ты просто раздуваешь проблему" или "Может быть, ты сама во всем виновата".

В нашей сегодняшней культуре люди не только ругают других за их эмоциональные реакции, но и отвергают беспокойства целых сообществ, называя их "полицией политкорректности" или "борцунами за чрезмерную справедливость".

Профессора жалуются, что от них требуют указывать предупреждения в статьях для назначенного чтения, даже если до 8% американцев испытывают ПТСР в какой-то степени, и могут быть вынуждены снова пережить травму из своего прошлого, если столкнутся с триггерами.

В нашей культуре не ценят чувства людей и их пережитый опыт.

Если бы мы были осторожнее с тем, что мы говорим другим людям, и поощряли бы их изучать и направлять эмоции вместо того, чтобы подавлять их, то мы бы могли создать культуру, в которой людям было бы удобно выражать свои чувства здоровыми и безобидными способами, и другие люди воспринимали бы эти чувства всерьез.

Итак, вот некоторые фразы, которые не надо говорить своим детям и друг другу, если мы хотим, чтобы люди, о которых мы заботимся, доверяли своему восприятию и ценили свои эмоции:

Эрин Хьюман: "Забота о себе как радикальное действие"

Источник: Erin Human.com

«Забота о себе, это не потворство своим желаниям и даже не проявление инстинкта самосохранения. Забота о себе является актом политической войны»
Одри Лорд

Я от и до обдумывала эту цитату активиста и поэтессы Одри Лорд, и решила в июне писать об уходе за собой. Интересно, что когда я искала изображение с цитатой, которым можно было бы поделиться, я заметила, что многие обрубают часть цитаты об акте политической войны. Почему?

Думаю, некоторых людей это может немного напрягать, но мне эта идея кажется очень захватывающей. Забота о себе является актом политической войны, она радикальна, она революционна, особенно со стороны людей, которых общество забрасывает сообщениями о том, что они не должны ценить себя.  Лорд, которая умерла в 1992 году, была черной, гомосексуальной женщиной. Она знала, что «если я сама не пойму, кто я, другие люди в своих фантазиях сделают меня слишком хрупкой, и я буду просто съеденной живьем».

Только за последний год (или около того), я начала понимать важность этой истины. В этом месяце я пишу по поводу заботы о себе не как человек, который это понял – я далека от этого. Я пишу это как человек, который ощущает острую потребность разобраться в этом, или хотя бы найти свой собственный путь.

Моей первой мыслью, моим внутренним ощущением было то, что ключевым элементом заботы о себе является самопринятие. Самопринятие – это не то же самое, что «чувство собственного достоинства». Мне кажется, что «чувство собственного достоинства» - это восприятие себя как хорошего, умного, прекрасного, сильного, и привлекательного человека. Самопринятие одновременно легче и сложнее. Это проще, потому что вы можете быть сломленным и усталым, потерянным и нуждающимся, понимать это и воспринимать как нечто нормальное. Сложнее, потому что вам придется отнестись к этому без каких-либо суждений.

Заметка ко Дню матери от Кассиан

(Примечание администрации сайта: Эта заметка касается не только Дня Матери, а и проблем общения с «токсичными» родителями в целом)
По материалам: Facebook
Тем из вас, у кого хорошая мама, и кто собирается проводить с ней День Матери:

Хорошо, что так сложилась ваша жизнь. Я за вас рада. Но помните, что не всем повезло так же, как вам. Когда вы допытываетесь о том, как другие люди будут отмечать День Матери, и что будут дарить своим мамам, вы причиняете боль тем, у кого фиговые мамы (а также тем, чьи мамы умерли, но сейчас я хочу обратить внимание именно на тех, у кого фиговые матери).

Каждый чертов день, и особенно накануне праздников, нам говорят, что мы должны любить своих матерей, что мы должны чтить своих матерей, и прощать им все на свете, потому что «это ж семья». Если вы не понимаете, как можно разорвать отношения с родителем, я за вас очень рада, но не надо указывать мне, что делать. Никто не прекращает общаться с родителем из-за хорошей жизни. Зачастую подобное решение крайне болезненно. И какого лешего вы СМЕЕТЕ создавать нам дополнительные сложности и причинять нам боль своей бесчувственной «чуткостью»?!

Это больно. Это соль, которая попадает на рану. Не ведите себя подобным образом. С нас этого уже хватит.

Если Бог не ошибается, почему он создал тебя трансгендерным?

Транс-флаг

(Примечание Аймана Экфорд: Я не трансгендерный человек, но подобные вопросы мне задавали, когда речь заходила о моей гомосексуальности. Кроме того, именно такие выводы иногда делаю я сама, когда думаю о том, кем я была бы, если бы не принадлежала к нескольким маргинализированным группам. Поэтому мне очень близка эта статья)

По материалам Shannon T. L. Kearns
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Каждый раз, когда я рассказываю свою историю религиозным людям, они задают этот вопрос. Я жду его. Мне страшно. У меня все еще нет достойного ответа.

Что же это за вопрос?

«Если Бог не ошибается, почему он создал тебя трансгендерным?»

Оххх… Даже не знаю, с чего начать.

С одной стороны, меня тянет сказать: «Не знаю. Мне плевать». В основном из-за того, что этот вопрос никогда не кажется мне искренним. Это как будто способ сказать, что я не тот, за кого себя выдаю. Но все-таки, что бы вы не думали о трансгендерных людях, мы существуем. Я один из них.

Поэтому я что-то бормочу, прочищаю горло, пытаясь одновременно найти достойный и при этом понятный ответ.

Есть ответ, который, как мне кажется, не слишком-то хорош (хотя, каюсь, я отвечал так на ранних этапах перехода): в мире много всего плохого — рак, смерть, насилие, война. Все это происходит не из-за ошибок Бога, а из-за того, что мир не такой, каким должен быть.

Почему такой ответ теперь кажется мне плохим? Дело в том, что все эти вещи — рак, смерть, насилие — безусловно ужасны. Они без сомнения плохие и отвратительные. Я что, приравниваю трансгендерность к подобным вещам? Сейчас меня тошнит от такой идеи. Такой ответ делает трансгендерность какой-то патологией. Уязвимостью. Тем, от чего нужно избавиться. А в мире полно тех, кто пытается избавиться от людей с транс-идентичностями. И мы не должны сами подбрасывать ветки в их огонь.

Есть и другой ответ. Он чуть получше, но все равно мне не нравится: ну, в мире полно неидеальных вещей, которые происходят не к лучшему.

Айман Экфорд: "Повторение фашизма?"

Я, Кирилл Шорохов, Ольга Размахова и Кирилл Федоров с плакатами к акции.

Прошла еще одна акция, к последствиям которой я не могу привыкнуть. Когда я задумывала эту акцию несколько месяцев назад и уговаривала провести ее своих товарищей из Queer-Peace, я по-разному представляла то, как она будет проходить, но не думала, что она пройдет именно так, как она прошла в реальности.
И я не думала, что на следующий день после акции у меня будет предобморочное состояние из-за случайной книжонки с антисемитскими теориями заговора, которую я возьму в руки в гостях.

I.
9 мая мы провели акцию «Повторение фашизма?», сравнивая проблемы нацистской Германии с проблемами современной России.
Кирилл и Ольга, которые участвовали в акции вместе со мной,  уже написали о том, как все прошло.
У нас были плакаты о людях, которые были казнены нацистским режимом за то, кем они были, во что они верили и как функционировали их тела. Их «преступления» состояли в том, что они были инвалидами, геями, Свидетелями Иеговы и людьми, выражающими свою оппозиционную точку зрения. 

И мы говорили о том, что происходит в современной России.

 Кирилл Шорохов рассказывал том, что в нацистской Германии Свидетелей Иеговы отправляли в концентрационные лагеря и о запрете Свидетелей Иеговы в Российской Федерации. О том, что в нашем официально светском государстве доминирует одна религия.

Ольга Размахова говорила об убийствах оппозиционеров в нацистской Германии, и о преследовании оппозиционеров в России. А ведь, как известно, с подавления оппозиции начинается диктатура в любом государстве.

Кирилл Федоров говорил о пытках и истреблении гомосексуалов в Германии, и о пытках и истреблении геев в современной российской Чечне.

У меня был плакат об инвалидах. Точнее, об Эльфриде Лозе-Вехтлер, художнице, убитой в рамках нацистской программы Т-4, и о положении инвалидов в современной России.
Программа Т-4 была создана ради «уничтожения тех, кто недостоин жизни».  И когда год назад в Москве мать убила своего аутичного ребенка, пресса и общественность во многом была на ее стороне. Люди писали, что ребенку и матери «так лучше». Что смерть ребенка – это благо и для него, и для матери.
Программа Т-4 сопровождалась речами ненависти против инвалидов, в сочетании с их тайным убийством. Студентов медицинских ВУЗов и врачей обучали делать смертельные инъекции «неполноценным». И я знаю, как одному из моих аутичных знакомых, у которого эпилепсия, и который учился в МГУ, преподаватель говорил, что «крысы с эпилепсией - неполноценные крысы, точно так же, как и люди с эпилепсией – неполноценные люди». А когда этот мой знакомый выступил в ВУЗе с докладом на тему нейроразнообразия, он слушал истории о том, что такие, как он, не должны размножаться.

Кассиан Александра Сибли: «Группы поддержки аутистов созданы НЕ для того, чтобы «найти девушку»»

Источник: Radical Neurodivergence Speaking
Переводчик: Алиса Медведева

Чуваки-аутисты, и да, я имею в виду именно чуваков, особенно цисгетеро, а также матери аутичных цисгетеро парней-аутистов, нам надо поговорить. Я имею в виду, что я собираюсь запретить вам что-то, вы начнете плакаться, но это будет не моя проблема. Вы будете упорно перекладывать эту проблему на меня, но не выйдет.

Господа, хватит ходить на встречи аутистов, чтобы найти себе девушку. Хватит. Лучше дайте нам долларов двести.

Я уже слышу, как вы ноете, где же вам в таком случае искать девушку, как будто я за это отвечаю. В этом и проблема. Аутичные мужчины ходят на собрания аутистов, только чтобы найти  кого-нибудь, кто вместо мамочки накормит их и так далее, ну и с кем можно спать. Это отвратительно. Завязывайте с этим.

Во-первых, мы нихрена вам не должны. «Мы оба аутичны, и из-за тебя у меня в штанах неспокойно» - не основа для отношений. Я не твоя мамочка. Если бы  я хотела сына, я бы заделала кого-нибудь поменьше меня, кого я могла бы вырастить так, чтобы он не был великовозрастным ребенком, который чувствует, что женщины обязаны уделять ему силы и внимание. Я не хочу сына. И я не хочу усыновлять вас и при этом спать с вами. Это не работает, чуваки.

Во-вторых, вы там многовато предполагаете. Что если я скажу, что многие из тех, кого вы считаете гетеросексуальными женщинами, ими не являются?  Они могут не быть гетеросексуальны. Они могут не быть женщинами. Они могут быть не-гетеро и не-женщинами одновременно. Из тех, на кого вы нацелились бы, чтобы пригласить на свидание, для многих мужчины непривлекательны, или привлекательны не в первую очередь, или привлекательны не всегда, или никто не привлекателен. Ты думаешь, что ты лучший партнер на свете – и тут внезапно оказывается, что нет, лучший партнер всего один, и я сомневаюсь, что он сейчас читает эту запись. У многих возможных объектов вашего интереса никогда не будет никакого интереса к вам!

Непатологизированный текст об аутизме опубликовали в сборнике "Здоровье ЛГБТ-сообщества"

Обложка сборника.

борник "Здоровье ЛГБТ-сообщества", где, в том числе, есть текст Спарроу Росс Джонс о распространенности трансгендерности среди аутичных людей. Мы всегда рады выходить на широкую аудиторию, и распространять наши материалы.

Ссылка на сборник.

Айман Экфорд: «Эйблизм, антисемитизм и гордость за победу над фашизмом»

В постсоветской культуре есть множество вещей, которые не перестают меня удивлять. Например, такое преклонение перед победой над нацистской Германией в сочетании со взглядами, которые очень хорошо соотносятся с политикой Третьего Рейха.

В фашистской Германии уничтожали гомосексуалов и инвалидов.

В фашистской Германии детей воспринимали как собственность государства (о чем свидетельствую «воспитательные» программы Гитлерюгенда), и именно так воспринимают детей многие российские патриоты.

В фашистской Германии Свидетелей Иеговы истребляли в концентрационных лагерях, и именно Свидетели Иеговы являются одним из самых безобидных, но при этом преследуемых религиозных меньшинств на постсоветском пространстве – а в Российской Федерации они и вовсе запрещены.

В фашистской Германии убивали цыган, и именно цыгане являются самой ненавистной национальной группой у тех русских, которых я знаю.

Но истории этих преследований не настолько известны, как история Холокоста. Поэтому особенно странным мне кажется ярый антисемитизм тех, кто гордится своим государством за то, что оно «победило фашизм». Лично я сталкивалась с таким ярым антисемитизмом два раза, и в обоих случаях этот антисемитизм пересекался с другими формами дискриминации, которые  были очень распространены в нацистской Германии (и во всех тоталитарных государствах)– с эйблизмом и эйджизмом.
Я хочу рассказать об этих двух случаях подробнее, потому что они являются отличной иллюстрацией того, как действует интерсекциональное пересечение дискриминаций. Но еще лучше они демонстрируют, насколько у нас  странное общество, и как глубоко в нем укоренились двойные стандарты.

Теология после Холокоста

Источник: Nuntiare.org

Концентрационный лагерь и лагерь смерти Аушвиц (Освенцим), Польша

Теология после Холокоста (Теология после Освенцима, Holocaust theology) — попытка богословски и философски осмыслить роль Бога во Вселенной в свете Катастрофы Холокоста. Также называется богословие после Освенцима, с отсылкой на концентрационный лагерь Освенцим как воплощение Холокоста. Это направление мысли характерно для иудейской теологии и еврейской философии, а также христианской.

Кай Ченг Сом: "Социопаты, люди с пограничным расстройством и психотики: 3 расстройства, которые мы должны прекратить ненавидеть"

Фото темнокожей девушки в синей кофте в горошек. Источник: iStock

Источник: Everyday Feminism
Переводчик: Валерий Качуров

(Предупреждение: обсуждение травм, насилие, суицид)

Когда мне было 19 лет, я поступила на курс "Аномальная психология". Это был обзорный курс по психическим расстройствам, и это был первый шаг на моем пути к тому, чтобы стать социальным работником и психотерапевтом.

Хотя в то время я не особо интересовалась изучением того, как анализировать других. Меня интересовало то, как понять себя.

Всю жизнь у меня были проблемы с поведением и эмоциями, которые, как я знала, были "плохими", но я не могла их контролировать.

Я компульсивно лгала о разных бессмысленных вещах. Я настолько боялась, что другие люди меня бросят, что могла злиться на них, иногда с яростью и оскорблениями, если думала, что друзья гуляют без меня. Я была полна ненависти к себе и гнева, который копился внутри меня, и затем вылился в самоповреждение.

Я была очаровательной и легко заводила друзей, но дружба никогда не длилась больше года или двух - и каждый раз, когда друзья уходили, я ненавидела себя настолько, что хотела умереть.

Дважды из-за попыток самоубийства я чуть не умерла.

Конечно же, я выросла как скрытная цветная транс-девушка в обществе белого цис-превосходства. С тех пор, как я себя помнила, я была наполнена яростью, страхом и ненавистью к себе, из-за постоянных сообщений со стороны общества и семьи о том, что я извращенка, что я плохая и совершенно неправильная.

Многие мои коллеги-психотерапевты шутят, что мы выбираем эту профессию, чтобы прежде всего вылечить себя. Вспоминая о своей учебе, я определенно искала себя в том учебнике "Аномальная психология" - мне нужны были ответы на вопросы, над которыми я билась всю жизнь.

"Сломано ли что-то внутри меня? И как это исправить?"

Я нашла ответы в том учебнике — в подзаголовке, озаглавленном "Расстройства личности, кластер B". Мои симптомы соответствовали профилю психического расстройства, называемого Пограничным расстройством личности - состоянием, связанным с психопатией. И в учебнике говорилось, что это расстройство считается неизлечимым.

Другими словами, да, во мне что-то сломано - и нет, это никак не исправить.

Как ответственный профессионал по психическому здоровью, я должна отметить, что не рекомендовала бы вам проводить самодиагностику по учебнику начального курса. Не пытайтесь повторить это дома.

Я хочу написать об опыте жизни с теми психическими проблемами, которые в обществе считаются "уродливыми" или социально нежелательными. О жизни с расстройствами вроде психопатии или параноидальной шизофрении, которые обычно считаются нехорошими, странными, опасными и отвратительными - даже в тех социальных кругах, которые считают себя "прогрессивными" в вопросах психического здоровья.

Я хочу сосредоточиться на том, что угнетающие нас общественные системы, такие как бедность, расизм и системное насилие, а также детские травмы, такие как жестокое обращение и безнадзорность, фактически несут ответственность за создание и поддержание симптомов самых ненавистных и пугающих психических расстройств.

“Уродливые отличия”: Психические расстройства, которым мы не сопереживаем

Стигма в какой-то мере сопровождает все психические расстройства. Но в последние годы некоторые расстройства подвергаются лучшей репрезентации. Например, депрессия часто освещается в средствах массовой информации, от веб-комиксов до полнометражных документальных фильмов.

Айман Экфорд: «День виктимблейминга (мое задержание на Первомае)»

Я в момент задержания за радужный зонт. Стараюсь сдержать нервный смех. Черно-белая фото. На фото полицейский ведет меня к машине.

I.
Мы шли по Невскому с моим новым знакомым Риной. Шли в согласованной феминистской колонне, которая была частью согласованной оппозиционной колонны. Рина достал радужный флаг. Я достала маленький флажок, с которым я в прошлом году прошла всю Первомайскую демонстрацию. В этом не было ничего противозаконного, ведь радужная символика не запрещена.
Но когда нас попросили убрать флаги, мы согласились. Мы не хотели неприятностей. Рина повязал свой флаг в качестве юбки. Я заправила свой флажок за воротник кофты.
Просто элементы одежды. Каждый человек имеет право носить все, что угодно. Никто не должен к нам придраться.

***
Никто и не придрался к одежде. Юбка и странный галстук, больше похожий на салфетку, которую в фильмах иногда надевают перед обедом, никому не были интересны. Их заинтересовали наши зонты, которые мы открыли, как только у нас освободились руки. Это были самые обычные яркие зонты – расцветки радужного спектра, в котором есть такие цвета, как черный и бордовый. Это не цвета ЛГБТ-радуги, так что зонты даже не были ЛГБТ - символикой.

Но полицейский приказал их закрыть.
- Почему? – спросила я. –Это же просто зонты. Они не цвета ЛГБТ-радуги.
Он не ответил.

- Они не могут арестовать нас за зонты, – сказала я Рине – это же просто зонты. Мы имеем право на то, чтобы ходить с любыми зонтами!

***
Все произошло так быстро, что я не успела до конца осознать, что происходит. Нас  окружили полицейские, и обвинили нас в том, что мы не закрыли эти дурацкие зонтики!
Вот вокруг нас уже собралась целая толпа. Вспышки фотоаппаратов. Все что-то кричат, голоса сливаются воедино.
Стараюсь найти в толпе хоть кого-то знакомого. Вижу рюкзак своего друга, потом его лицо – хоть он и стоит лицом ко мне, я не сразу смогла его узнать. Что-то ему говорю, уже не помню, что.
Полицейский выхватывает мой зонт.
Я готова идти с ними, но меня тащат спиной вперед. Прошу отпустить меня. Говорю, что пойду, куда они скажут.
Они развернули меня, и, когда я прошла несколько шагов, толкнули в машину.

Эрин Хьюман: «5 вещей, которые я узнала о родительстве и гендере»

Источник: Erin Human

Изображение на картинке «5 вещей, которые я узнала о родительстве и гендере» сопровождается пятью фигурками людей розового, белого, голубого, фиолетового и зеленого цвета.

Когда у меня появился первый ребенок, у меня были благие намерения не помещать его в определенные гендерные рамки. Однако мне пришлось многому научиться: как в вопросах гендера, так и в вопросах родительства.

Прошло семь лет, а я все еще учусь понимать гендерные вопросы (как и вопросы, касающиеся родительства!), но вот что я уже могу вам рассказать:


1. ГЕНДЕР НЕБИНАРЕН. 
Сейчас сложно поверить, что я когда-то считала, что существует только два гендера – особенно учитывая тот факт, что я сама никогда не вписывалась в розовую/голубую дихотомию. Я просто предполагала существование двух гендеров, как и многие другие хорошие люди.

Сейчас я лучше разбираюсь в этих вопросах, и сама идея гендерной бинарности кажется мне абсурдной. Ничто в людях не является бинарным. Разве у людей может быть только два оттенка кожи? Или только два возможных цвета глаз? Два типа телосложения? Два типа сексуальных ориентаций? Два варианта характера? Пол тоже не является бинарным, это спектр, и термин «интерсекс» означается все возможные вариации, которые находятся между бинарными и всем известными категориями пола.

Так почему же мы рассматриваем гендер так черно-бело?

С ним все не так просто.


2. ТРАНСГЕНДЕРНОСТЬ – НЕ ТАКОЕ УЖ И РЕДКОЕ ЯВЛЕНИЕ.
Когда у меня появился первый ребенок, я была уверена, что трансгендерность – это редкое явление, и, конечно же, мой ребенок чисто статистически не будет трансгендером, так что мне не надо включать вопросы трансгендерности в свою родительскую повестку. Я ошибалась по двум причинам. Мало того, что трансгендерность гораздо более распространена, чем мне казалось, так еще и то, что мой ребенок не трансгендер, не означает, что ему не надо знать вопросы, касающиеся трансгендерной идентичности и прав трансгендерных людей.
В последнем исследовании, которое я видела, говорилось, что около 0,6%  американцев являются трансгендерными. На самом деле, мне кажется, что их намного больше, потому что исследования учитывало только людей, которые идентифицируют себя как трансгендеры. Мало того, что  в Соединенных Штатах на данный момент не безопасно быть трансгендером – как известно, каждый год в США убивают в среднем более двух десятков транс-людей, - так еще многие люди не знают, что небинарные люди тоже являются трансгедерами. Кроме того, некоторые люди, которые, фактически, являются небинарными, не знают о существовании небинарных гендерных идентичностей.

Рейчел Коэн-Роттенберг: "От "позитивного мышления" может быть больше вреда, чем пользы"

Источник: The body is not an apology

Изображение серой стены. На стене написано «Следуй за своими мечтами»; слова перечеркивает красна лента. На ленте написано белыми буквами слово "Отменено". Также на стене изображена фигура человека в шляпе и пиджаке. Он несет три рулона белой бумаги, краска и кисть. Источник: Крис Деверс

Время от времени я читаю статьи и смотрю мемы, которые продвигают идею о том, что любовь к себе и к своему телу предполагает веру в так называемое «позитивное мышление». Эта вера основана на идее о том, что если мы просто поверим в себя и поделимся со вселенной позитивной энергией, обязательно случиться что-то хорошее. Вот пример подобного мема:

Изображение женщины, написанное в акварельном стиле. У нее развевающиеся волосы. Ее глаза закрыты. На изображении написано: «когда вы верите во что-то очень сильно, ваша мечта неизбежно материализуется». Источник: Facebook

Вынуждена признать определенную привлекательность подобных изображений. В конце концов, то, как мы себя подаем, иногда влияет на то, как люди на нас реагируют. Например, в нашей культуре большинство людей более позитивно реагируют на человека, излучающего уверенность, чем на того, кто погряз в ненависти к себе. Так что если вам нужны положительные отклики, то вы с большей вероятностью их получите, если будете «делиться с миром» уверенностью в себе и самопринятием.

Но, по-моему, эти мемы зашли слишком далеко, и я так думаю по многим причинам.

Во-первых, существует огромная разница между увеличением вероятности благоприятного события, и фактически гарантией положительного результата. Одно дело любить себя и излучать уверенность, и совсем другое – вера в то, что вы можете воплотить свою мечту в жизни одним лишь усилием воли. Первое – это просто попытка использовать и увеличить существующие шансы. Второе – это пример безмерной веры в то, что вы можете повлиять и контролировать события, которые находятся за рамками вашего влияния. Вера в мечты является обязательным элементом их материализации. Однако ни одна мечта не может просто взять и материализоваться, вне зависимости от того, насколько сильно вы этого хотите.

Более того, подобные идеи могут служить угнетению инвалидов – и представителей других маргинализированных групп – потому что они внушают нам, что если мы будем лучше стараться, или если мы изменим свое отношение, мы самолично улучшим свои жизни. Это дает возможность для обвинения инвалидов в том, как работают их тела, как будто мы сами из-за плохого психологического настроя стали причинами проблем, вызванных инвалидностью и будто бы мы можем «исправить» свои проблемы с помощью «правильного» способа мышления. Это мешает нам любить себя, и провоцирует самообвинения.

С. В. Дерюгин. Месса, оборванная пулей

Источник: Nuntiare.org


Рано или поздно человек вынужден встать на чью-то сторону, если он хочет остаться человеком.
Грин Г. Тихий американец.

Оскар Арнульфо Ромеро-и-Гальдамес, Архиепископ Сан-Сальвадорский

Сегодня в Латинской Америке практически нет ни одного человека, который бы ничего не знал об архиепископе Сальвадора Оскаре Арнульфо Ромеро-и-Гальдамесе. Его называют не иначе, как «Святой бедняков» или «Святой Ромеро Америки». По популярности сальвадорского архиепископа можно сравнить с Эрнесто Че Геварой. Их имена в одном ряду борцов, отдавших свои жизни за лучшее будущее народов Латинской Америки.

О монсеньоре Ромеро слагают песни, пишут стихи, снимают фильмы. Как и Че Гевара, он стал легендой.

Немного истории

«Сальвадор — страна в Центральной Америке. Ее площадь составляет 21,4 тыс. км2 . Население — около 5 млн. человек…» За этими сухими и бесстрастными строками справочников и энциклопедии — огромная боль и невыносимые страдания маленького свободолюбивого народа, подвергаются непрестанному грабежу и насилию. Веками сменявшие друг друга правящие группировки топили в крови чаяния и надежды сальвадорцев на достойную человека жизнь. Надежной опорой власть имущих в их стремлении к подчинению и подавлению народных масс служила католическая церковь. Она освящала существовавшие несправедливые общественные отношения, боролась с проявлением всякого рода свободомыслия, с попытками проведения любых реформ. Однако были в сальвадорской церкви и священнослужители, активно выступавшие с прогрессивных позиций за социальные и экономические преобразования. Но они были скорее исключением, чем правилом. «Священники наши, — замечал известный сальвадорский писатель Манлио Аргета, — всегда были толстенькие, холеные… Они говорили, чтобы мы не сокрушались, что на небо обязательно все попадем, что на земле надо жить тихо и скромно и что в Царствии Небесном обретем мы счастье».

Но с начала 60-х годов нашего столетия сложившийся стереотип церкви, ее взаимоотношения с государством и различными слоями сальвадорского общества начинают постепенно меняться. Острейший социально-экономический кризис, до основания потрясший центральноамериканские страны, возрастающая поляризация общества, подъем революционной волны, вызванный победой революции на Кубе, и включение в освободительное движение в регионе новых слоев населения — все это, вместе взятое, оказало немалое влияние на сальвадорскую церковь. На изменение позиций части сальвадорского клира повлияла также и общая переориентация римской католической церкви, обозначившаяся со II Ватиканского собора (1962—1965 гг.). Взятый собором курс на обновление католицизма, на поворот церкви лицом к миру, к его насущным, жизненно важным проблемам нашел горячий отклик у многих священнослужителей Латинской Америки. В Сальвадоре активным проводником «обновленческих» идей в жизнь стал архиепископ Сан-Сальвадора Луис Чавес-и-Гонсалес, принимавший участие в работе II Ватиканского собора и II Конференции латиноамериканского епископского совета (СЕЛАМ). II конференция СЕЛАМ проходила в колумбийском городе Медельине в 1968 г., на ней было заявлено о «преимущественном выборе» латиноамериканской церкви «в пользу бедных». Под руководством монсеньора Чавеса в Сальвадоре начала разрабатываться и осуществляться обширная социальная программа, включавшая в себя создание широкой сети церковноприходских школ, медицинских учреждений, кредитно-сберегательных кооперативов. Была создана католическая радиостанция, которая в 1961 г. ввела специальную программу передач для рабочих. Все это, несомненно, способствовало расширению влияния католической церкви на сельскую и городскую бедноту; христианские профсоюзы начали создаваться в городе и деревне. Такой поворот церкви к активной социальной деятельности вызвал крайнее недовольство местной олигархии — «14 семейств» Сальвадора, в руках которых было сосредоточено почти все национальное богатство страны. Она встретила в штыки отход церкви от традиционных позиций. И уже в середине 60-х годов начались первые серьезные столкновения между правящей военной верхушкой и стоящими за ее спиной могущественными латифундистами и банкирами, с одной стороны, и архиепископом Чавесом как главой церкви — с другой. Архиепископу вменили в вину забвение своих прямых обязанностей и «беспардонное» вмешательство в политическую жизнь страны.