(Внимание: Проблемы, о которых идет речь в данной статье, не связаны с проблемами с формулированием мыслей, которые бывают, в том числе, у внешне "хорошо говорящих" аутистов).
Источник: Everyday feminism
Переводчик: Степан Гатанов
("Попробуйте это дома, ОК?" Молодой чернокожий человек говорит с чернокожим человеком средних лет).
Я всегда сомневалась в том, что смогу продуктивно общаться на тему феминистской политики в кругу семьи. Особенно это касалось моей матери. Когда я закончила колледж и вступила в «реальный мир», я хотела писать о той борьбе, которую иногда приходится вести, когда люди приходят в свой дом, где, возможно, не разделяют их взглядов. Будучи студенткой колледжа, я много занималась феминистской теорией и политикой, но дома я не могла поговорить с мамой об идеях, которые я продвигала и изучала. Особенно нелепо это выглядит, если ты понимаешь, что твоя мать - живое воплощение тех феминистских практик, за которые ты борешься, даже если она их так не называет. Иногда мне кажется, что я говорила с мамой на чуждом ей языке, разъединяющим её со столь важными мне идеями, и, следовательно, разъединяющим ее со мной.
Я хотела написать что-то для тех из нас, кто испытывает нечто подобное — это чувство боли и дискомфорта, когда их родители говорят что-нибудь расистское; для тех из нас, кто отказывается записывать своих родителей в число «отсталых», но не может понять, как общаться со своими семьями на тему социальной справедливости; для тех из нас, кто не только хочет изучает гендерные теории на занятиях, а хочет быть феминист_кой и дома.
Потому что это может быть тяжело.
Итак, вот три способа, которые могут помочь вам примирить свою теорию с домашней жизнью:
1.ПРИВЛЕКАЙТЕ СВОЮ МАМУ.
Именно так. Особенно, если вам этого не хочется.
Возможно, это потребует некоторого раскрепощения навыков общения. Тем из нас, кто слишком привязан к академическому жаргону, может быть сложно вычленять политику своих домашних из их слов и действий.
На своих первых занятиях по феминисткой теории я наконец-то обрела язык, давшей мне свободу описать свою опыт как женщины цвета в мире, полном идей белого превосходства. То же самое можно сказать о многих из тех, кто политизировался в стенах класса.
Но, тем не менее, мы забываем, что это знание не родилось на страницах учебников — оно пришло с улиц. Оно пришло от людей, проживавших этот опыт и эти истории. Насилие академического мира состоит в том, что он заставляет нас об этом забыть.
Однажды, в выходной, я сказала себе, что больше не буду пытаться исправлять оскорбительные для меня взгляды родственников, но то что они потом сказали, оказалось для меня сюрпризом.
Когда я по настоящему чем-то увлечена, я ценю ситуации, в которых радикальные ценности в слегка ироничной форме приходятся к семейному столу.
После бокала вина моя мама и её сестра собирались заворачивать яблочные блинчики, говорить о жизни и делиться соображениями по домашним вопросам.
Вдруг, когда я услышала, как мама жалуется на свою работу, я поняла, насколько сильно это похоже на то, что в других местах, критикуя некоторый крупные НКО, назвали бы "некоммерческим промышленным комплексом".
Её доморощенные средства и украшения кухонного гарнитура посчитали прямым вторжением в корпоративную медицинскую индустрию.
Я почувствовала себя униженной, и вспомнила речь Одри Лорди «Уроки 60-ых»: «Когда я услышала собственные слова, несущие глубокую правду, и звучащие как голос моей матери настолько, что они даже напомнили мою борьбу с ней, я переосмыслила наши с ней отношения и источник моих знаний».
Большая часть общения обоснована контекстом.
Для меня меня контекстом является история моей семьи, семьи иммигрантов, которые были достаточно привилегированны, чтобы иммигрировать, но недостаточно, чтобы полностью ассимилироваться. Это важный нюанс.
История моей семьи позволяет мне понять, откуда я родом, и почему мне так сложно переносить чужие предрассудки.
Я обнаружила, что мысли об этом позволяют мне вести спор продуктивнее, чем если бы я вела его в отрыве от контекста. Держа в уме контекст, я меньше обращаю внимания на язык оппонента и больше - на содержание е_го слов.
Например, я понимаю, то мои родители стали первым поколением мигрантов в этой стране, и им пришлось начинать новую жизнь, имея мало денег, так я стала относиться с большим пониманием к их беспокойству за мой выбор специальности, который оказался не столь амбициозным в финансовом плане, чем они, возможно, надеялись.
Я стала спокойнее воспринимать это их разочарование, когда поняла, что проблема не во мне, и что она является следствием чего-то большего: следствием горького, но оправданного разочарования в «Американской Мечте». Дело в том, что они хотели выбиться в правящий класс, и у них этого не получилось.
Мне очень грустно от этого, грустно от того, что они попали на разочаровывающий крючок капитализма.
2. СОЗДАЙТЕ СОБСТВЕННЫЙ ЯЗЫК.
Когда вы внимательнее присмотритесь к своей речи, то, вероятно, обнаружите, что в разговорах о социальной справедливости вы говорите со своей семьей на "разных языках".
Из-за языка, разницы поколений и разного происхождения между мною и мамой пролегла пропасть. Из-за этого схема нашего общения выглядела примерно так: критика — компромисс не найден — тупик.
Я интересовалась "языком освобождения", который уносил меня далеко от дома, и отказывалась принимать тот факт, что политика моей семьи осталась прежней.
Потом я захотела найти язык, который был бы понятен дома, и который, вместе с тем, не был бы калькой или искусственным нагромождением слов.
Я не хотела использовать слова вроде «угнетение» или «системные», так как они были из академического мира, чуждого моей матери, и они сразу сводили дискуссию на нет.
Сложно описать, что значит разрабатывать свой собственный язык для разговоров о социальной справедливости, но в большинстве случаев, это значит просто свободно говорить на языке, который мы все знаем. Это значит найти смысл в наших повседневных жестах и действиях, и пытаться их переосмыслить.
Сейчас я ищу способ расспросить маму о том, какой была ее жизнь до того, как она приехала в эту страну. И я мысленно переведу ее рассказ на знакомый мне язык.
Внезапно «недостаточно денег» превращается в то, как капитализм способствует незащищенности и уязвимости мигрантов. «Не говори ничего, просто делай свою работу», для нее может быть залогом безопасности (или её иллюзии), и залогом ассимиляции её семьи в стране, где правит белое господство. В этих словах всегда что-то скрыто.
Общение - это двухсторонний процесс, и я заметила, что если я внимательно слушаю членов своей семьи, то они тоже внимательнее меня слушают. Когда я стала уделять больше внимания их словам, то научилась обсуждать вопросы социальной справедливости на знакомом им языке.
Выработка общего языка имеет чрезвычайно много нюансов, тут надо ориентироваться на личный опыт и особенности ситуации.
Вырабатывая язык, я поняла, что в этом деле очень важен общий опыт.
Это может быть даже просто фильм или книга, которая нравится вам и членам вашей семьи.
Я составила обширный список фильмов и текстов, которые, как мне кажется, нравятся и маме, и мне. И, в конце концов, нам обоим понравились Joy Luck Club и The Namesake.
У нас у обеих были настолько разные жизни, и настолько сложные, что порой казалось невероятным, что мы найдем что-то общее всего за пару часов, просто посмотрев фильм.
Но это так, и подобная связь очень важна.
На днях мы с другом говорили о том, как наши матери «радикализуются вместе с нами». Мне очень понравилось, что у нас появилась общая феминисткая политика, которая не отдаляет нас от семей а, наоборот, помогает им присоединиться к нашему путешествию.
3. АНАЛИЗИРУЙТЕ СВОИ ЗНАНИЯ.
Мне кажется, одно из самых важных изменений, которые произошли благодаря тому, что я стала обсуждать с семьей вопросы социальной справедливости, заключается в том, что я переосмыслила то, что я выучила.
Снова цитируя Одри Лорди, могу сказать, что я переосмыслила «свой источник знаний».
Как я могу по-настоящему понимать, что такое угнетение, если я только читала о нем в классе? Почему то, что я считала «революционным образованием» отдаляло меня от моей семьи? Я осознавала, что у меня нет точки опоры в понимании вопросов социальной справедливости, если я не могу поговорить о них с самыми близкими мне людьми.
Когда раньше я пыталась поговорить со своей семьей, я исходила из презумпции их некомпетентности. Эта презумпция некомпетентности оторвана от основ понимания вопросов социальной справедливости, и является наследием колониализма, которая видит «Запад» (в данном случае, США) как высший стандарт прогрессивности.
Презумпция некомпетентности и, как результат недопонимание и недостаток общения, происходит из колониального мышления, которое отбрасывает бэкграунд страны, из которой приехали мои родители-мигранты.
Эта презумпция не оставляет места идее о том, что мы, возможно, более "некомпетентны", чем наши родители, или то что это "невежество", акцентирует внимание исключительно на различиях, и насильственно служит стиранию реальной истории.
***
Я поняла, что мне стоит постоянно учиться говорить дома о социальной справедливости.
Очень просто сдаться, отгородиться ширмой, и видеть работу по социальной справедливости как нечто отдельное от твоего дома или сообщества. Но это будет шагом назад на пути всеобщего освобождения от системы угнетений.
Кроме того, важно вовлекать наши семьи в нашу революцию.
______
Ребекка Джон - одна из постоянных авторов Everyday Feminism и мыслительница, недавно закончившая университет. Пройдя академическую подготовку, она успешно преодолела влияние "академического промышленного комплекса", и теперь движется в сторону социального освобождения. Она любит свежую выпечку, и долгие поездки в метро, и еще она любит советовать книги друзьям. Вот ссылка на ее твиттер. Здесь вы можете найти ее статьи.
Источник: Everyday feminism
Переводчик: Степан Гатанов
("Попробуйте это дома, ОК?" Молодой чернокожий человек говорит с чернокожим человеком средних лет).
Я всегда сомневалась в том, что смогу продуктивно общаться на тему феминистской политики в кругу семьи. Особенно это касалось моей матери. Когда я закончила колледж и вступила в «реальный мир», я хотела писать о той борьбе, которую иногда приходится вести, когда люди приходят в свой дом, где, возможно, не разделяют их взглядов. Будучи студенткой колледжа, я много занималась феминистской теорией и политикой, но дома я не могла поговорить с мамой об идеях, которые я продвигала и изучала. Особенно нелепо это выглядит, если ты понимаешь, что твоя мать - живое воплощение тех феминистских практик, за которые ты борешься, даже если она их так не называет. Иногда мне кажется, что я говорила с мамой на чуждом ей языке, разъединяющим её со столь важными мне идеями, и, следовательно, разъединяющим ее со мной.
Я хотела написать что-то для тех из нас, кто испытывает нечто подобное — это чувство боли и дискомфорта, когда их родители говорят что-нибудь расистское; для тех из нас, кто отказывается записывать своих родителей в число «отсталых», но не может понять, как общаться со своими семьями на тему социальной справедливости; для тех из нас, кто не только хочет изучает гендерные теории на занятиях, а хочет быть феминист_кой и дома.
Потому что это может быть тяжело.
Итак, вот три способа, которые могут помочь вам примирить свою теорию с домашней жизнью:
1.ПРИВЛЕКАЙТЕ СВОЮ МАМУ.
Именно так. Особенно, если вам этого не хочется.
Возможно, это потребует некоторого раскрепощения навыков общения. Тем из нас, кто слишком привязан к академическому жаргону, может быть сложно вычленять политику своих домашних из их слов и действий.
На своих первых занятиях по феминисткой теории я наконец-то обрела язык, давшей мне свободу описать свою опыт как женщины цвета в мире, полном идей белого превосходства. То же самое можно сказать о многих из тех, кто политизировался в стенах класса.
Но, тем не менее, мы забываем, что это знание не родилось на страницах учебников — оно пришло с улиц. Оно пришло от людей, проживавших этот опыт и эти истории. Насилие академического мира состоит в том, что он заставляет нас об этом забыть.
Однажды, в выходной, я сказала себе, что больше не буду пытаться исправлять оскорбительные для меня взгляды родственников, но то что они потом сказали, оказалось для меня сюрпризом.
Когда я по настоящему чем-то увлечена, я ценю ситуации, в которых радикальные ценности в слегка ироничной форме приходятся к семейному столу.
После бокала вина моя мама и её сестра собирались заворачивать яблочные блинчики, говорить о жизни и делиться соображениями по домашним вопросам.
Вдруг, когда я услышала, как мама жалуется на свою работу, я поняла, насколько сильно это похоже на то, что в других местах, критикуя некоторый крупные НКО, назвали бы "некоммерческим промышленным комплексом".
Её доморощенные средства и украшения кухонного гарнитура посчитали прямым вторжением в корпоративную медицинскую индустрию.
Я почувствовала себя униженной, и вспомнила речь Одри Лорди «Уроки 60-ых»: «Когда я услышала собственные слова, несущие глубокую правду, и звучащие как голос моей матери настолько, что они даже напомнили мою борьбу с ней, я переосмыслила наши с ней отношения и источник моих знаний».
Большая часть общения обоснована контекстом.
Для меня меня контекстом является история моей семьи, семьи иммигрантов, которые были достаточно привилегированны, чтобы иммигрировать, но недостаточно, чтобы полностью ассимилироваться. Это важный нюанс.
История моей семьи позволяет мне понять, откуда я родом, и почему мне так сложно переносить чужие предрассудки.
Я обнаружила, что мысли об этом позволяют мне вести спор продуктивнее, чем если бы я вела его в отрыве от контекста. Держа в уме контекст, я меньше обращаю внимания на язык оппонента и больше - на содержание е_го слов.
Например, я понимаю, то мои родители стали первым поколением мигрантов в этой стране, и им пришлось начинать новую жизнь, имея мало денег, так я стала относиться с большим пониманием к их беспокойству за мой выбор специальности, который оказался не столь амбициозным в финансовом плане, чем они, возможно, надеялись.
Я стала спокойнее воспринимать это их разочарование, когда поняла, что проблема не во мне, и что она является следствием чего-то большего: следствием горького, но оправданного разочарования в «Американской Мечте». Дело в том, что они хотели выбиться в правящий класс, и у них этого не получилось.
Мне очень грустно от этого, грустно от того, что они попали на разочаровывающий крючок капитализма.
2. СОЗДАЙТЕ СОБСТВЕННЫЙ ЯЗЫК.
Когда вы внимательнее присмотритесь к своей речи, то, вероятно, обнаружите, что в разговорах о социальной справедливости вы говорите со своей семьей на "разных языках".
Из-за языка, разницы поколений и разного происхождения между мною и мамой пролегла пропасть. Из-за этого схема нашего общения выглядела примерно так: критика — компромисс не найден — тупик.
Я интересовалась "языком освобождения", который уносил меня далеко от дома, и отказывалась принимать тот факт, что политика моей семьи осталась прежней.
Потом я захотела найти язык, который был бы понятен дома, и который, вместе с тем, не был бы калькой или искусственным нагромождением слов.
Я не хотела использовать слова вроде «угнетение» или «системные», так как они были из академического мира, чуждого моей матери, и они сразу сводили дискуссию на нет.
Сложно описать, что значит разрабатывать свой собственный язык для разговоров о социальной справедливости, но в большинстве случаев, это значит просто свободно говорить на языке, который мы все знаем. Это значит найти смысл в наших повседневных жестах и действиях, и пытаться их переосмыслить.
Сейчас я ищу способ расспросить маму о том, какой была ее жизнь до того, как она приехала в эту страну. И я мысленно переведу ее рассказ на знакомый мне язык.
Внезапно «недостаточно денег» превращается в то, как капитализм способствует незащищенности и уязвимости мигрантов. «Не говори ничего, просто делай свою работу», для нее может быть залогом безопасности (или её иллюзии), и залогом ассимиляции её семьи в стране, где правит белое господство. В этих словах всегда что-то скрыто.
Общение - это двухсторонний процесс, и я заметила, что если я внимательно слушаю членов своей семьи, то они тоже внимательнее меня слушают. Когда я стала уделять больше внимания их словам, то научилась обсуждать вопросы социальной справедливости на знакомом им языке.
Выработка общего языка имеет чрезвычайно много нюансов, тут надо ориентироваться на личный опыт и особенности ситуации.
Вырабатывая язык, я поняла, что в этом деле очень важен общий опыт.
Это может быть даже просто фильм или книга, которая нравится вам и членам вашей семьи.
Я составила обширный список фильмов и текстов, которые, как мне кажется, нравятся и маме, и мне. И, в конце концов, нам обоим понравились Joy Luck Club и The Namesake.
У нас у обеих были настолько разные жизни, и настолько сложные, что порой казалось невероятным, что мы найдем что-то общее всего за пару часов, просто посмотрев фильм.
Но это так, и подобная связь очень важна.
На днях мы с другом говорили о том, как наши матери «радикализуются вместе с нами». Мне очень понравилось, что у нас появилась общая феминисткая политика, которая не отдаляет нас от семей а, наоборот, помогает им присоединиться к нашему путешествию.
3. АНАЛИЗИРУЙТЕ СВОИ ЗНАНИЯ.
Мне кажется, одно из самых важных изменений, которые произошли благодаря тому, что я стала обсуждать с семьей вопросы социальной справедливости, заключается в том, что я переосмыслила то, что я выучила.
Снова цитируя Одри Лорди, могу сказать, что я переосмыслила «свой источник знаний».
Как я могу по-настоящему понимать, что такое угнетение, если я только читала о нем в классе? Почему то, что я считала «революционным образованием» отдаляло меня от моей семьи? Я осознавала, что у меня нет точки опоры в понимании вопросов социальной справедливости, если я не могу поговорить о них с самыми близкими мне людьми.
Когда раньше я пыталась поговорить со своей семьей, я исходила из презумпции их некомпетентности. Эта презумпция некомпетентности оторвана от основ понимания вопросов социальной справедливости, и является наследием колониализма, которая видит «Запад» (в данном случае, США) как высший стандарт прогрессивности.
Презумпция некомпетентности и, как результат недопонимание и недостаток общения, происходит из колониального мышления, которое отбрасывает бэкграунд страны, из которой приехали мои родители-мигранты.
Эта презумпция не оставляет места идее о том, что мы, возможно, более "некомпетентны", чем наши родители, или то что это "невежество", акцентирует внимание исключительно на различиях, и насильственно служит стиранию реальной истории.
***
Я поняла, что мне стоит постоянно учиться говорить дома о социальной справедливости.
Очень просто сдаться, отгородиться ширмой, и видеть работу по социальной справедливости как нечто отдельное от твоего дома или сообщества. Но это будет шагом назад на пути всеобщего освобождения от системы угнетений.
Кроме того, важно вовлекать наши семьи в нашу революцию.
______
Ребекка Джон - одна из постоянных авторов Everyday Feminism и мыслительница, недавно закончившая университет. Пройдя академическую подготовку, она успешно преодолела влияние "академического промышленного комплекса", и теперь движется в сторону социального освобождения. Она любит свежую выпечку, и долгие поездки в метро, и еще она любит советовать книги друзьям. Вот ссылка на ее твиттер. Здесь вы можете найти ее статьи.