Люди на митинге
Прошедшее полугодие в России была богата на скандалы и громкие дела.
Особого внимания заслуживают три из них, довольно неожиданно объединённые общей темой, которую невнимательный взгляд может не сразу заметить.
Первое дело - двенадцатичасовой допрос либертарианца и оппозиционера Михаила Светова. Причиной допроса и возбуждения уголовного дела о развратных действия стало фото в Инстаграме, сделанное в далеком 2012 году: на фото была тогда ещё шестнадцатилетняя девушка Светова, вступившая с ним в добровольные сексуальные отношения, которые силовики почему-то посчитали «развращением малолетней». Дело было возбуждено 6 ноября.
Второе дело произошло 9 ноября. Шестидесятитрехлетний преподаватель СБПГУ был пойман с поличным, когда пытался утопить в реке Мойке расчленённый труп своей любовницы и бывшей студентки Анастасии Ещенко. Известного преподавателя и раньше улучали в насилии по отношению к студентам, но никто не обращал на их жалобы внимания.
Третье дело - это продолжающийся шум вокруг закона о Домашнем насилии, который в последней своей поправке принял слишком компромиссный облик, не предусматривающий никаких мер борьбы с домашним насилием за исключением профилактики. В центре скандала оказались как депутаты, боящиеся в XXI веке открыто выступить против закона о домашнем насилии, так и консервативная общественность, видящие в его принятии признак влияния «гей-лобби».
Итак, три дела, объединённые одной темой.
Первое на первый взгляд чисто полицейское.
Второе настолько пугающе и вместе с тем стереотипно, что скорее напоминает сюжет криминальной драмы чем реальность.
Третье вообще касается создания нового законопроекта.
Но в центре всех этих дел оказались женщины и молодёжь. И если влияние домашнего насилия на женщин в нашем обществе уже обсуждались в СМИ неоднократно, то вопрос уязвимости молодёжи остаётся за кадром.
Тем не менее, все эти дела были бы невозможны, если бы мы воспринимали молодёжь, в том числе детей и подростков как полноценных людей, а не просто как безвольных объектов, которые мы можем использовать для «защиты», пропаганды своих идей и разжигании моральных паник.
События этой осени заставляют нас на примере трёх дел задуматься о том, как эйджизм - дискриминация по возрастному признаку - по отношению к молодёжи влияет на наше общество, и к чему это может привести в будущем.
1.Дело Светова: поиск педофилов и моральная паника.
Анализируя дело Светова, даже прогрессивные и оппозиционные журналисты оставили за кадром главную подробность это дела: а именно, за обсуждением «сайт с нимфетками», созданный Световым и его интерес к аниме, в обсуждении дела о предполагаемом изнасиловании “потерялась” информация о “жертве” и ее личная позиция по этому делу.
Это довольно нетипичное явление - в любом сексуальном скандале, будь то одно из дел #MeToo или Уотергейт всегда в центре внимания оба предполагаемых участника сексуального акта - особенно если один из них жертва.
В данном же случае Анастасия Стародубовская, бывшая девушка Светова, вокруг фото которой разгорелось дело, ещё летом писала о том, что в ее отношениях с Михаилом никогда не было насилия, что он ее хороший друг к которому у неё нет притензий.
Но ни власть, ни оппозиционные СМИ не интересуются ее позицией. Получается, что она рассматривается как объект, над которой Светов - единственный субъект дела - совершал либо не совершал сексуальный акт.
Более того, в качестве доказательства того, что Анастасия является «безвольной лолли» используются ее фотографии, на которых она выглядит младше своего возраста.
То есть, и по мнению следователей, и по мнению журналистов, «детская внешность» и возраст лишают человека субъектности настолько, что даже спустя давно перешагнув границу совершеннолетия он не способен обсуждать собственный подростковый опыт.
Эта тема глубже, чем может показаться на первый взгляд. Ведь если мы считаем, что шестнадцатилетняя, выглядящая младше своего возраста, не может распоряжаться собственным телом, то может ли по нашему мнению распоряжаться своим телом тридцатилетняя, которая выглядит на пятнадцать?
И, более того, если человек в шестнадцать лет слишком глуп для того, чтобы адекватно оценивать, что делать со своим телом, может ли он в этом возрасте говорить на такие серьёзные темы как экология, политика и свободный интернет? Если ровесница Греты Турнбег не способна сказать «да» или «нет», когда речь заходит о сексе (а право сказать да неизбежно связана с правом сказать нет), как Грета может выступать с трибуны ООН? Как ровесники Греты и Анастасии могут поддерживать свободный интернет или того же Светова?
Эти вопросы довольно интересны, учитывая что большинство союзников Светова - молодёжь. Фактически, заводя дело на Светова власти не только стараются повесить на него самый отталкивающий ярлык, который существует в современном обществе - ярлык педофила, а ещё и обесценивают многих его союзников.
Это выглядит очень абсурдно учитывая тот факт, что Александр Македонский в 16 лет впервые единовластно правил Македонией в отсутствие отца, а шведский король Карл XII стал полновластным правителем в 15 лет.
То есть, если верить власти то получается, что в том самом возрасте в котором люди раньше правили государствами их современники не обладают субьектностью.
Учитывая что человеческая природа не изменилась, стоит говорить об изменении общества, в котором понятие «детства» за последние века растянулось.
А за последние 20 лет в России также растянулось понятие «педофилия» в массовой культуре. Понятие, которое по медицинским критериям означает лишь сексуальное влечение к лицам не достигшим пубертата или находящимся в пубертате, стало распороняться в культуре на людей, которых привлекают те кто прошёл период полового созревания.
Корни этой тенденции уходят в 60-е годы США.
В 2015 году вышла книга Ричарда Бека «Мы верим детям: Моральная паника 1980-х», которая получила многочисленные признание критиков. В книге анализируются необоснованные обвинения в педофилии в 1980-х - 1990-х годах. Речь идёт об обвинениях в самом настоящей педофилии, потому что эти обвинения касались предполагаемого насилия в детских садах.
Итак, в 80-е по США прокатилась моральная паника, которая по мнению Бека была вызвана протестом против сексуальной революции, меняющейся модели семьи и второй волны феминизма 1960-1970-х годах.
Попытки скомпрометировать детские сады и показать, что детей на каждом шагу поджидает опасность по мнению Бека были попытками загнать женщин обратно на кухню, заставив их бояться за будущее своих детей.
Моральная паника, окружающая предостережению, пришла в Россию двадцать лет спустя. В 90-е годы, когда по телевизору выступала подростковая группа Тату, поющая об отношениях, причём гомосексуальных, ни о каком поиске педофилов, подстерегающих шестнадцатилетних «детишек», не могло быть и речи.
Паника начались только тогда, когда в обществе стали громче звучать идеи о «традиционных ценностях», и в России она служит той же цели: усилению консервативных настроений.
2.Дело Соколова: Верим ли мы молодёжи?
Если дело Светова показывает, что власти готовы «защищать» молодежь когда молодёжи эта «защита» не требуется (если это выгодно для пропаганды), дело Соколова показывает, что власть в случае реально насилия молодёжь защищать не готова (особенно если это не может послужить пропаганде).
Доцент-убийца Олег Соколов был известен своим жестоким отношением к студентам, которое предпочитало игнорировать и руководство СПБГУ и СМИ, несмотря на то, что профессор являлся публичной личностью.
В 2008 г. Соколов жестоко избил у себя дома одну из своих студенток. Девушка написала заявление в отделение полиции. В заявлении девушка жаловалась, что: «Соколов О. В. схватил меня сзади за руки и стал связывать веревкой, которую, как я поняла, он приготовил заранее. Я стала сопротивляться и просить объяснить, что происходит. Соколов О. В. Ударил меня по лицу и в живот, после чего привязал к стулу мои руки и ноги» ... «Я оказалась абсолютно беспомощной, неспособной оказать сопротивление. Соколов О. В. вышел в соседнюю комнату, пока я оставалась привязанной к стулу в прихожей. Из комнаты он вернулся с утюгом и на моих глазах включил его в розетку. Когда утюг нагрелся, он поднес его к моему лицу, так что я ощущала его исходящий от него жар, и стал угрожать, что изуродует меня на всю жизнь. После чего стал методично избивать меня по лицу, голове, наносил удары в грудь и живот. На все мои мольбы остановиться и одуматься, он только еще сильнее бил меня и угрожал, что убьет, а труп закопает на ближайшей стройке, где меня вряд ли найдут. В течение часа или более того, Соколов О. В. избивал меня, наносил удары как было описано выше, поднимал за волосы и за уши вместе со стулом.»
Но по неизвестным причинам Соколов так и не был наказан.
В 2018 году на лекции Соколова был избит ещё один из студентов, задавший доценту неприятный для того вопрос о плагиате. Парня вывели из аудитории и избили «люди крепкого телосложения» после того как лектор попросил дать студенту «в глаз».
Дело разбиралось в комиссии по этики СПБГУ. В результате Соколов отделался критикой.
Итак, власть готова «защищать» несовершеннолетних от их друзей, когда у несовершеннолетних нет жалоб, в случае если власти выгодно очернить человека; но если жалобы есть и есть вполне четкий состав преступления, никто не пошевелит и пальцем, если преступник - патриот, один из ведущих исследователей, лауреат французского ордена Почётного легиона, друг проправительственного комика Гоблина и состоит в научном совете российского военно-исторического общества под председательством министра культуры Владимира Мединского, пока собственно не произойдёт такое чудовищное преступление как убийство.
Мы видим перед собой яркий пример того, как работает иерархия власти - те, у кого есть привилегии, остаются безнаказанными, а те, кто их лишён - а это обычно молодёжь - живут в постоянном страхе и превращаются в разменную монету.
Более того, превратив ВУЗы (и школы, в которых процветает буллинг и произвол со стороны учителей) в небезопасное место и поставив учеников в полную зависимость от преподавателей, власть может держать молодёжь в страхе, ломать ее волю и делать ее более удобной для принятия авторитаризма. Поэтому борьба за безопасность ВУЗов а уж тем более за свободу слова в ВУЗах и школах министерству образования не очень-то и выгодна.
3.Закон о домашнем насилии: дети - рабы отцов?
И это подводит нас к третьей теме - закону о домашнем насилии.
Если молодёжь - универсальная разменная монета, чьи истории власти надо «вытаскивать» только того когда это выгодно, то какую роль она играет в обсуждении вопроса о домашнем насилии?
Прежде всего, консерваторы рассматривают детей рассматривают как собственность родителей, с которой те могут обращаться как угодно, даже проявляя насилие. Для консерваторов насилие над детьми это прежде всего не нарушение прав ребёнка, а право родителей; защита детей - не защита их прав, а нарушение личных границ их родителей.
Дети в данном случае рассматриваются как вещи, то есть фактически как рабы. Буквально все права детей до 18 лет оказываются в руках их родителей и опекунов, включая право на жизнь, потому что дело сестёр Хачатурян и множество других подобных дел (например, дело пятнадцатилетней девушки из Перми, ударившей отчима ножом чтобы защитить себя и бабушку) показывает что если не произошло убийство ребёнка, полиция не вмешивается, и детям приходится искать способы защитить себя самим.
При этом в консервативном обществе молодёжь становится символом - «символом»
светлого будущего, атрибутом «традиционных ценностей», «традиционной семьи». Именно в этом качестве она выступает и когда речь заходит о так называемом «законе о пропаганда гомосексуализма», который, по мнению некоторых консерваторов, будет отменён как только примут закон о защите от домашнего насилия.
Авторы закона о гей-пропаганде готовы пожертвовать психическим благополучием и даже жизнью реальных ЛГБТ-подростков для того, чтобы спасти некий безликий образ «традиционного будущего». И личные истории подростков, и научные исследования, подтверждающие что гомосексуальность невозможно «пропагандировать» игнорируются точно так же, как слова девушки Михаила Светова Анастасии Стародубовской или жалобы студентов Олега Соколова.
К чему приводит объективизация молодёжи?
У объективизации молодёжи множество непреднамеренных последствий, которая вредит не только конкретным несовершеннолетним людям, а и обществу в целом.
Вот лишь некоторые из них:
-Моральная паника, окружающая понятие педофилии, приводит к тому что «педофилами» начинают считать в том числе людей, занимающихся сексом с теми, кто достиг возраста согласия (дело Светова) или практически достиг возраста согласия. От этого отношения многих молодых людей даже с возрастной разницей в два года (15-ти летний и 17-летний) находятся под угрозой если у них был секс, но зато дело о реальном педофиле, насилующем маленьких детей может быть пропущено как только люди устанут от «педоистерии», потому что в общественном сознании тогда может закрепиться мысль о том что педофилами чаще всего называют тех, кого привлекают достигшие полового созревания молодые люди.
В итоге могут пострадать вполне конкретные дети, подвергшиеся насилию, потому что их слова и слова их родственников не воспримут всерьез.
-Превратив школы и ВУЗы в небезопасное место и игнорируя жалобы учеников о насилии, общество бьет по качеству образования в целом. Очень сложно нормально учиться в условиях, когда ты чувствуешь себя в постоянной опасности.
В итоге это отразится на будущем страны, на уровне развития науки и даже на таких необходимых для жизни отраслях как медицина.
-Информационные запреты, основанные на таких консервативных движениях как «борьба с гомопропагандой» и «защита традиционных ценностей», а также цензурирование высказываний молодёжи приведёт к тому что многие представители нового поколения будут воспринимать цензуру и вмешательство государства в личную жизнь граждан как норму и часть повседневной жизни, что ударит как по свободе слова, так и по демократическим институтам.
-Выставляя несовершеннолетних «глупыми малолетками» и одновременно нормализуя насилие к ним общество способствует появлению поколения с рабским мышлением, готового принять практически любую власть и любые законы, потому что политическая воля этого поколения подавлялась с раннего возраста а инакомыслие в буквальном случае из них выбивалось.
-Физическое и психологическое насилие над детьми способно привести к таким негативным последствиям для их психики как увеличению риска депрессии, повышенной тревожности, посттравматического стрессового расстройства, истерического расстройства, антисоциального расстройства и многих других заболеваний. То есть если культурные веяния не изменятся, мы рискуем получить поколение несчастных людей с психическими заболеваниями, а этого никто не хочет для своих детей.
-Общество, в котором насилие родителей над детьми считается нормой и оправдывается любовью, становится обществом, в котором закон «бьет, значит любит» впитывается с раннего детства. Если папа может побить дочку потому что «любит ее», эта дочка с большей вероятностью будет терпеть побои и даже сексуальное насилие от мужа, считая что насилие допустимо если есть любовь.
Если ребёнок терпит насилие от родителей, потому что «иначе станет хуже», ему будет проще терпеть насилие от армейского руководства, начальников на работе и полицейских на улице.
В итоге мы получим общество, живущее по принципу «кто сильнее - тот и прав» или «у кого есть власть, тот и прав».
-Ещё одно довольно неожиданное последствие объективизации подростков - это радикализация подростков.
Находясь в сознательном возрасте и фактически мало чем отличаясь от взрослых, люди 14-18 лет становятся идеальной жертвой для различных сект и экстремистских группировок.
Многие специалисты по Ближнему Востоку, включая бывшего члена британского кабинета министров и министерства иностранных дел профессор Лиам Бирн отмечают, что такие организации как ИГИЛ (организация признана террористической и запрещена в РФ) нацелены на поиск подростков из благополучных стран, которые находятся в отчаянии от собственного бессилия и бесправия, и с помощью пропагандистских видео пытаются внушить им надежду на «освобождение» и наполненную смыслом жизнь внутри террористической группы, где они «смогут стать героями». Пропаганда особенно хорошо действует в условиях недостатка информации.
Так что объективизируя подростков вы полагаете террористам.
-Наконец, общество где правительство вечно пугает людей «нависшей над их детьми угрозой» в виде (лже)педофилов, геев, тлетворного влияния Запада, феминисток и прочей мистической, живет в страхе. Это вредит родителям не меньше чем детям, и особенно это вредит женщинам, которые, как справедливо заметила американская феминистка второй волны Суламифь Файерстоун в своей работе «диалектики пола» оказываются привязанными к дому из-за страха за будущее детей и не могут развить свой потенциал. Эта идея пересекается с более поздним анализом Бекка.
-Обьективизация детей вредит родительской обоих полов, провоцируя у них ненависть и подозрительность к возможным «врагам» их детей, которые начинают видится им повсюду. По-сути, объективизация детей, как и последствие любой другой моральной паники, стравливает представителей народа друг с другом.
***
Итак, объективизация молодёжи не выгодна нам сейчас, и она не поможет нам создать более безопасный мир для наших детей.
Она - довольно новое явление, появившееся в середине прошлого века в ответ на студенческие, антивоенные и феминистские движения на Западе, и привезённая оттуда в Россию поклонниками «традиционных» ценностей в конце 2000-х.
Она бессмысленна в эпоху интернета и доступных СМИ: подростки рано получают доступ к информации и осознавать своё бессилие, поэтому бесправие может разве что ударить по их психике или толкнуть в лапы к террористам.
Объективизация молодёжи покрывает преступления и даёт тем, у кого есть власть, больше возможности наказывать людей всех возрастов за несуществующие преступления.
Поэтому, вероятно, молодёжь действительно надо спасать от новых веяний: только не от тех, с которыми сейчас принято бороться.