Айман Экфорд: "Об истории, языке, феминизме и ЛГБТ-движении"

Фото меня в очень юном возрасте. Здесь я косплею Тарзана. Мне было абсолютно безразлично, что он - парень. Я просто ассоциировала себя с ним. Вот такой "квир" без всяких левых книжек. А спустя несколько лет после того, как было сделано это фото, я стану убежденной сторонницей рыночной экономики.

Некоторые активисты считают, что я не могу использовать определенные термины, потому что они изначально появились в «левом дискурсе», или что люди с моими взглядами на экономику не могут быть частью феминистского и ЛГБТ-движения.

И вот 3 причины, по которым этот аргумент кажется мне абсурдным (на самом деле их намного больше, но это - самые основные).

1) Я не понимаю, как люди настолько отрицают независимость чужого мышления, что они не могут поверить, что кто-то мог «дойти» до перечисленных ими идей самостоятельно.

Когда мне было лет 12 и я хотела заниматься бизнесом, я не могла поверить, что кто-то может всерьез считать, женщина не может заниматься нефтеперерабатывающей промышленностью или банковским делом. Мне казалось, что сама эта идея противоречит здравому смыслу, элементарному пониманию половых различий и всем законам, на которых основана рыночная экономика. Тогда я о феминизме знала очень мало, и в основном это была информация о «первой волне».

Когда меня в 22 года в течение нескольких часов несколько раз приняли сначала за парня, а потом за девушку, я почувствовала странное удовлетворение и поняла, что это чувство скорее относится к моему прошлому, чем к настоящему - ко времени, когда я хотела чтобы меня рассматривали не как «женщину» или «мужчину», а просто как человека без каких-либо гендерных ограничений. Я хотела, чтобы обо мне говорили как о промышленнике или как о банкире, говорили о том, что я создала и чего добилась, не обращая внимание на такие пустяковые вещи как первичные и вторичные половые признаки, хромосомы и гонады.

Автор: Лина Экфорд
В связи с недавними флэшмобами #MeToo и #ЯнеБоюсьСказать, а также в связи с тем, что часто пишут в фем-группах на тему сексуального насилия и домогательств, хочется сказать следующее.

Если не считать тех людей, от которых исходят прямые призывы к насилию, виктимблейминг и т.д., остальные, похоже, в таких вопросах всегда разделяются на две группы. Часть людей заявляет, что любые домогательства всегда приводят к психологической травме или к сильным негативным эмоциям на довольно длительный срок. И еще часть людей (таких видела реже) говорят, что это все ерунда, ну, неприятно, плохо, но даже изнасилование можно пережить без серьезных последствий для психики, так что это все не так уж и страшно.

Не могу понять ни одну сторону, ни другую. Меня не насиловали. Но домогались, конечно, лапали, однажды мужик шел за мной от метро и в самом темном безлюдном месте напал... И ни одна из этих историй сильных негативных эмоций не вызвала. Лет в 13 мужики, лапающие в метро, казались глупыми и смешными - я думала "во мужик смешной, не умеет себя контролировать" - и отодвигалась подальше. В 17, когда к нам со знакомой пристал в лесу парень и просил посмотреть на его член, я просто решила над ним подшутить и сделала вид, что хочу его зарезать, он куда-то свалил. В 19, когда мужик шел за мной от метро, а потом напал, я попыталась ударить его ключами в горло и он сбежал. Я смеялась, называла его трусом и звала обратно. Не пошел. Не было в этих историях ничего травмирующего, ничего, что вызвало бы стыд или отвращение. Весело было, страшно было от неожиданности, до 18 еще злило и пугало осознание "мама узнает - вообще на улицу запретит выходить".

Айман Экфорд: "(Не)нормальная реакция на крик"

Взрослый кричит на ребенка. Ребенок сидит в углу, зажав уши. Изображение взято с сайта "Я ваш кроха"

- Как я могу нормально реагировать на крик? - спросила я у своей психотерапевтки.

- Если честно, не знаю. Думаю, нервничать из-за крика нормально, - ответила мне она. (Не дословно, но ответ был примерно такой). И дальше она стала рассказывать мне, как она сама реагирует на крик.

У меня нет к ней претензий по другим вопросам, и обычно мы друг друга понимали, но под проблемами с восприятием крика я действительно имела в виду... проблемы с восприятием крика. Аномальные, необычные проблемы.

Вчера, после того, как на меня накричали, я решила сфокусироваться на своих ощущениях — отделить мысли от физических ощущений (то есть, собственно, эмоций, потому что эмоции — результат биохимических процессов в мозгу), и вот что получилось.

МЫСЛИ ПОСЛЕ КРИКА:
- Яркие ассоциации с тем, как на меня орали родители. (Возникают не столько конкретные картинки и четкие воспоминания... Скорее очень ярко вспоминаются тогдашние эмоции, и воспоминание тех эмоций ощущается сильнее, чем ощущение настоящего).

- Потеря чувства безопасности.

- Сознание превращается в «локатор». (Я начинаю выискивать, насколько сильно все изменилось после того, как на меня накричали, насколько изменилось отношение ко мне, насколько изменилась сама ситуация, даже если знаю, что крик, на самом деле, не является показателем чего-либо).

- Желание либо примириться с человеком, который на меня накричал (и извиниться, если в чем-то виновата я, даже если это был пустяк), либо ему врезать (если я вообще ни в чем не виновата). Иногда возникают оба желания сразу.

О притворстве "нормальной"

Разбор эйблистской статьи из популярного паблика в ВКонтакте.Предупреждение: ЭЙБЛИЗМ
Критикуемая статья:
Источник
"Хочу обратиться ко всем людям, которые чувствуют себя не такими, как все, и страдают из-за этого.

Я тоже себя всю жизнь чувствовал не таким, как все, и страдал. Я не знал, как общаться с людьми, меня никто не хотел понимать, на меня смотрели косо и называли странным. Только когда я вырос, я узнал, что существуют всякие отклонения и расстройства, которые мне мешали. Возможно, именно из-за того, что я о них не знал, они мне просто мешали, а не уничтожили мою социальную жизнь на корню.

И тебе, даже если ты в курсе о своих отклонениях, я тоже рекомендую не ставить на себе крест. Тот факт, что ты начинаешь не на клеточке номер один, как нормальные люди, а на клеточке номер минус десять, не означает, что ты не можешь пройти тот же путь, догнать и даже перегнать их. Социальные взаимодействия — это точно такое же поле для изучения, как математика, литература или любимый фандом. 

Айман Экфорд: "О принудительной защите "Отечества""

В день "защитников отечества" я хочу обратить внимание на принудительную "защиту" "Отечества".

На фото - открытка к 23-му февраля, вроде тех, что в этот день будут рассылать парням, которых могут ЗАСТАВИТЬ стать "защитниками отечества", забывая, ЧТО это на самом деле значит

Обязательная военная служба является одной из главных проблем современного российского (и украинского) общества. Закон о военном призыве - один из самых мерзких из существующих законов. 

И большинство людей не осознают серьезности проблемы. Они говорят о дедовщине, о дискриминации мужчин, закрепленной на законодательном уровне, о пропаганде милитаризма и о том, как сложно попасть на альтернативную гражданскую службу. 

И все это правда. Но в разговорах об армии люди зачастую забывают об одной важной штуке.

Я ненавижу обязательную военную службу из-за того что, разрешая ее, государство официально признает граждан своей собственностью. Государство признает, что оно может на много месяцев вырвать человека из той жизни, которую он ведет, и засунуть в изолированную среду (поэтому для меня альтернативная гражданская служба не намного лучше обычной службы). По сути, это одно и то же. Но «обычная» армия выглядит гораздо более устрашающей, и лучше всего показывает серьезность ситуации, поэтому я буду писать о ней. 

Вводя обязательную военную службу, государство признает, что в нынешней системе не государство нужно для людей,а люди для государства. Оно оставляет за собой право распоряжаться жизнью людей, и ставить их жизнь под угрозу не в качестве наказания, и даже  не из-за конкретной серьезной опасности, угрожающей обществу  со стороны захватчиков, а просто так, потому что ему так вздумалось. 

Это официальное заявление властей: «ваши индивидуальные права ничего не значат, жизни и интересы индивидуумов ничего не значат, важно лишь государство, политические амбиции чиновников и потенциальные «геополитические» выгоды «общества»». При этом власти забывают, что общество, по-сути, состоит из отдельных личностей. Сторонники военного призыва говорят о некой абстракции, о некой Родине, о некой «нации», которую человек должен любить просто по факту рождения.

Общее между людьми с когнитивной инвалидностью и детьми

Ребенок стоит, подняв руку. На нем темный плащ и большие очки

Единственная вещь, которая объединяет всех детей и всех людей с когнитивной инвалидностью заключается в том, что все они разные и уникальные, и, как и все остальные, достойны пользоваться благами той жизни, которую они могли бы заработать.

Больше никакого эйджизма!

Больше никакого эйблизма!

Источник: http://libertyannejustice.tumblr.com/post/164045952529/the-only-thing-that-all-children-and-all

Айман Экфорд: «Та, кто был мне нужен когда я была младше»

На фото доска с надписью: "Будь тем, кто был_а тебе нужен_а, когда ты был_а младше"

Некоторые считают, что я борюсь из «альтруистических соображений» ради какого-то абстрактного «общего блага», но это не так. Если честно, мне наплевать на общество в целом. Общество в целом презирает, ненавидит и боится таких людей, как я. Оно не считают за людей тех, у кого мой нейротип, моя сексуальная ориентация, мое восприятие гендера, моя культура, мое происхождение, моя религия и мои экономические взгляды. Существует множество причин, по которым для большинства людей я не человек. По которым многие представители этого «общества» с удовольствием меня бы уничтожили в буквальном, физическом смысле этого слова. И некоторые из этих «представителей», в том числе из внешне обычных людей, в том числе из моих знакомых и близких, мне это прямо говорили. Так зачем мне бороться за их «благо»? Чтобы они использовали результат моей работы, это благо, которое я, теоретически могла бы создать, против меня?
Может, последовательное уничтожение всего, что мне дорого и себя самой и послужило бы «общественному благу» (учитывая соц.опросы и то общество, в котором я живу), вот только мне не нужно такое «благо». И такое общество. Общественное благо важно мне только когда речь идет о благе конкретных индивидуумов, о праве людей жить так, как они хотят, если при этом они не мешают другим. Но под «общественным благом» обычно понимают некое «коллективное» благо.

Так что нет, я не борюсь за благо общества, в котором я живу. Я борюсь за то, чтобы сделать это общество наиболее безопасным и выносимым. Чтобы создать в нем больше возможностей для себя и для таких людей, как я.
Поэтому, когда я прихожу на вашу лекцию по инвалидности, или на ваше ЛГБТ-мероприятие, не обманывайтесь - я делаю это не ради других. Я инвалидка и я лесбиянка. Так что я делаю это ради себя. Я пытаюсь создать такой мир, где у меня были бы те же права, что есть у большинства граждан. Ради этого я иду на компромиссы. Ищу союзников. Объединяюсь с другими социальными группами, которым приходится хуже, чем мне на данный момент, потому что я сама в уязвимом положении, потому что я понимаю, что за мной могут придти в следующий раз - что если я промолчу сейчас, я тем самым поспособствую укреплению системы, которая меня угнетает, или потенциально может начать меня угнетать.

Айман Экфорд: «Эйблизм в российском активистском сообществе»

Написано для книги Рисунки из воздуха

ВСТУПЛЕНИЕ.

Около трех лет назад я создала первый русскоязычный сайт об аутизме, который рассматривает аутизм с позиции нейроразнообразия — идеи, которая гласит, аутизм (как и некоторые другие нейроотличия) является не заболеванием, которое надо лечить и искоренять, а частью личности человека. С этого начался мой активизм.
С тех пор я обзавелась несколькими интернет-проектами, консультировала различные организации по созданию инклюзивной среды на мероприятиях, проводила лекции и семинары об аутизме и инвалидности, и организовывала одиночные пикеты.

Все это время я взаимодействовала с людьми и организациями, которые считали себя прогрессивными и инклюзивными. В основном, это были люди и организации, занимающиеся правозащитной и социальной деятельностью, и разделяющие неолиберальные или левые взгляды. Они не являются типичными представителями российской общественности, но по ним можно судить по той «прогрессивной» части постсоветского общества, которая хочет помогать инвалидам ради достижения равноправия. Кроме того, многие из этих людей в прошлом были работниками организаций, которые занимались помощью людям с инвалидностью.

Я не могу говорить об опыте всех инвалидов, и об отношении ко всем видам инвалидности, поэтому написанное мною в первую очередь касается моего личного опыта работы в области создании инклюзивной среды для аутичных и нейроотличных людей.


ЧАСТЬ 1. ПОНИМАНИЕ ИНВАЛИДНОСТИ.
Большинство людей на постсоветском пространстве рассматривает инвалидность исключительно как медицинскую проблему, и считает ее чем-то постыдным.
Рассуждая об инвалидности, люди думают о «дефекте», который есть у человека, а свое хорошее отношение к инвалидам видят в попытках скрыть или не замечать этот «дефект».
На самом деле, этот подход не совсем корректный.

Инвалидность является не медицинским, а социальным и юридическим конструктом.

Понятие «инвалид» означает, что из-за особенностей устройства тела или из-за особенностей работы мозга у человека меньше возможностей, чем у большинства людей в этом обществе. Сама по себе эта особенность не обязательно должна являться чем-то отрицательным.
Инвалидность может быть заметна только в условиях определенного общества. Поэтому понятие «инвалидность» скорее характеризует общество, в котором живет человек, чем его состояние.

Например, зрячий человек в мире незрячих обладал бы физиологическим преимуществом, но находился бы в невыгодном положении, потому что окружающий мир (все общественные заведения, институты и культура), был бы рассчитан на незрячих людей, которых не «отвлекают» зрительные образы.

Во многих западно-европейских странах дислексия является инвалидностью. Но в обществе, в котором большинство людей не может читать, она незаметна. В этом обществе люди с дислексией и люди без дислексии имеют одинаковые возможности, и поэтому дислектикам не нужна инвалидность. Поэтому очевидно, что инвалидность и болезнь — не одно и то же.

В нашем мире практически все аутичные люди согласны с тем, что аутизм является инвалидностью, но многие аутичные люди, включая меня, не считают аутизм болезнью. Аутизм влияет на то, как я воспринимаю окружающий мир, как я общаюсь и как я отношусь к своим интересам, и поэтому он неотделим от моей личности.
У аутичного образа мышления есть свои преимущества и недостатки, перед неаутичным образом мышления.
Но наша культура, система образования, система здравоохранения, политические институты и даже обстановка в торговых центрах рассчитана на неаутичных людей. И поэтому государство должно компенсировать отсутствие инклюзии для аутичных людей. То есть, аутистам нужна инвалидность, пока общество не будет рассчитано на аутичных людей так же, как и на неаутичных.

Как аутист, я хочу открыто говорить о своей инвалидности, потому что, говоря об инвалидности, я говорю о том, что я принадлежу к меньшинству, потребности которого не удовлетворяются. Я этого не стыжусь, потому что это — проблема общества, а не проблема моего восприятия.Фактически, любой разговор об инвалидности является разговором о проблемах общества.
Например, паралич является медицинской проблемой, когда мы говорим исключительно о его физиологических аспектах в кабинете у врача. Но когда мы договариваемся об установке пандуса, чтобы парализованные люди могли попасть в здание больницы на инвалидном кресле, мы говорим о правовой и социальной проблеме.
Мы говорим о сегрегации, из-за которой люди не могут получить медицинскую помощь исключительно из-за особенностей своего тела.
Но при этом активисты, которые борются с общественными проблемами, предпочитают этого не замечать.
Их риторика направлена на то, чтобы скрыть инвалидность.

Айман Экфорд: "О нарушении закона и изменении системы"

Люди с плакатами на упомянутой акции

Вчера утром я ходила за кофе, и увидела у соседнего дома толпу протестующих. Это были жильцы этого самого дома, недовольные работой УК «Приморский город».
Они жаловались на то, что так и не смогли добиться перемен в судебном порядке, и хотели сменить обслуживающую компанию.

Требования вполне логичные и понятные.

Меня особенно порадовало то, что это были самые обычные граждане, защищающие свои права, что в России бывает нечасто. И что они в том числе боролись за создание доступной среды для инвалидов.

У некоторых людей были плакаты вроде: «Мы не выбирали Приморский город», и «Кому управлять, решают собственники». Это вполне нормальные требования, которые должны удовлетворяться в рамках нормально функционирующей рыночной системы. Действительно, у людей есть право решать, у кого им покупать услуги. Никто не может продавать свои услуги насильно. У нас должно быть право отказаться.
Все, вроде бы, просто и понятно. Но, как оказалось, не для всех.
К толпе подошел местный депутат (который присутствовал на мероприятии как официальное лицо). Это был невысокий мужчина в куртке со значков СССР. Я не знаю, какую партию он представлял, и депутатом чего именно он являлся, не знаю его имени, но так как все обращались к нему как к депутату, я так и буду его называть — Депутат.
Вот несколько вещей, о которых он говорил (это не дословные цитаты, а примерный пересказ сказанного им, потому что я не записывала его слова), и то, что я на них бы ответила, если бы не решила, что мне не стоит вмешиваться в чужую публичную акцию.

- Вот в советское время деньги, полученные за коммунальные услуги, шли государству, шли народу, а сейчас... во всем виновата существующая система.

(Интересно, господин Депутат, в курсе ли вы, что эти люди собрались здесь, требуя изменений в рамках существующей системы? И вообще -то власть должна способствовать соблюдению закона, а не перекладывать всю ответственность на систему, которую она, кстати, на данный момент и представляет).

- Вот при социализме все было бы иначе.

(И этим, наверное, очень удобно оправдывать отсутствие соблюдения закона... даже если он написал с учетом нынешней системы).

- Знаете в чем основная проблема? В капитализме. При капитализме все хотят друг на друге нажиться. Эта компания просто хочет содрать с вас денег.

(Это имеет какое-то отношение к тому, что конкретная компания в конкретных обстоятельствах не выполнила свои обязательства, и люди больше не хотят пользоваться ее услугами? По-моему, нет, потому что речь здесь не о чьих-то намерениях и желаниях, а о правах и о соблюдении договора. И в нормально функционирующей капиталистической системе компания, не выполняющая свои обязательства, осталась бы без клиентов, поэтому ей было бы просто невыгодно это делать).

Айман Экфорд: "О правилах и модерации"

Человек сидит перед ноутбуком и тетрадью. В руках у него карандаш. Самого человека не видно - видны только его руки, лежащие на столе

Почему я ввела жесткую бан-систему в своих группах, и одобряю не все комментарии на своих сайтах?

Некоторые люди — многие из которых являются троллями или явными фанатиками — обвиняют меня в том, что я не допускаю в своих группах «дискуссии» и не терплю критику. Они пишут об этом так, будто у меня есть перед ними какие-то обязательства, будто я должна давать им платформу для высказываний в своих группах, блогах и сайтах, или обязаны вести с ними дискуссии.
Начнем с того, что я никому ничего не должна. Я имею право вводить какую угодно модерацию в своих собственных блогах и на сайтах своей собственной инициативной группы (в том числе и вовсе отключить комментарии), и в своих группах и пабликах в социальных сетях. Я трачу на них время абсолютно бесплатно, я создала их для себя и у меня нет начальства, которому я обязана подчиняться. И эти тролли точно не мое начальство, и даже не Роскомнадзор.
Мои группы и сайты — такая же моя территория, как мой дом. Вы не можете ворваться ко мне домой, и указывать мне, кого я должна к себе приглашать и как я должна расставлять мебель. Если бы у меня было публичное пространство в «физическом» мире — скажем, клуб или торговый центр — у вас бы тоже не было прав указывать мне, как им управлять. И вы бы вряд ли стали это делать. Тогда почему вы считаете допустимым это в интернете?

Этого аргумента должно быть достаточно. Я создала свои интернет-ресурсы, установила правила, и если вам они не нравятся, вы можете просто не читать то, что я размещаю на этих ресурсах. Или читать, но ничего не комментировать. Если же вы хотите где-то понарушать мои правила без страха получить бан (или не рискуя, что ваш комментарий так и не будет опубликован) — пожалуйста. Интернет — свободное пространство, и вы можете свободно создавать собственные сайта, блоги, паблики и группы, делать там вещи, которые запрещены в моих интернет-пространствах, и критиковать все, что заблагорассудится. Именно поэтому все претензии, которые заключаются в том, что я, якобы, ограничиваю свободу слова, абсурдными. Я не государство, не ваш опекун и не ваш преподаватель, чтобы нарушать вашу свободу слова - у меня в принципе не может быть возможности ее нарушать. У меня нет над ваши власти. У меня есть только власть над своим личным пространством.

Айман Экфорд: "Метод ведения спора имени Умных Взрослых: 10-шаговая инструкция по применению"

На фото - я в подростковом возрасте. Я стою на побережье в Крыму, в Балаклаве.

Вы хотите выиграть спор, используя при этом минимум аргументов и особо не утруждая себя поиском доказательств?
Тогда изучите методы, которые некоторые мои родственники (в основном бабушки и отец) использовали против меня, когда я была подростком.
Итак, рассмотрим несколько историй из моего прошлого, и составим из них одну. Обычно мои родственники использовали 2-3 метода в одном споре, но я предлагаю вам освоить все, поэтому продемонстрирую их вам на одном примере.
Пример «Заткнем собеседника в дискуссии на экономическую тематику».

Цель:
- Доказать, что экономика — мужское дело, и вообще, ваша собеседница ничего в ней не понимает.

Методы:
Начнем с того, что вы начинаете спор с аутичной девочкой, гораздо младше вас и плохо владеющей устной речью (но внешне хорошо говорящей, так что вас просто не в чем упрекнуть). Так что...


1) Задавайте девочке много вопросов. Чем больше, тем лучше. Забросайте ее этими вопросами так, чтобы она с трудом могла понять, как и на что отвечать. Она может формулировать устно только 5-10% того, о чем думает, особенно если говорит на тему, которую никогда прежде не обсуждала вслух? Прекрасно. Она жаловалась вам на то, что не всегда может сформулировать ответ устно? Великолепно, значит она вам подходит для этого эксперимента.

2) Пусть ваши вопросы и комментарии будут как можно менее точными. Тогда, даже если она придумает ответ, у вас всегда будет шанс сказать, что вы имели в виду совсем другое.
А еще лучше - шутите, но только так, чтобы было непонятно, когда вы шутите, а когда говорите правду. Тогда вы сможете рассмеяться в ответ на любой комментарий собеседницы.

Аля Мельник: «Об обобщениях в активизме»

Источник: Shime 
Я частенько скорблю зарубежные SJW-инстаграмы. И постоянно натыкаюсь на одну мерзкую вещь. К сожалению, и у нас это теперь тоже есть, особенно в кругах радфем. Она называется #YesAllWhitePeople , #YesAllMen и так далее. Приведу пример.

Ты — бел_ая человек — приходишь в антирасистское комьюнити, чтобы образовывать себя в теме расизма, искоренять даже намёки на него в своём мышлении. И что ты видишь прям при входе? “Все белые люди — расисты”. И вроде как даже объяснение такому выпаду есть (дескать, все белые люди подвергаются расистской социализации с самого рождения, а потому у них не может не быть тех или иных расистских убеждений, даже если они ещё не понимают, что таковые имеются), и вроде как даже объяснение правильное… А все равно ведь мерзко! Но ты терпишь, думаешь, да, мол, мне неприятно, но им испытывать угнетение намного неприятнее. И читаешь дальше. И натыкаешься на лютый пиздец. Оказывается, под эгидой “вы нас угнетали веками” тебя можно смешать с дерьмом. Ты должн_а сидеть и слушать. Молча. Любые недопонимания — твоя вина,  образовывай себя лучше. Вопросы расцениваются, как величайшая степень грубости.

Корт Элис Тетчер: «Существует множество способов сказать: «Я тебя люблю»»

(Фиолетовое изображение с шестью рядами разноцветных сердечек сверху. Ниже белый текст: «Существует множество способов сказать: «Я тебя люблю»». Корт Элис Тетчер. FB/RespectfullyConnected»)

(Внимание: Текст может быть сложным для восприятия некоторым людям с алекситимией. Опыт аутичных героев текста не распространяется на опыт всех аутистов)
 Источник: Respectfully Connected


Недавно я увидела на Facebook одно из напоминаний «в этот день». Событие, о котором мне напомнили, произошло три года назад. Тогда я поделилась новостью о том, что мой сын меня впервые поцеловал. Я уже забыла, что постила эту новость. Наверное, тогда мне это казалось важной вехой нашего пути, я радовалась, что мы, наконец-то, этого добились. Но из-за этого напоминания я поморщилась. Мы знали об аутичности нашего старшего сына, когда он еще был совсем маленьким, и не думали, что в этом есть что-то плохое. Но, со временем, мы поддались доминирующему наративу об аутизме, и разговорам о том, что мы что-то «теряем». Мы стали радоваться, когда он пробовал новую еду, выражал свои чувства нейротипичным образом и делал другие «нормальные» вещи.

Прошло три года. Теперь я с уверенностью могу сказать о том, что мы ничего не потеряли от того, что наш сын не соответствует нейротипичным стандартам. Мы долго не решались об этом говорить, но, на самом деле, от того что наш сын аутичный, я приобретаю больше, чем теряю. Я не люблю объятий и бурных проявлений любви. Не столько потому, что я сама аутист, сколько потому, что я – это я. Я демонстрирую любовь только по отношению к своим детям, и только если им это нравится. Их тела, прежде всего, принадлежат им, и я не имею права хватать их, трогать, принуждать их обниматься и целоваться, или «демонстрировать им свою любовь» каким-нибудь другим насильственным и неприятным для них способом. Некоторые из моих детей любят обниматься, а некоторые нет. Мне бы явно не хотелось, чтобы меня принуждали «ласково себя вести» с кем-то, если я этого сейчас (или вообще) не хочу. И я не имею права принуждать к этому своих детей.

Книга "рисунки из воздуха"

Спикеры изучают книгу

8 февраля в молодежном центре Эрмитажа состоялась презентация книги "Рисунки из Воздуха", посвященной искусству, правам инвалидов и активизму, в которой была в том числе представлена работа создательницы нашей инициативной группы Айман Экфорд. На мероприятии Айман была одной из спикерок. Она рассказывала о дискриминации инвалидов в российских активистских и правозащитных движениях. (чему и была посвящена ее работа).

В книге были представлены работы авторов из России, Словении, Австрии, Сербии, Швейцарии и Финляндии.

Электронный вариант книги вы можете скачать здесь - TracingsOutofThinAir_web.

David Kammerer: "Гейкиперство в среде нейроотличных"

Источник: pretty eerie
я уже писал пост про гейткиперство (вахтерство) в феминизме. а теперь я хочу немного повозмущаться аналогичным явлением в сообществах людей с ментальными проблемами.

я уверен, что вы не раз и не два слышали что-то типа: "ох уж эти ужасные нейротипики, приписывающие себе Наши диагнозы и забирающие ресурс, который мог бы достаться Нам!!!". обычно это еще говорят так: "ох, как достали эти нелепые подростки, которые ставят себе всякие биполярочки! а когда остеохондроз будет в моде?!". я слышал это в тысяче разных вариаций. особенно абсурдно это звучало в контексте обсуждения персоны, много лет описывающей в своем дневнике самые разные диагнозы и приписывающей себе кучу разных болезней, на что обсуждавшие е_е говорили: "здоровый человек дурью мается! ужас!". а здоровый ли? станет ли здоров_ый и счастлив_ый человек демонстративно страдать?

есть одна простая истина: мир не делится на черное и белое. не делится на коварных нейротипиков (полностью здоровых и гармоничных, но решивших вдруг почему-то себе поставить половину мкб) и Тру Нейроотличных, Единственных Заслуживающих Сочувствие.

да, когда кто-то приписывает себе ложный диагноз — это не круто. да, говорить "у меня такая депрессия" вместо "мне грустно уже несколько дней" — это тоже не круто. но давайте попытаемся разобраться, почему это все происходит.

итак, возьмем ситуацию: подросток из провинциального города постсоветсткого пространства иногда испытывает перепады настроения. все, что у него есть — масс-культура, романтизирующая биполярное расстройство, статьи в популярных пабликах про биполярное расстройство (и всякие рисунки типа "хуманизации расстройств личности", и "биполярочка" оксимирона). сам термин "биполярное расстройство" на слуху. психолог_ или психотерапевт_ — либо бесплатн_ый и сомнительн_ый, котор_ый, скорее всего, обесценит и пошлет заниматься физкультурой (спасибо советскому подходу), либо платн_ый — даже в провинции цены начинаются от 500 рублей. объяснить себе как-то происходящее в жизни надо, идентифицировать себя и получить хоть какую-то поддержку надо — что сделает эт_от подросток? правильно, будет говорить, что у н_его биполярное расстройство.

кто виноват?

1) система здравоохранения, сохранившаяся стигма вокруг ментальных проблем и все еще не считающийся чем-то плохим подход "у подростков нет болезней, они ерундой маются" (вместо подростков можно подставить кого угодно, кстати). а еще чудесный стереотип, что выйти из пнд (даже если ты туда приходишь на первичную консультацию) нельзя без "справки", которая клеймо на всю жизнь и вообще. кто будет мучиться и самодиагностироваться, имея доступ к качественной и безопасной психологической помощи? никто, скорее всего.

2) недостаток информации. в массовой культуре освещается очень небольшое количество нейроотличий: сходу можно назвать депрессию, биполярное расстройство и шизофрению. циклотимия? эмоционально неустойчивые расстройства личности? акцентуации, в конце концов? про это нужно специально искать информацию и читать неудобоваримые статьи, обычно еще написанные с кучей всякой херни из прошлого века. конечно, не у всех есть силы и желание это делать. кому-то проще идентифицировать себя с каким-то понятным термином.

Айман Экфорд: "В поддержку тех, кому не близки разговоры о любви"

Мягкие сердечки ручной работы в коробке

Накануне Дня Святого Валентина я хочу поддержать всех, кому не близка концепция любви.

Если вы не любите своих родителей, братьев, сестер и других близких родственников, в этом нет ничего страшного. Вы не выбирали свою семью. Вы не выбирали своих родителей. Возможно, ваши родители были ужасными, может быть, они сделали нечто, за что вы не можете их простить, и это нормально... то, что у них было право на опеку над вами не делает их святыми.
А может, они были хорошие. Вы все можете быть потрясающими людьми, которым просто очень не повезло из-за того, что вы настолько разные, что не можете поладить. Такое бывает. Редко, но бывает. И вы не виноваты в том, что так произошло.

Если у вас пока нет любимого человека, в этом нет ничего страшного. То, что рядом с вами нет людей, которых вы могли бы полюбить, не делает вас монстром.

Айман Экфорд: «Критика «Столкновения цивилизаций» Самюэля Хантингтона. Часть 2. Совместима ли исламофобия с индивидуализмом»

Фото Хантингтона, автора книги.

(Примечание: Я признаю, что слово «фобия» в данном контексте является дискриминационным, и закрепляет стереотипы о людях с реальными фобиями. Кроме того, это понятие оправдывает «исламофобов», потому что может показаться, что их предрассудки вызваны психическими проблемами, которые они не могут контролировать. Поэтому стоит напомнить, что под словом «исламофобия» я имею в виду не психическое расстройство, а предрассудки и стереотипы по отношению к мусульманам. И, прежде всего, я имею в виду те стереотипы и предрассудки, которые провоцируют преступления ненависти, или приводят к принятию дискриминационного законодательства по отношению к гражданам, исповедующим ислам, и выходцам из Ближневосточных исламских стран).

«Чем больше вижу я, тем вера все слабее, что мы — разумные создания»

(Песня «Уймись душа» Ольви, которая играла у меня в голове, когда я читала «Столкновение цивилизаций»)

_______
В прошлой статье я писала о подходе Самюэля Хантингтона к международным отношениям, и о том, как его книга «Столкновение цивилизаций» помогла мне понять различия между американской и российской культурой.

Я советовала прочесть эту книгу людям, которые верят в существование «единой культуры», и которые, как и я, склонны игнорировать культурные различия. Но при этом я заметила, что очень важно анализировать прочитанное и не полагаться во всем на компетентность автора, потому что компетентность Хантингтона во многих вопросах сомнительна. Он разделяет целый ряд типичных для западного общества стереотипов. В основном они касаются прав мусульман, прав меньшинств в целом, и понимания концепции индивидуальных прав.
Выставляя себя сторонником индивидуализма, Хантингтон делает много заявлений, которые точно нельзя считать индивидуалистическими, и, похоже, не видит в этом противоречий.

(Я буду цитировать перевод издательства АСТ 2014 года)

Для того, чтобы рассмотреть, почему рассуждения Хантингтона не являются индивидуалистическими и противоречат сами себе, для начала рассмотрим (вполне точное) определение индивидуализма, которое он сам приводит в разделе «Запад и модернизация».
«Многие из перечисленных выше отличительных черт западной цивилизации способствовали возникновению чувства индивидуализма и традиции индивидуальных прав и свобод, не имеющих равных среди цивилизованных обществ. Индивидуализм развился в четырнадцатом–пятнадцатом веках, а принятие права на индивидуальный выбор — то, что Дойч назвал «революцией Ромео и Джульетты», — доминировало на Западе уже к семнадцатому веку. Даже призывы к равным правам для всех индивидуумов — «у самого последнего бедняка в Англии такая же жизнь, как у первейшего богача» — были слышны повсюду, если не повсеместно приняты. Индивидуализм остаётся отличительной чертой Запада среди цивилизаций двадцатого века. В одном анализе, который сравнивал одинаковые показатели в пятидесяти странах, двадцать государств с наибольшим показателем индивидуализма включали все западные страны, кроме Португалии и Израиля. Автор другого межкультурного исследования индивидуализма и коллективизма также подчеркнул преобладание индивидуализма на Западе и превалирование коллективизма во всех других культурах, и пришёл к выводу, что «ценности, которые наиболее важны на Западе, менее важны во всём мире». Снова и снова жители Запада и не-Запада указывают на индивидуализм как на центральную отличительную черту Запада»

С этим определением я согласна. При этом индивидуализм предполагает, что каждого конкретного человека рассматривают как отдельную личность, а не как часть племени (семьи, сообщества, государства, культуры, цивилизации), к которому он принадлежит.
Коллективистская модель (которая действительно в большей степени свойственна не-Западным культурам) склонна обобщать, оценивать людей в зависимости от того, к какой группе они принадлежат. Например, приписывать носителям определенной религии общие качества, которых нет у всех носителей этой религии, и которые даже никак не связаны с религией.
Что и делает Хантингтон, описывая столкновение «Западной» и «Исламской» цивилизаций.

Айман Экфорд: «Критика «Столкновения цивилизаций» Самюэля Хантингтона. Часть 1. Положительные аспекты, или почему важно замечать цивилизационные различия»

Фото небоскребов

Книга Самюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций» является классикой политической литературы. На нее часто ссылаются в научных работах, на лекциях, в других книгах и статьях по международным отношениям.

И когда я читала эту книгу, то я поняла, почему. Книга написана в 90-х годах, и многие политические прогнозы автора, включая его позицию о вероятности гражданской войны на Украине и об усилении консервативных тенденций в России позже оправдались.

Кроме того, Хантингтон обращает внимание на важную штуку, о которой часто забывают как идеалисты, верящие в достижимость мира во всем мире, и считающие, что «цивилизованное» государство должно жертвовать своими интересами ради блага других стран, так и сторонники внешней политики, полностью основанной на государственных интересах, и на том, насколько сильными или слабыми являются другие страны.

Хантингтон подробно описывает, почему для защиты государства недостаточно благих намерений и попыток создать «равновесие сил». Люди — не воплощение добродетели, но при этом и не роботы, которые действуют, опираясь на разум и расчет.

Большинство людей не принимает тех, кто от них отличается, а на формирование характера большинства людей очень сильно влияет социализация (а значит, и культура). Политики — тоже люди. Кроме того, во многих современных обществах народ влияет на политику, и политикам важно одобрение народа. Из всего этого следует, что политики более склонны сотрудничать с «братскими народами», с представителями своей цивилизации, с теми, чьи менталитет, религия и культура им понятны. Люди чаще испытывают симпатию к представителям своей цивилизации (даже если те фактически иностранцы), чем к представителям другой цивилизации в своей же стране. И люди реже видят угрозу в представителях своей цивилизации (или видят в них менее серьезную угрозу), чем в представителях чужой. Это приводит к тому, что политики чаще поддерживают «братские народы», и заключают союзы внутри одной цивилизации.

Конечно, бывают исключения. Особенно когда у стран, принадлежащих к разным цивилизациям, есть бывший враг (как было во время Холодной Войны, когда Западная и «Исламская» цивилизация объединились против коммунистического блока). В XX веке все относительно развитые страны разделились на две группы (плюс специально «неприсоединившиеся государства», которые сотрудничали то с теми, то с другими). Политики активно использовали объединяющую риторику, стараясь стереть межцивилизационные границы. И за это время (за счет развития науки, экономики и прессы) мир стал более глобализирован. После окончания Холодной Войны возникло противодействие этим переменам — усиление национализма, возвращение к национальным идеям в странах, в которых они раньше не были популярны. При этом те, кто пропагандирует национальные идеи, часто ссылаются на различные культурные и социальные особенности, которые свойственны той или иной цивилизации, а не только на местные этнические особенности. Цивилизации, в понимании Хантингтона (как и многих других ученых) — это совокупности стран и обществ, объединенные общими культурными характеристиками.

Айман Экфорд: "Семейная история"

В годовщину революции 17-го года люди обсуждали, на чьей стороне были бы они во времена гражданской войны. Мне это было неинтересно. Но последние события, и навязывание мне коммунистических взглядов все же заставляет меня об этом написать. Это очень личная заметка, сильно отличающаяся от всего, что прежде публиковалось в Пересечениях, и некоторые исторические факты из жизни моей семьи, о которых я знаю плохо, возможно изложены неточно, но тут главное - основная идея, а не перечень дат и событий.

 В общем, жил-был мой прадедушка, которому очень нравились коммунисты. И были у него кузены. Двое кузенов в 1918 году догадались свалить в подмандантную Палестину, в итоге было у них все более-менее хорошо, и жили они в относительной безопасности. Но одна кузена, (по словам моего отца, очень похожая на моего прадедушку), осталась, потому что она была пламенной революционеркой. В итоге она вроде бы добилась чего хотела, она была женой министра иностранных дел СССР Вячеслава Молотова, сама занимала высокие посты, как говорит мой отец "участвовала в большой политике". И все вроде бы было хорошо, если бы у Сталина не было привычки сажать людей за всякую фигню. В итоге она дохренище всего сделала для любимой партии (о чем вы можете посмотреть даже в Википедии), и в благодарность получила тупое антисемитское обвинение, пытки и лагеря.
Мой прадедушка оказался чуть более везучим. Он был каким-то там чиновником, и вроде бы занимал неплохой пост, но судя по всем семейным историям был очень несчастным и напуганным человеком.

При этом и он, и его кузена были верны "родной партии" до конца, и всю жизнь выгораживали преступников, которые испоганили им жизнь.

Почему нас должен волновать эйджизм по отношению к молодежи

(Ребенок в костюме Супермена уверенно идет по улице. Источник: www.twenty20)

Источник: Liberty, justice, support, comfort, help

- Во многих обществах считается приемлемым физическое и вербальное насилие по отношению к детям;

- Многие считают, что «детей должно быть не видно и не слышно», хотя у детей могут быть важные идеи, которыми они хотят поделиться;

- Когда детей учат беспрекословно подчиняться взрослым, они становятся более уязвимы для сексуального насилия;

- Сознание большинства людей меняется на протяжении жизни, но почему-то из-за «изменчивости сознания» обесценивают только мнение подростков;

- Понимание не всегда приходит с возрастом, и взросление не обязательно приносит понимание;

- Не все родители учат детей необходимым для жизни навыкам, но школы тоже этого не делают;

Диана Курдяш: "О детском опыте"

На фото - ребенок у доски

(Мы считаем насилие над детьми очень серьезной проблемой, и нам кажется, что в нашей культуре его значение невозможно преувеличить. Кроме того, позиция администрации по отношению к приведенной ниже статьи отличается - мы не считаем, что ребенка надо учить бескорыстно помогать другим людям, не ожидая ничего взамен, потому что это - идеальная почва для манипуляций. Но мы считаем важным поделиться с вами опытом автора) 


TW: абьюз в детстве, физическое насилие 
Рубрика "мысли вслух в четыре часа ночи, на которые навела рандомная статья". (собственно статья - по ссылке)
С одной стороны не хочется все свои проблемы валить на детский период и воспитание. Это кажется каким-то оправданием перед собой за собственные косяки.
С другой - ну вот черным по белому написано ровно то, с чем я сталкиваюсь в последнее время особенно остро. И черным по белому - именно то, что мне говорили в детстве. Эта статья, кстати, далеко не единственная в своем роде, но уж очень "в тему".

Небольшая преамбула. Для меня стало большой неожиданностью, когда мне человек пять не сговариваясь открытым текстом и совершенно серьезно сказали, что я трудоголичка, совсем охренела столько работать и надо бы и отдыхать не забывать. Когда мне это в первый раз сказали, я подумала, что это такая не очень смешная шутка.
Дело в том, что я всю жизнь считала себя ужасно ленивой. Мне всегда казалось, что делаю я недостаточно и можно было бы и побольше - нужно только немного собраться и заставить себя. И еще мне всегда казалось, что все (или почти все) вокруг работают больше меня. Поэтому заявление, что я трудоголичка, идущее от знакомых, которые сами не всегда находят время для отдыха, для меня стало почти откровением. Кстати, я до сих пор до конца в это не верю. 

Айман Экфорд: "Кто виноват в плохой медицине?"

Врачи в операционной

 Те, кто винят капиталистов в том, что они не могут получить качественную медицинскую помощь, должны подумать, почему их правительство не делает ничего, чтобы изменить медицинскую систему.

У нас ведь государственная медицина, так почему государство ее не развивает? Или почему не создаст принципиально другую медицинскую систему?
Реформа медицинской системы должна осуществляться за счет государственного бюджета, который состоит из ваших денег, из ваших налогов и НДС. Чиновники, которые должны этим заниматься, выбраны вами, и живут буквально на ваши деньги.
По-сути, вы их работодатель. Так вот и требуйте от них выполнения их же работы!
Узнавайте, на что идет государственный бюджет.
Используйте законные методы лоббирования.
Учавствуйте в выборах или сами идите в политику.
Или, если вы считаете, что ситуацию в России уже не изменить, уезжайте... или смиритесь. Или ждите лучших времен. Или параллельно с этим делайте то, что можете.
Главное - осознайте что вас обворовывают ваши же чиновники, ваше государство, а не абстрактные «капиталисты».

Ситуация гораздо проще, чем вам кажется.

То же самое касается других социальных проблем. Это - не обязанность рынка.
Капиталисты НЕ ОБЯЗАНЫ брать на себя обязанности государства. Как вы вообще можете требовать выполнения работы от одних людей, а платить за нее другим?

Айман Экфорд: "Об эксплуатации"

Фото людей, пожимающих друг другу руки

ПРИМЕРЫ ЭКСПЛУАТАЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ:
- Принудительный труд лишенных документов мигрантов
- Трафикинг
-Обязательная военная служба
- Обязательные школьные дежурства и субботники
- Любой неоплачиваемый труд, к которому взрослые принуждают детей

Эти виды эксплуатации очень разные, но их объединяет то, что жертвы не давали согласия на труд, и у жертв практически нет возможности этого труда избежать.

ТО, ЧТО НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЭКСПЛУАТАЦИЕЙ:
Любая оплачиваемая работа, которую я выполняю по собственному выбору.

Когда некоторые левые активисты говорят мне, что работа, на которую я пошла добровольно, заранее зная все условия, является эксплуатацией, а мой работодатель - эксплуататор просто потому, что нанял меня, я считаю это унизительным. Мне противно, что люди настолько не уважают мой личный выбор, что они считают меня не в состоянии за него отвечать. Мне не нужны защитники, которые считают, что мое добровольное согласие работать на другого человека ради моей собственной денежной выгоды ничего не стоит. Потому что это прямое отрицание моей возможности принимать какие-либо решения, касающиеся моей жизни.

Если же работодатель нарушает подписанный мною трудовой договор, то проблемы в нарушении договора, в нарушении закона, а не в самом существовании этого договора.

И я хочу хоть немного верить в разумность других людей, в их способность принимать осознанные решения, и поэтому я отказываюсь принимать идею, что человек, который берет на работу тех, кто идет на него работать добровольно (а большинство капиталистов именно такие) из-за этого становится эксплуататором.

А помогать бедным и создавать для них больше возможностей должно государство. Это не обязанность тех бизнесменов, с которыми я подписываю договора.

Айман Экфорд: "Незаметное межклассовое взаимодействие"

Фото копилки

Вы вступаете в межклассовое взаимодействие чаще, чем думаете. Точно так же как вы можете не знать сексуальную ориентацию или гендерную идентичность того, с кем разговариваете (и случайно обидеть человека, сказав что-то гомофобное, бифобное или трансфобное), вы можете не знать его классовую принадлежность. Вы можете не знать, к какому классу этот человек принадлежал раньше, с каким классом он себя ассоциирует, и какой класс ему понятнее.

Вы можете говорить с богатым бизнесменом, вышедшим из очень бедной семьи иммигрантов, и не понимать, как ваша глупая шутка о таджиках-гастарбайтерах может его ранить.

Или вы можете говорить со мной, оскорбляя при этом богатых и капиталистов, и не знать, что я не одна из вас. Вы можете смотреть на мою неаккуратную и потрепанную одежду, вспоминать левые статьи, которые я переводила, или наблюдать, как я ищу в кармане - и иногда не могу найти - деньги на жетончик. И считать меня пролетарием (или даже «левой» по определению). Но вы очень сильно ошибаетесь.

Когда я писала текст о ненависти к богатым в активизме, мне очень хотелось говорить о богатых «мы», а не «они». Я большую часть жизни ассоциировала себя с богатыми, и не просто с богатыми, а именно с капиталистами, которых вы так ненавидите. И, несмотря на то, что сейчас я скорее бедная, ненависть к капиталистам со стороны моих союзников по активизму я всегда воспринимала на свой счет.

Очень долго я была сторонницей свободного рынка (и даже отделения рынка от государства, примерно как сейчас религия во многих странах отделена от государства). Очень долго я хотела заниматься бизнесом. Я планировала, что у меня будет свой банк, своя инвестиционная компания или свое производство. Это не были просто детские мечты. Я изучала все, что могла, все, что мне попадалось на тему бизнеса и политики, читала даже левые книги, где упоминался бизнес. Когда мне было физически сложно засунуть карандаши в ящик, я могла половину ночи смотреть курс котировок на фондовой бирже. Я это обожала. Это были самые прекрасные моменты моей тогдашней жизни. Я жила в левом окружении, жила среди тех, кто считал капиталистов практически недочеловеками, кто смеялся и унижал людей с моими взглядами. Я была ребенком, и моя жизнь полностью зависела от этих левых. И я боялась их, боялась, что будет, если они узнают о моих взглядах, потому что их власть надо мною была такая же сильная, как власть рабовладельца над рабом. Но, даже несмотря на это я иногда отстаивала свои капиталистические взгляды - потому что просто не могла вести себя иначе.
Поэтому классовые споры до сих пор лишают меня чувства безопасности. Для меня это слишком личная тема.

Айман Экфорд: "Почему богатые вам не помогают"

Фото человека в заброшенном здании. Источник фото: Getty Images

Многие (но не все) левые активисты из самых разных движений повторяют одну и ту же ошибку.

ВНАЧАЛЕ. Левые активисты говорят:
Нельзя быть богатыми и не быть эксплуататорами.
Богатые должны раздать бедным все, что у них есть.
Богатые лишены эмпатии.
Ешьте богатых!
Богатые неисправимы. Прольется кровь. Революция неизбежна.
Ненавидеть богатых нормально.
Не стоит прислушиваться к концепции N (вставьте любую идею). Ведь те, кто ее придумали, были богатыми.
(Или еще что-то подобное).


ЗАТЕМ. Левые спрашивают:
Почему в нашем движении нет богатых? Ты говоришь, что среди богатых есть люди, которые понимают проблему Z (вставьте любую социальную проблему)! Но тогда почему они не сидят здесь, с нами, и не обсуждают ее! Почему не помогают нам ее решать? Почему они не дают нам денег?

Итак, почему вы считаете, что богатые должны давать деньги тем, кто открыто называет их недочеловеками, кто обесценивает любую их позицию исключительно из-за их социального положения, кто призывает их грабить и убивать?
Почему вы считаете, что они должны превращаться в орудие собственного уничтожения? Что они должны оплачивать риторику, направленную против них?

Айман Экфорд: «Вы уверены, что вы «традиционны»?»

(Радужные флаги)

Задача государства - служить интересам граждан, и охранять их права. Государство существует для людей, а не люди для государства. И законы должны быть основаны на интересах людей, запрещено должно быть только то, что причиняет вред окружающим.

Однополые браки никому не вредят. Поэтому отсутсвие разрешения на них абсурдно и бессмысленно. От этого «запрета» нет никакой практической пользы, он нужен только сохранения абстрактных «традиций», существующего статуса-кво.
Однополые и квир-пары лишают... нет, не возможности поставить штампик в паспорте, и даже не гордости, а возможности получить те же права, которые есть у гетеросексуальных пар. Например, возможности заключить брачный договор, навещать друг друга в больнице и вместе воспитывать ребенка. Повторяю, логичных и научных доводов на этот запрет у правительства нет. Лишение прав части граждан (тех самых прав, которые есть у большинства) никого не защищает. Оно только мешает этим гражданам.

Так для кого существует Россия - для людей или для традиций? Кого будут защищать власти и полиция, которая существует на ваши деньги - вас или бессмысленные нормы, которые мешают жить реальным людям?


И, кроме того, ради чего вообще сущесвует государство, если оно нарушает свои же законы. По каким принципам оно существует?

История Павла Стоцко и Евгения Войцеховского, которые заключили однополый брак в Дании и попытались подтвердить его в России, доказывает, что гражданские права в России не значат ничего. По закону нет прямого запрета на подтверждение зарегестрированного заграницей однополого брака - нельзя подтверждать браки близких родственников и браки некоторых недееспособных лиц. Нельзя заключать однополые браки в России. Но, насколько мне известно, нигде нет прямого запрета на их подтверждение. Так что парни не нарушили закон, когда попытались подтвердить брак. Как и работник центра услуг, который поставил им штампы в паспорте. Как и его руководитель (который вообще мог не знать о ситуации).
То есть, увольнение работника МФЦ и его начльника незаконно. Не знаю, чем закончилась эта история, но сами угрозы увольнения были незаконны.