Думаю, все вы хотя бы раз в жизни слышали о «таких
людях». Вероятнее всего, вы слышали о них довольно часто.
О них обычно говорят шепотом, даже когда они рядом и могут слышать то, что о них говорят. У них обычно нет идентичностей, а для обозначения их особенностей нет слов.
Точнее есть термины, обозначающие их идентичности, их особенности и их характеристики, но люди не решаются произносить эти термины вслух.
- Такие детки обычно очень добрые, - часто говорят о детях с синдромом Дауна.
- Такие, как он не могут понимать многие вещи, - говорят учителя родителям ребенка-аутиста.
- Таким, как они не стоит заводить детей. Их надо лишать родительского права. – Так иногда говорят о гомосексуалах.
Это не просто языковые обороты, это своеобразная формула, которую снова и снова повторяют многие люди. Они избегают некоторых слов примерно так же, как в мире Гарри Поттера большинство волшебников избегали имени Волан-Де-Морт. Такое ощущение, будто люди боятся, что произнеся названия "страшных" социальных групп, они тем самым навлекут на свои головы вселенское проклятие. Если они и произносят эти страшные определения, то только в начале разговора, или только иногда,чтобы избежать тавтологии.
«Такие люди» можно услышать гораздо чаще. Такие люди – это те, кто иначе думает, иначе двигается, иначе занимается сексом, верит в другого Бога или разделяет другую идеологию. Такими людьми бывают иностранцы и представители новых религиозных течений, люди за чертою бедности, мусульмане и атеисты – все зависит от того, с кем вы говорите и в какой культурной среде находитесь. Такие люди – это все «слишком не такие», чтобы о них можно было говорить открыто.
ЛГБТ и инвалиды всегда были такими людьми.
О них обычно говорят шепотом, даже когда они рядом и могут слышать то, что о них говорят. У них обычно нет идентичностей, а для обозначения их особенностей нет слов.
Точнее есть термины, обозначающие их идентичности, их особенности и их характеристики, но люди не решаются произносить эти термины вслух.
- Такие детки обычно очень добрые, - часто говорят о детях с синдромом Дауна.
- Такие, как он не могут понимать многие вещи, - говорят учителя родителям ребенка-аутиста.
- Таким, как они не стоит заводить детей. Их надо лишать родительского права. – Так иногда говорят о гомосексуалах.
Это не просто языковые обороты, это своеобразная формула, которую снова и снова повторяют многие люди. Они избегают некоторых слов примерно так же, как в мире Гарри Поттера большинство волшебников избегали имени Волан-Де-Морт. Такое ощущение, будто люди боятся, что произнеся названия "страшных" социальных групп, они тем самым навлекут на свои головы вселенское проклятие. Если они и произносят эти страшные определения, то только в начале разговора, или только иногда,чтобы избежать тавтологии.
«Такие люди» можно услышать гораздо чаще. Такие люди – это те, кто иначе думает, иначе двигается, иначе занимается сексом, верит в другого Бога или разделяет другую идеологию. Такими людьми бывают иностранцы и представители новых религиозных течений, люди за чертою бедности, мусульмане и атеисты – все зависит от того, с кем вы говорите и в какой культурной среде находитесь. Такие люди – это все «слишком не такие», чтобы о них можно было говорить открыто.
ЛГБТ и инвалиды всегда были такими людьми.
Раньше я не обращала на это внимание. Раньше я не задумывалась о роли языка и о том, что он может влиять на человеческое восприятие и о том, что слова, которые выбирает человек, могут отражать его отношение к определенным явлениям. Раньше я не видела закономерностей между стигмой и тем, насколько сильно люди боятся называть слова, определяющие «проблемные» группы населения.
Но теперь я это вижу. Возможно, мне в этом помогли статьи других авторов, возможно, я просто стала больше обращать внимание и лучше распознавать закономерности использования языка и то, как язык отражает восприятие людей. Ниже я опишу результаты своих наблюдений.
Когда я была маленькая, моя мама часто говорила мне о «таких детках». Такими детками чаще всего оказывались дети-инвалиды. Аутисты тоже были «такими детками». Они перестали ими быть только тогда, когда она прочла уйму статей об аутизме. Слово «аутисты» она говорит уже гораздо чаще, а выражения «такие дети», «дети с такими особенностями» и «не совсем обычные дети» произносит все реже. Мои умеренно- гомофобные знакомые (с агрессивно-гомофобными я давно прекратила общение) ни разу не назвали меня лесбиянкой или гомосексуалом. Для них у меня была «нетрадиционная сексуальная ориентация», «необычные сексуальные предпочтения», "принадлежность к секс.меньшинствам" и еще много всякой всячины.
Когда православные лекторы стараются быть политкорректными, то они практически шепотом говорят о «людях с нетрадиционной сексуальной ориентацией», «тех, кто заплутал и впал в содомский грех» и иногда даже о «секс.меньшинтвах». В их откровенно гомофобных речах аббревиатура «ЛГБТ» чередуется с «грешниками» и «содомитами».
Я до сих пор не знаю, как влияют слова на восприятие людей. Я не мыслю словами.
Но я была «человеком с такими мыслями», когда в подростковом возрасте я боялась своих опасений, что я могу быть лесбиянкой. Невольно и неосознанно я боялась самого слова «лесбиянка».
У меня были «такие особенности» и «такие сходства с этими людьми из статей», когда я только начала осознавать и принимать свою аутичность. Аутичный диагноз принес мне большое облегчение, потому что я, наконец-то, поняла, почему я отличаюсь от большинства людей, но вместе с тем я все еще продолжала считать, что со мной «что-то не так». И тогда, в самом начале, я редко называла это «что-то» аутичностью, даже мысленно.
Но теперь я не боюсь говорить о том, что я аутистка. Я не боюсь говорить о том, что я лесбиянка. Я не могу объяснить как, но то, что я стала использовать эти слова, как-то связано с самопринятием и с избавлением от внутренней гомофобии и внутреннего эйблизма.
(В детстве я очень сильно боялась любого упоминания о клонах в фильмах. Настолько, что не решалась произнести вслух слово "клон". И чем слабее становился мой страх, тем чаще я могла его произносить. Здесь нечто подобное.)
Слова, которые использует человек, связаны с его восприятием. Так бывает в большинстве случаев, даже у меня, у человека, который не мыслит словами.
Признание и озвучивание идентичностей непостижимым для меня образом связано с принятием.
Апрель считается месяцем принятия аутичных людей, и вот что я хочу заявить в этом апреле:
Хватит говорить обо мне как об «особенной девочке», если вы хотите сказать, что я аутиска.
Если вы хотите узнать, как я мыслю и как воспринимаю мир, не надо выдавливать из себя фразу «ну это… при твоих неврологических особенностях». Возможно, вы думаете, что так вы говорите вежливее, но нет, вы ошибаетесь. Не надо так делать.
У меня были «эти неврологические особенности» когда я только узнала об аутизме. Теперь я аутистка.
(И да, при этом я еще и не «человек с аутизмом». Не забывайте об этом).
И у меня нет «нетрадиционной сексуальной ориентации». Люди с моей сексуальной ориентацией, как и люди с вашей, существовали во все времена, и во многих культурах гомосексуальность считалась традиционной.
И я не «та, которой нравятся девочки». Потому что мне нравятся взрослые женщины и девушки.
И я не «просто оступилась в вопросах отношений». Я не считаю гомосексуальность грехом или ошибкой. Пожалуйста, не говорите о том, что я грешница и что я «оступилась», если не хотите прослушать лекцию по квир-богословию. Иначе пеняйте на себя.
Слова-ширмы используются для понятий, которых, по мнению людей, стоит стыдиться. Это часть культуры стыда. Но я не стыжусь того, что я - это я. Культура стыда причинила мне слишком много вреда, чтобы я ее поддерживала.
Я лесбиянка. Я аутист. Какие еще слова вам нужны, чтобы обозначить эти два понятия?