Источник: Yes, that too
Переводчик: Каролина Куприянова
Триггеры: отсылки к насильственной нормализации, анти-транс фанатизм и жестокость, циссексизм, бинаризм.
В современном обществе не представляется возможным жить полноценной жизнью без гендера - конечно, можно иметь агендерную идентичность, и возможно это сделать таким образом, что другим будет довольно проблематично определить гендер, но, похоже, невозможно избежать того, чтобы другие не оценивали, насколько соответствующе человек выглядит для того или иного бинарного гендера. (Внешний вид, не соответствующий представлениям о норме, может быть расценен как дефективная или неправильная версия одного из двух гендеров.)
Хочу заметить, что можно вообще не относить себя ни к одному из гендеров, т.к. знаю это от тех, кто так делает, и из утверждений, сделанных в ходе исследования другого проекта, а именно, обсуждения игнорирования опыта квир-аутичных людей (ссылка на перевод работы). Для этого исследования мне было сложно найти хоть какой-нибудь академический текст о сексуальной ориентации, вероятно из предположения, что мы не способны к отношениям (ложное убеждение) и поэтому, что наша сексуальность вообще не имеет места быть. (Мне больше повезло с блогерами-аутистами, которые писали о своей ориентации и о том, как другие её стараются не замечать.) Один писал о навигации в мире полном гендерных сигналов, которые были невидимы для их внегендерной идентичности, а другой писал, что вопросы о гендере напоминают ему то, как его спрашивали о «миле на галлон» про транспорт, который ездит благодаря солнечной энергии. (Джек, 2012.) Используя труды, написанные аутичными людьми и неаутичными специалистами, Джек рассматривает вопрос гендера с точки зрения аутистов и замечает, что многие аутичные люди имеют небинарную идентичность. Иногда аутичным людям сложно определить гендерную идентичность, из-за невозможности ее соотнесения с одним из двух бинарных гендеров. Так многие аутисты констатируют агендерную идентичность или утверждают, что нет достаточного основания для того, чтобы считать гендер важным (Джек, 2012). Если гендер представляется не только двумя вариантами, то, учитывая такой род идентификаций как часть новых наиболее общих для всех вопросов (Розенберг, 159), становится ясным, что возможна и внегендерная идентичность.
Однако, я не думаю, что в настоящий момент окружающие могут оценивать кого-то как человека вне какой-либо гендерной идентичности.
Гендерная идентичность, присвоенная гендерная роль и гендерное выражение- это три разные вещи (Ли и Шо, 107), и я хочу заметить, что неудачная «гендерная презентация» не имеет ничего общего с тем, как она может быть прочитана другими.
Некоторые люди могут казаться андрогинными от того, что маскулинные черты рассматриваются как нейтральные (Ли и Шо, 109) и поэтому гендерный перфоманс, в котором есть как мужские, так и женские черты, будет восприниматься как феминный. С такой же проблемой я столкнулась и в своём перформансе, который включает в себя как маскулинные, так и феминные черты, но который читается обычно как феминный, а иногда и как «некачественный» феминный перфоманс. Это является частью социального конструкта гендера, где у маскулинности есть привилегия идеального или нейтрального проявления; поэтому в некоторых «мужских» гендерных проявлениях не видят никакого гендерного проявления (Лобер, 127).
Общество, зачастую, в ужасе от тех, кто может нарушить рамки гендерной бинарности, не соответствовать представлениям о назначенном при рождении поле и/ или скорректировать его с помощью хирургической операции и гормонов. Общество даже пытается сделать тех, кто родился интерсексом, соответствующим «норме» с помощью хирургических операций. (Ли и Шо, 106). Насильственное навязывание гендерных норм, которые, якобы, соответствуют полу, данному при рождении, нередко является частью терапии для аутичных детей (Бумиллер), как отмечается в его эссе об аутизме, политической теории и борьбе против насильственной нормализации. Это, конечно, касается не только аутизма – любой, кто слишком отклоняется от общепринятых гендерных стандартов, является объектом санкций - как формальных, так и неофициальных (Лорбер, 127). Такие санкции – то, с чем сталкиваются транс*люди, которые загнаны в одни гендерные рамки и вынуждены проживать так всю свою жизнь, хотя намного лучше им подходит другой (или вовсе никакой!) гендер. Транс*люди находятся в группе риска для всех видов дискриминации и преступлений на почве ненависти (Розенберг, 160), и проблема является куда более серьезной, чем ее описывает Лорбер.
Боязнь тех, кто нарушает рамки гендерной бинарности, или даже тех, кто хочет просто принять позицию «другого», с нетронутой и непререкаемой бинарностью как кажется Ричардсу (цитируя Розенберга 161), берёт своё начало из института гендера как способа создания социальных групп, каждой из которых приписаны свои задачи. Если человек выходит за рамки предписываемого места в иерархической системе, то другие опасаются, что кто-нибудь ещё захочет так сделать, и тогда вся система может рухнуть; поэтому любые отклонения должны быть немедленно устранены. Для того, чтобы заставить мужчин соответствовать своей «задаче», в качестве оружия используется чувство стыда, которое учит их тому, что они не должны быть "как бабы" (Векслер, 141), а женщины должны воплощать все то, за что стыдят мужчин. Мужчин невозможно было бы пристыдить «женскими» особенностями, если бы феминность считалась такой же ценной, как и маскулинность, однако маскулинность до сих пор занимает привилегированное положение, и поэтому способы, делающие женщин соответствующими представлениям о женственности, должны быть другими.
Стоит заметить, что они менее строго соблюдаются: женщин, которые готовы признать, что имеют тягу к стилю «томбой», гораздо больше, чем мужчин, которые являются «маменькими сынками» (Ли и Шо, 105).
И это социальная особенность. Всё это – социальные особенности, всё это навязано культурой. Вещи, которые, на самом деле, являются результатом социализации, такие как то, что мужчины более честные, умные и храбрые, а женщины – пассивные и зависимые, часто описываются как «биологический факт» и используются для того, чтобы впихнуть человека на ту работу, которая подходит ему только в соответствии с гендерным стереотипами. Даже когда люди активно восстают против гендерных стереотипов (или просто не могут понять, почему они так важны, и почему не надо их игнорировать), гендер продолжает составлять значительную часть жизни. Другие будут воспринимать нас как принадлежащих к одному или другому гендеру, опираясь на такие вещи как головные уборы, серёжки и виды обуви (Лорбер, 126). От этих «считываний» часто зависит объяснение (и непонимание) по-настоящему важных проблем. Например, когда Бека, главная героиня одного из романов Таморы Пирс, спросила, как мужчины и женщины могут понимать друг друга, если они держаться отдельно друг от друга, то её кошка (это фэнтези, поэтому кошка тоже является непосредственным участником) ответила: «Они и не ожидают того, что поймут друг друга. Не собираются этого делать. Женщины будут заигрывать за спиной друга, а не вблизи. Мужчины будут видеть женщин как далёких и не поддающихся познанию. Их друзьями будут только мужчины. Женщины будут видеть мужчин как сильных и непонимающих. Их друзьями будут только женщины». (Пирс #) Это довольно «крайний» пример, однако очень часто мужчин учат тому, что они не могут понять женщин из-за врождённых гендерных различий, когда на самом деле различия навязаны воспитанием, и они мешают представителем одного гендера понять представителей другого гендера.
Процитированные работы:
Бумиллер, Кристин. «Странные горожане: аутизм, гендер и переосмысление инвалидности». Знаки: Журнал женщин в культуре и обществе 33.4 (2008): 967-91. JSTOR. ITHAKA. Web. 1 апреля 2013
Джек, Джордин. «Гендерная копия: феминистские риторические взгляды на аутичную концепцию пола/гендера». Исследования женщин в общении 35.1. (2012): 1-37. Тейлор и Фрэнсис онлайн. Тэйлор и Фрэнсис групп, 16 мая 2012. Web. 1 апреля 2013.
Лорбер, Джудит. «Социальное конструирование гендера» 1994. Женские голоса, феминистские взгляды: классические и современные прочтения. По Сьюзен М. Шо и Джанет Ли. 5-е издание Бостон: МакГроуХилл Высшее образование, 2011. 126-128. Опубликовано.
Пирс, Тамора. Мастиф. Стучайный дом, 2011. Опубликовано.
Розенберг, Дебра. «(Переосмысление) гендера». 2007. Женские голоса, феминистские взгляды: классические и современные прочтения. По Сьюзен М. Шо и Джанет Ли. 5-е издание Бостон: МакГроуХилл Высшее образование, 2011. 158-162. Опубликовано.
Шо, Сюзан М. и Джанет Ли. «Изучая гендер». Женские голоса, феминистские взгляды: классические и современные прочтения. По Сьюзен М. Шо и Джанет Ли. 5-е издание Бостон: МакГроуХилл Высшее образование, 2011. 105-120. Опубликовано.
Викслер, Давид. «Стыд-о-фобия». 2010. Женские голоса, феминистские взгляды: классические и современные прочтения. По Сьюзен М. Шо и Джанет Ли. 5-е издание Бостон: МакГроуХилл Высшее образование, 2011. 141-144. Опубликовано.
Позднее, вкратце, (или на самом деле не очень), подходящие мысли, которые я всё-таки хочу высказать (некоторые не очень понятные, в отрыве от контекста, ссылки упущены - прим. администрации сайта):
• Мне кажется, я знакома с Линдси из Угла Аутистов, которая процитирована у Джек, 2012. А пара других авторов сборника "Громкие руки: говорят аутичные люди" знакомы со мной. Я… видимо ссылаюсь на статьи, которые ссылаются на блоги некоторых людей, которых я знаю. Хах.
• Интересно, сколько «проблем с чтением нейротипичных социальных сигналов» имеют отношение к количеству аутичных людей, которые «не понимают» гендер, и сколько общего у этого с тем, что я полу-шутя описываю как: «Мой мозг другой, и, кстати, мой мозг другой». Я считаю, что, в данном случае, аутичные люди, наверняка, устроены по-другому и, похоже, у ЛГБТКА+ есть тоже "мозговые" различия, и, фактически неврологические различия не так хорошо понятны по обеим группам. Всё, что мы знаем, так это то, что соответствующие различия мозга могут быть связаны. И что, фактически, существует несколько доказательств корреляции у аутичности и ЛГБТКА+.
• Я предпочитаю думать о маскулинном и феминном спектре как о двух отдельных вещах, а не как о едином целом, потому что более маскулинный не обязательно означает менее феминный, по крайней мере, с точки зрения идентичности. В любом случае, для меня движение каждого из них происходит независимо друг от друга.
• Меня беспокоят идеи вроде «Родиться мужчиной», «родиться женщиной» и «мужчина, живущий как женщина» - то, что было приписано нам при рождении не должно влиять на то, кем мы на самом деле являемся.
• Я всё ещё работаю над тем, чтобы выяснить, какая именно у меня идентичность. Она где-то в гендерно-нейтральной/андрогинной области, но вот где конкретно – хороший вопрос. Вот почему я часто говорю «он_а» о женщинах.
• Тамора Пирс была той женской моделью, о которой я написала во вступлении. К сожалению, я не знаю, где моя копия Мастиф, поэтому я не знаю точно, на какой это странице.
• Я не знаю, что значит «двигаться как девочка». Мне сказали, что это что-то типо виляния бёдрами, но это нисколько не помогло мне понять, как именно это надо делать.
Переводчик: Каролина Куприянова
Триггеры: отсылки к насильственной нормализации, анти-транс фанатизм и жестокость, циссексизм, бинаризм.
В современном обществе не представляется возможным жить полноценной жизнью без гендера - конечно, можно иметь агендерную идентичность, и возможно это сделать таким образом, что другим будет довольно проблематично определить гендер, но, похоже, невозможно избежать того, чтобы другие не оценивали, насколько соответствующе человек выглядит для того или иного бинарного гендера. (Внешний вид, не соответствующий представлениям о норме, может быть расценен как дефективная или неправильная версия одного из двух гендеров.)
Хочу заметить, что можно вообще не относить себя ни к одному из гендеров, т.к. знаю это от тех, кто так делает, и из утверждений, сделанных в ходе исследования другого проекта, а именно, обсуждения игнорирования опыта квир-аутичных людей (ссылка на перевод работы). Для этого исследования мне было сложно найти хоть какой-нибудь академический текст о сексуальной ориентации, вероятно из предположения, что мы не способны к отношениям (ложное убеждение) и поэтому, что наша сексуальность вообще не имеет места быть. (Мне больше повезло с блогерами-аутистами, которые писали о своей ориентации и о том, как другие её стараются не замечать.) Один писал о навигации в мире полном гендерных сигналов, которые были невидимы для их внегендерной идентичности, а другой писал, что вопросы о гендере напоминают ему то, как его спрашивали о «миле на галлон» про транспорт, который ездит благодаря солнечной энергии. (Джек, 2012.) Используя труды, написанные аутичными людьми и неаутичными специалистами, Джек рассматривает вопрос гендера с точки зрения аутистов и замечает, что многие аутичные люди имеют небинарную идентичность. Иногда аутичным людям сложно определить гендерную идентичность, из-за невозможности ее соотнесения с одним из двух бинарных гендеров. Так многие аутисты констатируют агендерную идентичность или утверждают, что нет достаточного основания для того, чтобы считать гендер важным (Джек, 2012). Если гендер представляется не только двумя вариантами, то, учитывая такой род идентификаций как часть новых наиболее общих для всех вопросов (Розенберг, 159), становится ясным, что возможна и внегендерная идентичность.
Однако, я не думаю, что в настоящий момент окружающие могут оценивать кого-то как человека вне какой-либо гендерной идентичности.
Гендерная идентичность, присвоенная гендерная роль и гендерное выражение- это три разные вещи (Ли и Шо, 107), и я хочу заметить, что неудачная «гендерная презентация» не имеет ничего общего с тем, как она может быть прочитана другими.
Некоторые люди могут казаться андрогинными от того, что маскулинные черты рассматриваются как нейтральные (Ли и Шо, 109) и поэтому гендерный перфоманс, в котором есть как мужские, так и женские черты, будет восприниматься как феминный. С такой же проблемой я столкнулась и в своём перформансе, который включает в себя как маскулинные, так и феминные черты, но который читается обычно как феминный, а иногда и как «некачественный» феминный перфоманс. Это является частью социального конструкта гендера, где у маскулинности есть привилегия идеального или нейтрального проявления; поэтому в некоторых «мужских» гендерных проявлениях не видят никакого гендерного проявления (Лобер, 127).
Общество, зачастую, в ужасе от тех, кто может нарушить рамки гендерной бинарности, не соответствовать представлениям о назначенном при рождении поле и/ или скорректировать его с помощью хирургической операции и гормонов. Общество даже пытается сделать тех, кто родился интерсексом, соответствующим «норме» с помощью хирургических операций. (Ли и Шо, 106). Насильственное навязывание гендерных норм, которые, якобы, соответствуют полу, данному при рождении, нередко является частью терапии для аутичных детей (Бумиллер), как отмечается в его эссе об аутизме, политической теории и борьбе против насильственной нормализации. Это, конечно, касается не только аутизма – любой, кто слишком отклоняется от общепринятых гендерных стандартов, является объектом санкций - как формальных, так и неофициальных (Лорбер, 127). Такие санкции – то, с чем сталкиваются транс*люди, которые загнаны в одни гендерные рамки и вынуждены проживать так всю свою жизнь, хотя намного лучше им подходит другой (или вовсе никакой!) гендер. Транс*люди находятся в группе риска для всех видов дискриминации и преступлений на почве ненависти (Розенберг, 160), и проблема является куда более серьезной, чем ее описывает Лорбер.
Боязнь тех, кто нарушает рамки гендерной бинарности, или даже тех, кто хочет просто принять позицию «другого», с нетронутой и непререкаемой бинарностью как кажется Ричардсу (цитируя Розенберга 161), берёт своё начало из института гендера как способа создания социальных групп, каждой из которых приписаны свои задачи. Если человек выходит за рамки предписываемого места в иерархической системе, то другие опасаются, что кто-нибудь ещё захочет так сделать, и тогда вся система может рухнуть; поэтому любые отклонения должны быть немедленно устранены. Для того, чтобы заставить мужчин соответствовать своей «задаче», в качестве оружия используется чувство стыда, которое учит их тому, что они не должны быть "как бабы" (Векслер, 141), а женщины должны воплощать все то, за что стыдят мужчин. Мужчин невозможно было бы пристыдить «женскими» особенностями, если бы феминность считалась такой же ценной, как и маскулинность, однако маскулинность до сих пор занимает привилегированное положение, и поэтому способы, делающие женщин соответствующими представлениям о женственности, должны быть другими.
Стоит заметить, что они менее строго соблюдаются: женщин, которые готовы признать, что имеют тягу к стилю «томбой», гораздо больше, чем мужчин, которые являются «маменькими сынками» (Ли и Шо, 105).
И это социальная особенность. Всё это – социальные особенности, всё это навязано культурой. Вещи, которые, на самом деле, являются результатом социализации, такие как то, что мужчины более честные, умные и храбрые, а женщины – пассивные и зависимые, часто описываются как «биологический факт» и используются для того, чтобы впихнуть человека на ту работу, которая подходит ему только в соответствии с гендерным стереотипами. Даже когда люди активно восстают против гендерных стереотипов (или просто не могут понять, почему они так важны, и почему не надо их игнорировать), гендер продолжает составлять значительную часть жизни. Другие будут воспринимать нас как принадлежащих к одному или другому гендеру, опираясь на такие вещи как головные уборы, серёжки и виды обуви (Лорбер, 126). От этих «считываний» часто зависит объяснение (и непонимание) по-настоящему важных проблем. Например, когда Бека, главная героиня одного из романов Таморы Пирс, спросила, как мужчины и женщины могут понимать друг друга, если они держаться отдельно друг от друга, то её кошка (это фэнтези, поэтому кошка тоже является непосредственным участником) ответила: «Они и не ожидают того, что поймут друг друга. Не собираются этого делать. Женщины будут заигрывать за спиной друга, а не вблизи. Мужчины будут видеть женщин как далёких и не поддающихся познанию. Их друзьями будут только мужчины. Женщины будут видеть мужчин как сильных и непонимающих. Их друзьями будут только женщины». (Пирс #) Это довольно «крайний» пример, однако очень часто мужчин учат тому, что они не могут понять женщин из-за врождённых гендерных различий, когда на самом деле различия навязаны воспитанием, и они мешают представителем одного гендера понять представителей другого гендера.
Процитированные работы:
Бумиллер, Кристин. «Странные горожане: аутизм, гендер и переосмысление инвалидности». Знаки: Журнал женщин в культуре и обществе 33.4 (2008): 967-91. JSTOR. ITHAKA. Web. 1 апреля 2013
Джек, Джордин. «Гендерная копия: феминистские риторические взгляды на аутичную концепцию пола/гендера». Исследования женщин в общении 35.1. (2012): 1-37. Тейлор и Фрэнсис онлайн. Тэйлор и Фрэнсис групп, 16 мая 2012. Web. 1 апреля 2013.
Лорбер, Джудит. «Социальное конструирование гендера» 1994. Женские голоса, феминистские взгляды: классические и современные прочтения. По Сьюзен М. Шо и Джанет Ли. 5-е издание Бостон: МакГроуХилл Высшее образование, 2011. 126-128. Опубликовано.
Пирс, Тамора. Мастиф. Стучайный дом, 2011. Опубликовано.
Розенберг, Дебра. «(Переосмысление) гендера». 2007. Женские голоса, феминистские взгляды: классические и современные прочтения. По Сьюзен М. Шо и Джанет Ли. 5-е издание Бостон: МакГроуХилл Высшее образование, 2011. 158-162. Опубликовано.
Шо, Сюзан М. и Джанет Ли. «Изучая гендер». Женские голоса, феминистские взгляды: классические и современные прочтения. По Сьюзен М. Шо и Джанет Ли. 5-е издание Бостон: МакГроуХилл Высшее образование, 2011. 105-120. Опубликовано.
Викслер, Давид. «Стыд-о-фобия». 2010. Женские голоса, феминистские взгляды: классические и современные прочтения. По Сьюзен М. Шо и Джанет Ли. 5-е издание Бостон: МакГроуХилл Высшее образование, 2011. 141-144. Опубликовано.
Позднее, вкратце, (или на самом деле не очень), подходящие мысли, которые я всё-таки хочу высказать (некоторые не очень понятные, в отрыве от контекста, ссылки упущены - прим. администрации сайта):
• Мне кажется, я знакома с Линдси из Угла Аутистов, которая процитирована у Джек, 2012. А пара других авторов сборника "Громкие руки: говорят аутичные люди" знакомы со мной. Я… видимо ссылаюсь на статьи, которые ссылаются на блоги некоторых людей, которых я знаю. Хах.
• Интересно, сколько «проблем с чтением нейротипичных социальных сигналов» имеют отношение к количеству аутичных людей, которые «не понимают» гендер, и сколько общего у этого с тем, что я полу-шутя описываю как: «Мой мозг другой, и, кстати, мой мозг другой». Я считаю, что, в данном случае, аутичные люди, наверняка, устроены по-другому и, похоже, у ЛГБТКА+ есть тоже "мозговые" различия, и, фактически неврологические различия не так хорошо понятны по обеим группам. Всё, что мы знаем, так это то, что соответствующие различия мозга могут быть связаны. И что, фактически, существует несколько доказательств корреляции у аутичности и ЛГБТКА+.
• Я предпочитаю думать о маскулинном и феминном спектре как о двух отдельных вещах, а не как о едином целом, потому что более маскулинный не обязательно означает менее феминный, по крайней мере, с точки зрения идентичности. В любом случае, для меня движение каждого из них происходит независимо друг от друга.
• Меня беспокоят идеи вроде «Родиться мужчиной», «родиться женщиной» и «мужчина, живущий как женщина» - то, что было приписано нам при рождении не должно влиять на то, кем мы на самом деле являемся.
• Я всё ещё работаю над тем, чтобы выяснить, какая именно у меня идентичность. Она где-то в гендерно-нейтральной/андрогинной области, но вот где конкретно – хороший вопрос. Вот почему я часто говорю «он_а» о женщинах.
• Тамора Пирс была той женской моделью, о которой я написала во вступлении. К сожалению, я не знаю, где моя копия Мастиф, поэтому я не знаю точно, на какой это странице.
• Я не знаю, что значит «двигаться как девочка». Мне сказали, что это что-то типо виляния бёдрами, но это нисколько не помогло мне понять, как именно это надо делать.