 |
| Взрослый ругается с ребенком |
В интернете часто можно увидеть статьи о том, как привить детям те или иные экономические, религиозные и политические взгляды. Взрослые любят обсуждать, какие книги могут сформировать у детей ту или иную позицию, как на детей влияет школьная программа, воспитание и телевизионная пропаганда. Я и сама иногда участвую в подобных разговорах, и комментирую подобные посты и статьи. Вот только мне не нравится, что авторы этих постов зачастую забывают, что у детей может быть своя позиция, отличающаяся от той, что им навязывают. Как всегда, детей рассматривают как объекты, на которые можно повлиять, а не как субъектов, не как участников отношений. Да, разумеется, родители и другие взрослые имеют огромную власть над детьми (что я считаю несправедливым) в том числе на законодательном уровне, но ведь даже в авторитарных странах, где правительство имеет огромную власть над гражданами, всегда есть те, кто противостоит пропаганде. В наше время, когда практически все дети являются грамотными и у большинства детей из развитых стран есть доступ к книгам и к интернету, у них даже больше возможности сформировать независимую политическую позицию, чем у среднестатистического гражданина авторитарной страны начала 20-го века.
Я уже много писала о подростках и политике, и о вреде религиозных навязываний. Теперь я хочу привести в качестве примера еще одну очень личную для меня тему - навязывание экономической позиции.
Я подвергалась давлению (со стороны культуры, школьной программы и семьи, которая имела надо мною полную власть) за свои экономические взгляды практически весь подростковый возраст - то есть, это было постоянное давление на протяжении почти десяти лет. Окружающие хотели превратить меня из убежденной сторонницы свободного рынка в «левую», и в итоге это привело только к психологическим (и психическим) проблемам. Справедливости ради стоит заметить, что в моем случае на развитие психических проблем повлияли еще и попытки родителей «исправить» мое аутичное поведение, сексизм окружающих, религиозное и культурное давление, антисемитизм и гомофобия. И, анализируя свое прошлое, мне сложно отделить одну причину насилия, которому я подвергалась, от другой. Мой опыт несовершеннолетнего с непопулярной экономической позицией неразрывно связан с моим опытом человека, принадлежащего к другим дискриминируемым группам.
Но я постарлась выделить те аспекты моих психических проблем, которые являются прямым следствием того насилия, которому я подвергалась за свои взгляды на экономику.
Вот некоторые (но не все) из этих психических проблем:
- Тема экономики прочно связана с моим с-ПТСР. Я люблю экономику, но мне очень сложно о ней говорить. Иногда тема экономики - и все «около экономические» социальные темы воспринимаются мною как нечто безопасное, но иногда я могу испытать сильный флешбек и оказаться в предобморочном состоянии просто читая Мизеса (известного экономиста Австрийской школы, чьи взгляды во многом очень похожи на мои взгляды), или увидев труд Маркса (чьи взгляды ну ооочень на мои не похожи) в книжном магазине. Фактически, в такие моменты я вынуждена справляться с очень эмоционально насыщенными воспоминаниями, которые большую часть времени подавляются. Я никогда не знаю, когда меня может «накрыть», «накроет» ли меня на чем-то, что было бы очень близко мне в подростковом возрасте, или на чем-то, что было близко тем, кто пытался меня «исправить». Это явное последствие давления со стороны тех, кто обладал надо мною властью (т.е. взрослых, которым, по-сути, принадлежали мои права). Так было не всегда - еще пять лет назад чтение статей об экономике помогало мне почувствовать себя в безопасности, и восстановиться после тяжелого дня в школе. Так что окружающие добились своего - они действительно ИЗМЕНИЛИ мое отношение к экономике. Только очень сомневаюсь, что они хотели изменить его ТАК.
- Я очень долго боялась высказывать свою настоящую экономическую позицию, считая это небезопасным. При этом попытки «найти компромисс» выглядели очень абсурдно. Либо я постоянно скрывала свое настоящее мнение и говорила вещи, которые испугали меня несколько лет назад, не договаривая часть позиции. Либо молчала, когда окружающие демонизировали сторонников свободного рынка.
Либо я периодически не выдерживала, все равно возвращалась к теме экономики, и вела себя так, что несколько лет назад, когда я еще ничего не знала об Айн Рэнд, знакомые спрашивали у меня, читала ли я «Атлант расправил плечи», и говорили, что мне должна понравится эта книга, потому что позиция автора очень похожа на мою. И это я еще старалась «не высовываться»!
- Моя экономическая позиция - одна из причин, по которым очень долго я была уверена, что я проклята. Я постоянно боялась попасть в ад, потому что «легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное». Мои родственники стремились выставить стремление к богатству грехом - а значит интерес к предпринимательству тоже воспринимался как грех. Я жила в состоянии, при котором часть меня восхищалась бизнесменами Позолоченного Века США и людьми вроде основателей династии Ротшильдов, а часть - боялась этих эмоций. Часть меня видела, как я могла бы сделать мир лучше, если бы у меня было больше денег и возможностей, строила планы, что именно я могла бы сделать, а часть меня боялась,что мои мысли о позитивных изменениях и об улучшении жизни - это грех, который ведет к вечной погибели. Мое сознание в подростковом возрасте было расколото - с одной стороны логические аргументы в пользу предпринимательства, устойчивая экономическая позиция, и четкие представления о том, какой жизнью я хочу жить, с другой стороны - иррациональные страхи и навязчивые мысли. У меня развился сильный иррациональный страх гнева Господнего, и стыд за собственное отношение к предпринимательству. (К этому добавлялся и страх своей гомосексуальности). Я боялась собственных мыслей, и значительной части своей личности. Это было началом развития обсессивно-компульсивного расстройства, и, вероятно, одной из причин его развития. В итоге, обсессивно-компульсивное расстройство обострилось настолько, что в течении двух лет я была практически нетрудоспособна. «Заблокирована» была большая часть моих навыков, начиная от возможности читать книги и заканчивая возможностью нормально сдавать выпускные экзамены («нормально» - то есть писать тесты без ощущения того,что мне проще выпрыгнуть из окна третьего этажа, чем взять в руки ручку и поставить галочку, не прочитав предварительно пару-тройку молитв).
- Прекрасно понимая, КЕМ я хочу быть и ЧЕМ хочу заниматься, я постоянно думала как мне компенсировать свои возможные успехи в бизнесе помощью «обществу». Я уже три года всерьез не планирую быть предпринимателем, но всякий раз, когда я слышу что у кого-то из моих знакомых нет денег, или нет работы, или что кто-то не может получить нормальную медицинскую помощь, мне кажется, что это МОЯ ВИНА. Я не могу избавиться от ощущения, что я должна что-то сделать, чтобы это исправить. Не только потому, что я хочу помочь другу, а и потому, что без этого я не чувствую себя рядом с ним в безопасности.
- Мне страшно, когда я оказываю более привилегированной, чем мои знакомые. Этот страх напрямую связан с с-ПТСР, и долго я не могла понять его причину. Теперь я поняла - мне кажется, что если у меня есть что-то, чего нет у других, эти «другие» придут за тем, что мне принадлежит, что они сделают все, чтобы я лишилась своих привилегий и оказалась на их уровне - что их борьба с привилегиями заключается не в том, чтобы улучшить жизнь тех, кому плохо, а в том, чтобы сделать всех «средними»,и загнать в «ж*пу» тех, у кого есть хоть что-то.... в том числе и меня. И что единственный способ избежать этого - начать помогать всем и каждому. Или прекратить действовать. Не стремиться добиться прогресса в работе своей инициативной группы, не стремиться заработать деньги, не думать о предпринимательской деятельности, потому что потерять то, что мне важно, для меня еще хуже, чем не иметь это вообще. Этот страх привилегий полностью иррационален, и да, я боюсь в том числе своего ближайшего окружения, потому что первые лет 15 сознательной жизни именно ближайшее окружение казалось мне наиболее опасным в этом отношении. Теперь я вижу угрозу везде. Меня «зацикливает» на мыслях о моей привилегированности настолько, что иногда они занимают несколько часов, у меня появляется самоповреждающее поведение, я начинаю агрессивно реагировать на всех, кто говорит, что у него в чем-то меньше возможностей, чем у меня. Я могу начать «защищаться», доказывая что МОЯ ситуация не такая уж и хорошая, или что чья-то ситуация не такая уж и плохая - и иногда это похоже на агрессивное навязывание своей позиции и своего образа жизни всем окружающим. Я стараюсь побороть эту привычку и лучше следить за своим поведением, но преодолеть защитные механизмы психики не так уж и просто.
- Когда я хочу сделать что-то, что может помочь другим, и что при этом приятно мне самой, я начинаю оправдываться. Я говорю так, будто делаю это в первую очередь ради других людей, выделяя усилия, которые я треплю, и зачастую не говорю о собственной выгоде и о собственном удовольствии.
- Мне проще начинать разговор с жалоб на систему, и на ситуацию в своей жизни, несмотря на то, что жалобы мне зачастую противны. Я привыкла жаловаться, потому что в моей социальной среде жалобы (если вы взрослый человек и эйджизм не мешает воспринимать ваши слова всерьез) действуют гораздо лучше логических аргументов. То есть, по-сути, неспособность может стать настоящей привилегией внутри этой среды, а фактическая привилегия может вас ослабить. Поэтому жалобы превращаются в часть общения, они используются тогда, когда срочно надо привлечь внимание человека к проблеме.
- Мне уже около десяти лет снятся кошмары про то, что я являюсь владелицей и CEO какой-то крупной компании, которую хотят национализировать. В этих снах меня при этом обычно хотят убить/отправить в концентрационный лагерь за то, что я отказалась «добровольно» передать ее государству. На стороне государства очень часто в этих снах выступают мои родственники или мои знакомые-активисты-леваки, с которыми я сотрудничаю. И это явно не способствует понижению степени тревожности.
***
Разумеется, мой опыт не универсальный. Не все подростки с независимым мышлением подвержены ОКР и с-ПТСР.
Психика разных людей устроена по-разному, поэтому насилие влияет на людей по-разному. У других людей могут сработать другие психологические защиты.
И, наконец, есть множество детей и подростков, чья экономическая позиция очень легко меняется под давлением со стороны взрослых. Я это не отрицаю, хотя основная идея этого текста заключается в том, что попытки изменить экономические взгляды детей могут быть опасными для их психики. Дело в том, что вопрос тут не в возрасте, а в людях. Ведь большинство людей любого возраста, так или иначе, зависимы от мнения тех, кого они считают авторитетами. Большинство людей подвержено влиянию пропаганды. Так что, как и во всех других вопросах, дело не в возрасте, а в личности.
Но почему-то читая истории о том, как давление со стороны тоталитарных режимов ломало психику людей, которые были их противниками, почти никто не скажет: «это же частные случаи, большинство было согласно с правительством, так что в пропаганде нет ничего плохого».
Но зато на историю о том, к чему привели попытки моих родственников и окружения привить мне «левую» экономическую позицию, у большинства людей будет именно такая реакция. И это мне кажется отвратительным. Насилие не становится менее серьезным от того, что пострадавший был «слишком молодой». Более того, если вы навязываете несовершеннолетнему человеку, и тем более своему ребенку, какую-либо позицию, навязывание становится гораздо более серьезным проступком. Потому что у вас слишком много власти над этим человеком.
В одной из статей о принятии трансгендерного ребенка, его мать писала: «Прочитав об этом [о трансгендерности], я поняла, что лучше быть мамой живого сына, чем мертвой дочери». По-моему, это прекрасное и универсальное рассуждение, касающиеся всех отличий. У вас слишком большие полномочия, и ваш ребенок может не выдержать давления с вашей стороны - он может ее не пережить, или сломаться, или обзавестись проблемами, которые он будет разбирать всю жизнь. Рисковать вашим реальным ребенком ради того, чтобы у вас была возможность сделать его похожим на несуществующего ребенка из вашего воображения, который разделяет ваши взгляды - слишком опасно и слишком нечестно по отношению к ребенку.
В данной ситуации именно у вас есть привилегии - незаслуженный вами «бонус», возможность решать, как будет устроена ваша семейная жизнь. Вы можете превратить свой дом в подобие антиутопии. Или вы можете просто позволить своему ребенку жить, думать, принимать самостоятельные решения, верить во что он хочет и сохранить свое здоровье. К сожалению, наше общество настолько дикое, что подобные вопросы не кажутся почти ничем странными (вставьте слово «женщина» вместо слова «ребенок»и поймете, что не так с этой ситуацией). Надеюсь, вы осознаете это и сделаете правильный выбор.