Айман Экфорд: «Культуры, с которыми я живу»

Когда речь заходит о моей культурной идентичности, люди часто не понимают ее сути. Поэтому я хочу описать влияние культур, которые оказали, или, по мнению других, должны были бы оказать на меня влияние.

1. АМЕРИКАНСКАЯ КУЛЬТУРА.
Моя основная культура. Мои чувства к правительству США и к американской политике могут меняться, но я все равно остаюсь американкой. Американская культура влияет на то, с кем мне проще общаться, как я воспринимаю фильмы, которые смотрю и книги, которые читаю, как я воспринимаю новости, на целый ряд привычек... она просто пронизывает все сферы моей жизни. Американский культурный код влияет практически на все, даже если я и не могу дать точное определение тому, что значит быть американкой.
Эта культура всегда была для меня фоновой, она влияет на меня вне зависимости от моих интересов в определенный момент времени.

2. ЕВРЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА.
Моя американская и еврейская идентичность связаны. Хотя нет — это часть одной идентичности. Это — единое целое. Я просто американка еврейского происхождения.
Но при этом еврейская идентичность связывает меня и с биологической родней, с теми предками, которые были евреями (интересно, что у моего отца, благодаря которому у меня есть эти предки, еврейской идентичности нет, зато есть внутренний антисемитизм).
Еврейская идентичность сформировалась в детстве, и во многом связана с умением замечать направленный против меня антисемитизм, с историческими параллелями между той дискриминацией, с которой сталкивалась я, и той, с которой на протяжении столетий сталкивались другие евреи, со страхом умереть при погроме или в концлагере...
Это — связь через общую историю.
В детстве моими ролевыми моделями были другие евреи.

Первые исторические сюжеты, которые я могла понять и принять, были еврейскими (и американскими).
Первый настоящий интерес к религии был связан с иудаизмом.
Опыт формирования еврейской идентичности имеет для меня огромное значение, он очень сильно повлиял на то, кем я стала, хоть он и не влияет на все сферы жизни, как американская культура.
Более того, в отличие от американской культуры, связь с еврейством ощущается то сильнее, то слабее. Но она всегда есть в той или иной степени — потому что ее влияние на мое прошлое слишком серьезно.
Но при этом я не смогла бы нормально жить в консервативной еврейской общине, и мне бывает сложно общаться с евреями не-американцами и не-западными европейцами.

3) ИСЛАМСКАЯ КУЛЬТУРА.
На этот раз говорю не о национальной/этнической идентичности, а о религиозно-культурной. Когда я приняла ислам, я могла называть исламскую культуру (т. е. нечто общее, объединяющее разные исламские культуры) своей второй культурой, понимая при этом, что это всего лишь спец.интерес.
Интерес к исламу и к ближневосточным мусульманским странам был сильным и всепоглощающим. Это было очень серьезным увлечением. Я начала изучение с книг для иностранцев, и дошла до того, что стала замечать и очень быстро анализировать исламофобские аргументы. Я приняла ислам, понимая, что встречу общественное осуждение. Я готова была разделить стигму с другими мусульманами. И хотя сейчас я не считаю себя мусульманкой, для меня очень важен тот опыт.
Но все же между своей культурой и увлечением чужой культурой есть разница. Подобные увлечения другими культурами у меня были и в прошлом (например, интерес к югу Италии), но они не становились такими сильными. Несмотря на это, я всегда знала, что если бы я стала долго жить в любой исламской общине/стране как ее полноценный член, то быстро бы перегорела. Я могу изучать ислам, могу изучать Ближний Восток, но не могу ради них отказаться от американской части себя, или от американско-еврейской.
Кроме того, я все равно воспринимала ислам с позиции человека с американской «социализацией». В качестве примера рассмотрим мой взгляд на Первый (т. е. Праведный) Халифат. Я посмотрела на него с точки зрения политика, и увидела то, чего почти никто не видит — древнее государство, которое, как и США, создано представителями разных народов не благодаря общим корням и этнической принадлежности, а благодаря общим принципам. В каком-то смысле, исламская культура, впитавшая в себя части арабских племен, ее создавших, и народов, завоеванных халифатом, сформировалась не благодаря, а вопреки идеям о значении кровного родства. И изначально эта культура была крайне демократичной для своего времени. И эта история, осознание, куда бы могла зайти эта культура, если бы не войны, монархии, колониализм и антиколониализм, меня завораживало.
Как и ближневосточная политика.
Как и полемика с исламским фундаментализмом.
Как и арабский язык.

Я проявляла интерес к исламу и к исламским странам еще в детстве.
Но я понимаю - и всегда понимала - что все равно никогда не буду полноценной частью этой культуры (и этих культур).


4) УКРАИНСКАЯ КУЛЬТУРА.
Первые 18 лет жизни я прожила на Украине. И когда я говорю о своем опыте, я ПОСТОЯННО забываю о ее существовании. Говорю так, словно всю жизнь была вынуждена жить в российской, а не в украинской культуре. Возможно, потому что украинская культура всегда казалась мне ненастоящей. Я жила в советской про-российской семье и никогда не сталкивалась с реальной украинской культурой. Я слышала о ней в школе, в детском саду и по телевизору, но знала, что по телевизору часто врут, а в школе и в детском саду в рассказах об истории полно фальсификаций. Поэтому украинская культура казалась мне не настоящей культурой, а скорее чем-то вроде большого, раздуваемого пиар-проекта.
Я поняла, что есть некая украинская культура (отличающаяся от российской культуры на востоке Украины и польской на Западе) только когда началась гражданская война. Но я все равно ничего о ней не знаю, а то, что знаю, мне непонятно и воспринимается как нечто не связанное со мной.

5) РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА.
Я пыталась ее понять. Пыталась сделать ее своей.
Русофобия на Украине привела к тому, что я стала с интересом и даже симпатией относиться к русской культуре, и думала, что смогу превратить этот интерес в «инкультурацию». Но моя фактическая инкультурация УЖЕ произошла — и была американской. К тому же, у меня формировалась очень сильная еврейская идентичность, и еврейскую культуру я усваивала гораздо быстрее.
Более того, русская культура даже не стала моим спец.интересом, как исламская, хоть я и пыталась ее такой сделать. Проблема в том, что, несмотря на внешний «интерес» к русской культуре, понять ее я оказалась не в состоянии.
Я долго не понимала, что российская культура - это отдельная культура, а не искаженный и неразвитый вариант культуры США.
Фактически, настоящая российская и постсоветская культура всегда была для меня экзотична. И ее я тоже стала понимать уже во взрослом возрасте.
***
Как видите, у меня есть разный опыт:
- есть опыт формирования культурной идентичности, которая влияет на все сферы моей жизни вне зависимости от того, признаю я ее или нет (американская культура);
- есть опыт формирования культурной идентичности, вышедший из опыта дискриминации и интереса к истокам этой дискриминации, который тесно переплетен с первой, «основной» для меня культурой (еврейская культура);
- есть опыт развития спец.интереса к чужой культуре, который спровоцировал сильную эмпатию к представителям этой культуры, и даже сформировал некое слабое подобие временной идентичности (исламская культура);
- есть опыт столкновения с чужой культурой, которую я даже не замечала, хоть и жила совсем рядом с ней (украинская культура);
- есть опыт столкновения с культурой, с носителями которой я была вынуждена жить большую часть жизни, но так и не смогла понять и принять их культуру (российская культура).
Как видите, это совершенно разный опыт, и я это понимаю. Я ничего не «путаю». Так что когда я говорю о своей культурной идентичности, я знаю, о чем говорю. Поэтому вам стоит не забывать о презумпции компетентности и с вниманием относиться к тому, что люди говорят о своем опыте. Ведь они точно знают его специфику лучше вас!