Занимаясь активизмом,
я заметила два основных подхода.
1) Коллективистский подход (иногда его называют «левым» подходом или «культурным марксизмом»).
Люди рассматривают борьбу за права меньшинства как борьбу за права группы. Им важно воспринимать общество с позиции динамики власти между угнетенными и угнетающими группами. При этом для них отношения между этими группами всегда являются строго вертикальными, угнетенная группа практически всегда права, а угнетающая — не права, зачастую просто потому, что обладает большей силой. Часто «сила» для них является синонимом «угнетения».
Если рассматривается право меньшинств на самооборону, то оно зачастую рассматривается как естественный результат социального или классового неравенства.
Для людей с таким подходом обычно очень важны «коллективные права», «коллективная идентичность» и «коллективная гордость». Чаще всего они ставят своей целью закрепление дискриминируемой идентичности, создание особого образа чернокожих/геев/трансгендеров/аутистов и т. п.
Обычно чаще говорят о социальной справедливости и социальном равенстве, чем о правах.
1) Коллективистский подход (иногда его называют «левым» подходом или «культурным марксизмом»).
Люди рассматривают борьбу за права меньшинства как борьбу за права группы. Им важно воспринимать общество с позиции динамики власти между угнетенными и угнетающими группами. При этом для них отношения между этими группами всегда являются строго вертикальными, угнетенная группа практически всегда права, а угнетающая — не права, зачастую просто потому, что обладает большей силой. Часто «сила» для них является синонимом «угнетения».
Если рассматривается право меньшинств на самооборону, то оно зачастую рассматривается как естественный результат социального или классового неравенства.
Для людей с таким подходом обычно очень важны «коллективные права», «коллективная идентичность» и «коллективная гордость». Чаще всего они ставят своей целью закрепление дискриминируемой идентичности, создание особого образа чернокожих/геев/трансгендеров/аутистов и т. п.
Обычно чаще говорят о социальной справедливости и социальном равенстве, чем о правах.