(Описание изображения: Радужное сердце, состоящее из поднимающихся и опускающихся линий, как на кардиограмме. Надпись: «здоровье ЛГБТ-сообщества», напечатанная черными буквами. Фон изображения белый)
В Санкт-Петербурге прошел трехдневный форум, посвященный вопросам здоровья ЛГБТ- сообщества. Представитель нашей инициативной группы «Аутичная Инициатива за Гражданские Права» был в организационном комитете форума, и мы, совместно с нашим партнером инициативной группой Queer-Peace, участвовали в проведении трех мероприятий об ЛГБТ-людях с инвалидностью. Я, Айман Экфорд (мое прошлое имя Вероника Беленькая), представляла обе инициативные группы, и спустя неделю я планирую, наконец-то, рассказать вам о том, как все прошло.
ИТОГИ ПО 9 ИЮЛЯ
Первое наше мероприятие началось в 10 утра (9 июля, во второй день форума). Оно было посвящено аутичным людям в ЛГБТ-сообществе. Я решила не вдаваться в подробности о том, что такое аутизм, не ссылаться к критериям диагностики и не употреблять сложных терминов. Я выступала перед правозащитным сообществом, и поэтому, прежде всего, я хотела обратить внимание людей на их привилегии. Мы начали разговор об аутизме с обсуждения привилегий нейротипичных представителей ЛГБТ-сообщества. Фактически, называя и записывая привилегии, мы определили все основные аутичные характеристики, по которым наши слушатели могли бы узнать аутичный статус своих ЛГБТ-товарищей.
Закончив говорить о наших различиях, мы перешли к разговору о том, что нас объединяет. Мы выделили 11 общих стигм, которые одинаково вредят и ЛГБТ-людям, и аутистам.
При этом я постоянно обращала внимание на то, что когда речь заходит об ЛГБТ-аутистах, нам приходится говорить о двойной стигматизации.
Закончив говорить о наших различиях, мы перешли к разговору о том, что нас объединяет. Мы выделили 11 общих стигм, которые одинаково вредят и ЛГБТ-людям, и аутистам.
При этом я постоянно обращала внимание на то, что когда речь заходит об ЛГБТ-аутистах, нам приходится говорить о двойной стигматизации.
Обсуждая общие стигмы, мы затронули такие вещи, как вопросы патологизации и депатологизации гомосексуальности, трансгендерности и аутизма, и вопросы, касающиеся выбора корректного языка как по отношению к аутичным людям, так и по отношению к аутистам. Так мы перешли к разговору о парадигме нейроразнообразия, согласно которой аутизм и некоторые другие виды нейроотличий являются не заболеваниями, а отличиями, которые, зачастую, неотделимы от личности человека.
Я рассказала об активистах движения за нейроразнообразие, многие из которых принимали участие в гей-освободительном и квир движении в США и Австралии, и о том, что, несмотря на то, что среди аутичных активистов довольно много ЛГБТ, в западном ЛГБТ-сообществе аутичные люди по-прежнему невидимы.
Я упомянула о том, что создателем движения за нейроразнообразие был интерсексуальный человек Джим Синклер, который до 12 лет не имел возможности даже сообщить о своей гендерной идентичности.
Мы поговорили о том, что трансгендерные и интерсексуальные аутичные дети и ЛГБ-аутичные подростки (особенно те, кто не может говорить), являются крайне уязвимой группой, которая у нас в России совершенно незащищена. Мы поговорили об опасности репаративной терапии для ЛГБТ-аутичных подростков, которую их родители могут выдать за «терапию аутизма» и о том, что ЛГБТ-аутичные подростки могут оказаться запертыми в закрытых психиатрических учреждениях, где врачи будут пытаться «вылечить» их сексуальную ориентацию и гендерную идентичность, и где эти подростки будут абсолютно беспомощны. К ним могут примется самые разные методы «терапии», даже откровенно шарлатанские и вредящие здоровью, их потребности, их чувства и желания будут игнорироваться, право на неприкосновенность частной жизни будет нарушаться самым бессовестным образом, а слова «специалистов» будут считаться авторитетнее их собственных слов.
После этого мы поговорили о том, что именно должны изменить в своем подходе психологи и юристы ЛГБТ-организаций, чтобы они могли оказывать качественную помощь аутичным ЛГБТ-людям. Я обратила внимание также и на то, что в данный момент в российском ЛГБТ- сообществе существует нечто вроде сегрегации, из-за которой большинство заведений и мероприятий доступно только для нейротипиков. Поэтому мы закончили нашу лекцию дискуссией о создании инклюзивной среды.
Все посетители получили печатные материалы:
— ознакомительную брошюру об аутизме;
— статью Ника Уолкера: Нейротипичный психотерапевт и нейроотличный клиент;
— краткий анализ проблем ЛГБТ+ аутистов в Российской Федерации;
— рекомендации по созданию инклюзивной среды для аутистов на ЛГБТ-мероприятиях;
— ознакомительную брошюру об аутизме;
— статью Ника Уолкера: Нейротипичный психотерапевт и нейроотличный клиент;
— краткий анализ проблем ЛГБТ+ аутистов в Российской Федерации;
— рекомендации по созданию инклюзивной среды для аутистов на ЛГБТ-мероприятиях;
С этими распечатками и брошюрой мог ознакомится любой участник форума, так как мы положили их на столе, возле главной аудитории, рядом с другими брошюрами, распечатками и листовками.
Участники мероприятия также получили две статьи Паулы Клуз, учительницы, которая работает с аутичными детьми, с рекомендациями по созданию инклюзивной среды в школах. В этих статьях об инклюзии написано более детально, чем в кратких рекомендациях для ЛГБТ-активситов, и большинство советов подходят для любой организации.
_____
В этот же день мы работали над написанием стратегии по созданию инклюзивной среды для инвалидов внутри ЛГБТ-сообщества. Мы говорили о том, как сделать российское ЛГБТ-сообщество более инклюзивным по отношению к людям с различными видами инвалидности, используя, прежде всего, уже имеющиеся у нас ресурсы. Мы говорили как об инклюзии для людей с физическими видами инвалидности, так и об инклюзии для людей с психо-социальными и неврологическими видами инвалидности. При этом мы говорили об инклюзии в самом широком смысле этого слова, потому что инклюзия – это не только работа над тем, чтобы люди с различными видами инвалидности смогли зайти в здание и находится там без ущерба для своего психического и физического здоровья, занимаясь там именно тем, ради чего они туда пришли. Это еще и про то, что пока из сознания наших ЛГБТ-активистов и работников ЛГБТ-организаций не будут искоренены эйблизм, психофобия и вредные предрассудки о людях с самыми разными видами инвалидности, многие ЛГБТ-люди с инвалидностью не смогут чувствовать себя в безопасности, обращаясь за помощью в эти самые ЛГБТ-организации.